Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет: Новые очерки о блатных и уличных песнях

Путь «эсеровской Богородицы» из пересыльной тюрьмы в Нерчинск можно назвать триумфальным. На остановках поезд окружали толпы рабочих, и Мария выступала перед ними с зажигательными речами — в присутствии охраны! Спиридонова отбывала срок в Акатуйской и Мальцевской тюрьмах Забайкалья. Соратники по партии трижды пытались организовать знаменитой террористке побег, но безуспешно. На свободу Мария Спиридонова вышла после Февральской революции 1917 года согласно амнистии, объявленной Временным правительством и подписанной министром юстиции Александром Керенским. В мае видная эсерка уже выступает на московских митингах, в воинских частях, среди рабочих, призывает к прекращению войны, передаче земли крестьянам, а власти — Советам. Спиридонова сотрудничала с газетой «Земля и воля», была редактором журнала «Наш путь», входила в состав редколлегии газеты «Знамя труда».

Популярность Марии Спиридоновой в первые послереволюционные годы огромна. Джон Рид называл бывшую политкаторжанку «самой популярной и влиятельной женщиной в России». Атташе французской миссии капитан Жак Садуль писал военному министру Франции Альберу Тома о Спиридоновой, что её «революционное прошлое, террористические акты, долгие тюрьмы, чудовищные издевательства жестокой царской полиции обеспечили ей в народе престиж, почти равный тому, каким обладает Ленин».

Поначалу Спиридонова выступала за сотрудничество с большевиками. На I съезде партии левых социалистов-революционеров она заявляла: «Как нам ни чужды их грубые шаги, но мы с ними в тесном контакте, потому что за ними идёт масса, выведенная из состояния застоя». При поддержке большевиков Спиридонова занимала пост председателя II и III съездов Советов крестьянских депутатов, была членом ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. По многим важным политическим вопросам она поддерживала большевистские позиции. При этом Спиридонова не обольщалась насчёт того, что представляют собой союзники эсеров. Она считала, что влияние большевиков на массы временно, у них «всё дышит ненавистью», поэтому большевизм ожидает банкротство на второй стадии революции.

Левые эсеры активно способствовали большевикам в уничтожении всех остальных политических партий. В короткое время (1917–1918 гг.) были раздавлены сначала конституционные демократы — кадеты. Затем настала очередь анархистов. За ними последовали меньшевики и правые эсеры. На пути большевиков к однопартийной диктатуре стояли только левые эсеры. С ними тоже долго не церемонились, тем более что эти союзники с каждым днём представляли всё большую опасность. На V Всероссийском съезде Советов (4—10 июля 1918 года) большевиков представляли 66,5 % делегатов, левых эсеров — 30,4 %. Но накануне съезда стало ясно, что происходит отход крестьянства, недовольного продразверсткой, от большевиков, что увеличивало представительство эсеров в местных Советах. Среди делегатов от ряда губерний Центральной России преобладали левые эсеры: Курская — 64,7 %, Тульская — 63,1 %, Рязанская — 58,8 %, Орловская — 57 %, Костромская — 54,5 %. Из 157 центральных российских уездов 17 послали на съезд делегатами только левых эсеров. Поровну большевиков и эсеров направили 52 уезда (33,1 %). Таким образом, в 44 % уездов центра страны эсеры пользовались значительным доверием крестьян. Серьёзную конкуренцию большевикам они представляли также на северо-западе России и на Урале.

Именно на V Всероссийском съезде Советов социалисты-революционеры решили дать бой большевикам. С эмоциональным докладом на них обрушилась лично Мария Спиридонова, которая объявила, что выступает «как яростная противница партии большевиков». Она обвинила ленинскую партию в насилиях над крестьянством и назвала такую политику гибельной, отталкивающей крестьян от советской власти. Большевики стремятся установить диктатуру пролетариата над трудовым крестьянством через так называемые «комитеты бедноты», утверждала Спиридонова. Эсеры обещали силой разогнать комбеды и вышвырнуть из деревень продотряды рабочих.

Надо заметить, что левые эсеры долгое время вполне разделяли большевистскую политику в деревне: монополию хлебной торговли, борьбу деревенской бедноты против деревенской буржуазии. Они даже готовы были поддержать декрет СНК «О продовольствии» от 13 мая 1918 года, позволявший городу грабить деревню. Эсеров не устраивали только диктаторские полномочия, предоставленные наркому продовольствия большевику Цюрупе. А декрет о прокоммунистических комбедах вовсе ослаблял власть сельских Советов, где большинство было за левыми эсерами.

Однако, несмотря на демарши и протесты эсеров, 6 июля 1918 года съезд принял резолюцию, одобрявшую политику советского правительства. В тот же день произошло восстание левых эсеров, во главе которого стояла Мария Спиридонова.

Формальным поводом послужило их желание способствовать разрыву Брестского мира, заключённого большевиками 3 марта 1918 года с Германией. По договору Россия потеряла более миллиона квадратных километров территории. Тогда в знак протеста эсеры вышли из состава советского правительства — однако сохранили места в коллегиях наркоматов, военном ведомстве, разных комитетах, комиссиях, советах. Впрочем, уже в апреле Спиридонова выступила на II съезде своей партии с прямым оправданием договора. «Мир подписан не нами и не большевиками: он был подписан нуждой, голодом, нежеланием народа воевать. И кто из нас скажет, что партия левых эсеров, представляй она одна власть, поступила бы иначе, чем партия большевиков?» — заявила она соратникам.

Но в июле во время съезда эсеры осознали, что их ждёт судьба других политических оппонентов большевиков, и решили перейти от слов к делу, вспомнив о «позорном договоре». Сотрудники ВЧК левые эсеры Яков Блюмкин и Николай Андреев, предъявив мандаты, прошли на территорию германского посольства в Москве. Во время беседы с немецким послом Вильгельмом фон Мирбахом Блюмкин несколько раз выстрелил в него, а Андреев, убегая, кинул две гранаты. Убийцы скрылись в штабе отряда ВЧК, которым командовал эсер Дмитрий Попов.

Некоторые историки утверждают, что в заговоре участвовал также ряд «левых коммунистов», в том числе члены ЦК партии большевиков — Дзержинский и, возможно, Бухарин с Пятаковым. То есть имела место провокация большевиков с целью «подставить» и затем уничтожить своих союзников. Несколько сотен левых эсеров были арестованы, а некоторые расстреляны. Сам же приговорённый к расстрелу Блюмкин благодаря Троцкому был помилован и затем возглавил личную охрану Льва Давидовича. Со стороны большевиков — странное милосердие. Заметим: именно Блюмкин позднее дал показания о том, что об акции против германского посла знал не только Дзержинский, но и Ленин.