Юлиан Шульмейстер - Расплата

Дриночкину часто вспоминается довоенный мастер Иван Иванович. Правильную дал установку, на всю жизнь.

Прокурор области Иван Тихонович Литовченко еще раз просматривает в своем кабинете материалы на вахманов. Рядом с мраморным чернильным прибором лежит его книга «Кровь и миллионы». Тоже о военном преступнике — голландском миллионере Питере Николаасе Ментене, на совести которого сотни убитых в селах Подгорцы, Сопот, Урич и Долгое, а в банке — миллионы, нажитые на грабеже известных картин и антикварных изделий.

Отложив уже хорошо знакомые материалы, Иван Тихонович вспоминает голландского прокурора Хамбермела, комиссара полиции Петерса и старшего инспектора полиции Пастеркампа, с которыми довелось сотрудничать в связи с делом Ментена. Дружно работали, особенпо после того, как побывали в Подгорцах у раскрытой пятиметровой могилы. Осмотрели извлеченные из могил женские туфли и детские ботинки, расколотые и пробитые пулями черепа, окаменевший мозг… Прокурор Хамбермел честно воевал против двухсот миллионов Ментена. А как поведут себя сегодня юристы из Соединенных Штатов?

Иван Тихонович внешне спокоен, а все же предстоящая встреча волнует: уже в который раз суровая реальность минувшей войны взывает к совести живущих. Труден путь доброго великана, отдавшего жизнь нелегкой работе. Может’, и полюбил-то эту работу из-за вечной потребности очищать землю от зла. Свое первое дело о нацистских преступниках военный прокурор дивизии майор юстиции Литовченко расследовал еще в сорок втором году. В только что освобожденном селе обнаружили трупы трех красноармейцев и виселицу с повешенной русской девушкой, ноги ее были обуглены. Уже поседел, внучка кончает школу, а обгоревшие ноги и сейчас перед ним…

— Иван Тихонович, пришли гости! — сообщает с порога секретарь Мария Алексеевна.

Вышел прокурор в приемную, жмет руки гостям:

— Прошу! Очень рад с вами встретиться.

Кабинет — большая комната с красивыми венецианскими окнами — не перегружен мебелью. Удобный письменный стол, рядом стол для заседаний, стулья с высокими спинками, книжный шкаф.

Маргарита Филипповна Иванова, сотрудница Прокуратуры СССР, представила американским коллегам прокурора области государственного советника юстиции третьего класса Литовченко, затем представляет ему американских юристов:

— Начальник отдела Министерства юстиции США Нил Шерман, прокуроры отдела Норман Джексон и Дэвид Натсон.

Иван Тихонович с интересом разглядывает полномочного представителя американского правосудия. Нил Шерман. Наверное, нет и сорока, а может, по-спортивному несет свои годы. Улыбчив. Что кроется за этой улыбкой? Кто старше— он или Дэвид Натсон? Пожалуй, Натсон моложе, но скрывает возраст напускной важностью и большими усами. Норман Джексон старше своих коллег, сосредоточенный.

Радушным жестом Иван Тихонович приглашает к столу заседаний, американские коллеги садятся с одной стороны, он с Маргаритой Филипповной — напротив.

— Мы с вами юристы, у нас общие цели. Надеюсь, найдем общий язык, — говорит Иван Тихонович. — Вы сами изучите следственные материалы и решите, кого допросить. У нас уже есть некоторый опыт интернационального сотрудничества в интересах правосудия. С надеждой на дружную совместную работу хочу преподнести вам свою книгу о расследовании с участием голландских юристов преступлений Ментена. Дай бог, чтобы наши труды увенчались таким же успехом.

— Прокурор Литовченко верит в бога? — шутит Нил Шерман.

— Прокурор Литовченко надеется, что вы верите в бога и не отступите от его заповедей, — отшутился Иван Тихонович.

Достал прокурор из ящика письменного стола три экземпляра своей книги, вышедшей на украинском языке, надписывает. Маргарита Филипповна вполголоса замечает:

— Жаль, что нет русского издания. Им было бы легче переводить.

— Попросят оуновцев, те переведут, — отвечает Литовченко.

— Мистер Дэвид Натсон неплохо владеет русским, — словно извиняясь за прямоту Ивана Тихоновича, сообщает Маргарита Филипповна.

— Чуть-чуть! — уточняет Натсон. — Моя мама из Одессы, она меня немножко научила. Я правильно говору?

— Правильно! — смеется Иван Тихонович. — А вы, Маргарита Филипповна, не стесняйтесь, переведите об оуновцах. Скажите, что меня удивляет, почему этим душегубам, в том числе и военным преступникам, так вольготно живется в Штатах. К примеру, Владимиру Осидачу, бывшему начальнику украинской полиции Равы-Русской, одному из убийц восемнадцати тысяч советских граждан. А «Вашингтон пост» недавно писала, что Осидачу предоставлено убежище, ибо он борец за права человека.

Перевела Маргарита Филипповна, Нил Шерман внимательно выслушал, положил указательный палец на обложку подаренной книги и прижал руку к сердцу.

— Мистер Литовченко! — переводит Маргарита Филипповна. — Мы с вами юристы, а не политики. Поэтому не будем обсуждать, как и почему живут украинские эмигранты в Соединенных Штатах. Оставим эту тему для наших президентов. Если же кто-либо из украинских беженцев окажется военным преступником, он будет лишен американского гражданства, и компетентные власти решат, подлежит ли он вашей юрисдикции. Но прежде всего должна быть доказана вина, для этого мы и приехали. Вы согласны со мной?

— Вина многих военных преступников доказана, у вас есть возможность самим убедиться. Надеюсь, вы воспользуетесь этой возможностью.

— Это главный вопрос, с него следует начинать, — заявляет Нил Шерман. — И в нашей, и в вашей стране вина определяется доказательствами, зафиксированными в установленном процессуальном порядке. Ваши доказательства для нас еще не доказательства, потому что процессуальные порядки в наших странах различны. По нашим законам допрос без адвоката, я уже не говорю о присяге, йе является доказательством. Поэтому доказательств вины подозреваемых вами лиц для нас еще не существует. Мы приехали для проверки данных, пока только данных, не имеющих процессуального значения. Я надеюсь, что нам предоставят возможность получить доказательства виновности или невиновности подозреваемых вами американских граждан.

— Конечно! — сдержанно отвечает Иван Тихонович. — Мы примем во внимание ваш процессуальный порядок, а вам придется считаться с нашим процессуальным порядком. Допрос будет проводиться моим помощником Николаем Николаевичем Дмитриевским с участием американских прокурора и адвоката. Не исключается перекрестный допрос. Присяги не будет. Начиная с дела Сакко и Ванцетти и кончая делом священника Чейза, присяга не препятствовала осуждению невиновных людей, так что взаимоотношения с богом оставим за пределами следствия. Согласны?