Андрей Соколов - «Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Картерет столкнулся и с трудностями внутри страны. Поводом для решительной критики со стороны оппозиции стал вопрос о найме на английскую службу 16 тысяч ганноверских солдат, которых Картерет намеревался использовать в Нидерландах. Критики утверждали, что речь идет о том, чтобы платить Георгу II за то, что он и так обязан предоставить как курфюрст Ганновера. Протесты звучали в обеих палатах. В палате лордов лидеры оппозиции подписали протест против билля о найме ганноверских солдат, в котором отмечалось, что эти солдаты отказываются воевать в передовой линии и подчиняться британским командирам. В документе подчеркивалось, что «Ганноверская династия была приглашена на трон Великобритании, чтобы защитить наши гражданские и религиозные свободы и устранить чуждое иностранное влияние из Администрации. Тот же, кто пытается отделить интересы короны от национальных интересов, – враг и тем, и другим. Получается, что не Англия, а Ганновер руководит и исполняет, Ганновер, не могущий добавить Великобритании ни силы, ни могущества, а способный только уменьшить ее влияние» <102>. Именно тогда в палате общин Питт-старший сказал, что Англия превратилась во владение «презренного княжества». Он критиковал политику Картерета: «Наш прошлый министр стоял за переговоры со всем миром; нынешний выступает за войну со всеми; прошлый был готов согласиться на любой договор, даже недостойный; нынешний же вообще не желает слышать о каком-либо соглашении» <103 >.

Питт протестовал против найма ганноверских солдат и посылки их в Южные Нидерланды, считая, что Англия должна ограничиться оказанием финансовой помощи Австрии. Он сформулировал следующую концепцию: «Мы должны оказывать помощь нашим союзникам деньгами и действиями флота, так как море есть наша естественная основа, и опасно для наших свобод вооружать большое количество людей» <104>. Именно с подобным подходом и не соглашался Картерет. который сформулировал основные принципы своей политики в речи в парламенте в январе 1744 г.: «Есть такие, кто считает, что нам, окруженным океаном, не следует опасаться внезапного вторжения, а участие в спорах соседних государств, в регулировании раздела территорий на континенте – это проявление излишнего героизма. По их мнению, у нас нет других задач, кроме увеличения нашей морской силы, расширения торговли и накопления богатств, что мы можем спокойно и безразлично взирать на то, что происходит в европейских странах со своих берегов и кораблей. Но такая система не просуществует долго, а рухнет с самыми фатальными для нас последствиями» <105>.

Оппозиция политике Картерета существовала не только в парламенте, но и в самом правительстве, где влиятельные Пэлхэмы, герцог Ньюкастл и его брат Генри Пэлхэм, занимавший с 1743 г. пост Первого Лорда Казначейства, вели собственную политическую линию. Отношения в кабинете министров особенно накалились после заключения Вормского договора, содержание которого Картерет даже не счел нужным согласовать с Ньюкастлом, хотя отношения с Сардинией входили в компетенцию последнего. Кроме того, заключение договора означало, что перспективы завершения войны стали еще более неопределенными, что вело за собой новые финансовые расходы, следовательно, и новые трудности в парламенте. 1 ноября 1744 г. Ньюкастл отправил королю ультиматум, требуя отставки Картерета, в противном случае отставкой угрожали три министра, а еще семь поддерживали их. Георг был вынужден согласиться, а граф Гранвил (этот титул получил Картерет) уйти из правительства.

Новый кабинет назвали министерством «широкого дна», так как он напоминал коалиционное правительство. При сохранении ведущей роли «старого корпуса вигов», прежде всего Пэлхэмов, в него включили тори Дж. Котгона и Дж. Филиппса, занявших на короткое время второстепенные должности. Пэлхэмы хотели привлечь и вигов из оппозиции и назначили на пост государственного секретаря графа Гаррингтона. однако Георг категорически отказался тогда включить в состав министерства двух самых страстных критиков Ганновера – Честерфилда и Питта. Главная роль в области внешней политики перешла теперь к Ньюкастлу. В исторической литературе явно преобладает критическое отношение к этому государственному деятелю. Его негативная характеристика во многом идет от современников. Г. Уолпол едко писал о многих, но был особенно резок в отношении Ньюкастла: «Он любил свое дело неистово и наслаждался самим процессом, никогда не доводя его до конца. Он был государственным секретарем без способностей, герцогом без денег, человеком бесконечных интриг, но без секрета или политики, министром, презираемым и ненавидимым королем, всеми партиями и другими министрами, но министром, который не был никем опрокинут» <106>.

Уже в январе 1745 г. тори Р. Ньюдигейт заявил, что правительство просто продолжает политику Картерета. Ему возражал тогда Питт, поддержавший Пэлхэмов. Якобитское восстание 1745 г., ставшее возможным благодаря поддержке Франции, привело к новому министерскому кризису. В начале 1746 г. король пытался передать власть Бату и Гранвилу. назначив первого Первым Лордом Казначейства, а второго – государственным секретарем. Не найдя поддержки в парламенте, они не смогли сформировать правительство, и король был вынужден вернуть Пэлхэмов, продиктовавших теперь свои условия: Честерфилд стал государственным секретарем вместо Гаррингтона, в министерство вошел Питт. Тогда он сразу выступил за наем на службу 18 тысяч ганноверских солдат, то есть за ту меру, которую осуждал, будучи в оппозиции. Не случайно оппоненты обвиняли его в лицемерии.

Посол И. Щербатов писал в 1746 г., что «Пэлгэмы и их партизаны ищут как бы то ни было, а учинить мир с Францией, многие же мнят, что нет ли в том согласия» <107>. Представляется, что это мнение не вполне точно отражало течения внутри правительства, в котором отсутствовало единство в вопросе о том, какой линии придерживаться в войне В 1746–1748 гг. такие политики, как Честерфилд, Бедфорд и Г. Пэлхэм, гораздо более последовательно выступали за заключение мира, чем Ньюкастл и поддерживавший его герцог Кумберленд, брат короля, разгромивший якобитское восстание. Эти двое теснее увязывали вопрос о заключении мира с поиском дипломатических комбинаций, то есть шли тем же путем, что и ранее Картерет. Г. Уолпол писал в памфлете, что война продолжается, словно для этого есть все больше денег и все новые армии, и «то, что нас бьют, становится аргументом для найма новых армий, которые маршируют большей частью в Комитет по снабжению. Когда французы находятся на зимних квартирах, русские, гессенцы – все воюют для нас, предоставляя нам в результате не города, а проблемы» <108>. Как видим, Г. Уолпол критически оценивал дипломатические усилия Ньюкастла по созданию новых союзов. Отвечая на эту критику, автор проправительственного памфлета возлагал вину за внешнеполитические и военные трудности на самих Уолполов: «Публике слишком хорошо известно, как развивались события, чтобы относить неудачи на счет нынешнего министерства. Разве не известны причины нерешительности и холодности голландцев? Разве отчуждение Пруссии не является следствием Венского договора? Ошибки в политике нелегко преодолевать» <109>.