Леонид Соколов - Львов под русской властью. 1914–1915

5. Преподаванию общерусского литературного языка в учебном заведении должно быть посвящаемо не менее 5 ти часов в неделю в каждом классе.

6. История, география, польский язык и история польской словесности могут быть преподаваемы лишь по учебникам, допущенным учебным ведомством в Российской Империи или допущенным по особому разрешению мною или лицами, действующими по моему уполномочию.

7. Закон Божий должен преподаваться законоучителями тех же вероисповеданий, к которым принадлежат учащиеся.

8. В учебных заведениях, содержимых монахами и монахинями римско католических орденов не должны обучаться ученики и ученицы православного и греко униатского вероисповеданий.

Нарушение одного из этих правил повлечет за собою закрытие учебного заведения.

Военный генерал губернатор Галиции

генерал лейтенант граф Бобринский

4-го декабря 1914 года, г. Львов» .

При открытии учебных заведений требовалось соблюдение следующих условий.

Обязательное преподавание русского языка, истории и географии России.

Учебники должны были быть одобрены русской властью, в лице дирекции народных училищ Галиции, из польских учебников допускались только утвержденные ученым комитетом министерства народного просвещения или комитетом при управлении Варшавского учебного округа, ибо учебники местных изданий, ввиду их тенденциозности, были изъяты из употребления.

Преподаватели должны были утверждаться дирекцией народных училищ, причем обращалось особое внимание на ценз (для преподавателей русского языка, истории и географии России требовался диплом высшего или среднего учебного заведения России) и на педагогический опыт.

В учебных заведениях должны были отмечаться высокоторжественные и праздничные дни, принятые в России.

Соблюдение учащимися правил школьной дисциплины (запрещалось посещение кафе, курение табака и пр.).

Наблюдение за выполнением этих условий во Львове было возложено на директора Б.В. Плесского и инспектора А.П. Юшкевича.

В апреле 1915 года военный генерал-губернатор Галиции граф Г.А. Бобринский отмечал:

«Большое значение для края имеет правильная постановка школьного дела. Позиция русской власти в школьном вопросе такова:

Преподавание в нашей школе должно вестись на русском языке, за исключением городов с большим процентом польского населения. В таких городах будут функционировать частные польские школы. В деревнях и селениях восточной Галичины будут открываться русские школы, в западной же Галичине – польские, с обязательным преподаванием русского языка.

Относительно средних учебных заведений я лишен возможности в настоящее время сообщить что либо определенное. Что касается высших учебных заведений, то до окончания войны они функционировать не будут. По всей вероятности, львовский университет перейдет в Варшаву, а варшавский – во Львов. Дело в том, что восточная Галичина должна стать неразрывной частью России, а западная, вместе с Польшей образует одно национальное целое, о конкретном политическом устройстве которого говорить в настоящее время преждевременно» .

С разрешения военного генерал-губернатора во Львове были открыты такие учебные заведения: училище при монастыре бенедиктинок, частная женская гимназия Недзялковской, частная гимназия и реальное училище Пекарского им. Мицкевича, частная женская гимназия и семинария Стржалковской, частное учебное заведение урсулинок, частная мужская гимназия с 4-х классным начальным училищем Шетцель и Городысской, школа им. Иордана, частная прогимназия Хованец и др.

Эти учебные заведения, как видно из приведенного перечня, были польскими, и действительно большинство учащихся в них составляли поляки, затем шли евреи, тогда как галицко-русских учащихся в них было весьма немного. А в учебные заведения, содержавшиеся при римско-католических монастырях (училище при монастыре бенедиктинок, учебное заведение урсулинок), галицко-русские учащиеся, согласно установленных правил, как греко-католики, вообще не могли быть приняты.

Почему же среди открытых частных учебных заведений не было русских частных школ? Дело в том, что австрийские власти не позволяли тем галичанам, которые стояли на позиции признания национально-культурного единства всего русского народа, иметь свои школы. Вот как писал С.Ю. Бендасюк в статье “К нашему школьному вопросу” о положении с русской школой в Галичине под властью Австрии:

«Во всем крае русская народная организация не имела ни одной своей частной, хотя бы только начальной школы. Все прошения о разрешении открытия такой школы отклонялись властями “с порога”. В последнее время русское общество, посредством своих национально культурных учреждений (Русского Народного Дома, общества русских женщин “Жизнь” во Львове, отделения Свято Владимирского Общества в Бучаче и др.) пыталось добиться разрешения открыть вообще какое-нибудь русское учебное заведение, хотя бы даже с галицко русским наречием, как языком преподавания, и польскими и “украинскими” учебниками. Но на все эти, вынесенные уже несколько лет тому назад, прошения со стороны школьных властей до самой войны не последовало никакого ответа» .

Если галицко-русскому обществу удавалось воспитывать свою молодежь в русском духе, то единственным средством, кроме домашнего воспитания и обучения, служили во всех более значительных городах края общежития для учащихся, или как их тогда называли – бурсы для мужской и пансионы для женской молодежи.

Самую давнюю историю имела львовская Ставропигийская бурса, основанная одновременно со львовским Ставропигийским братством, для учеников Братской школы, в конце XVI века, следовательно, к началу ХХ века существовавшая уже свыше 300 лет.

В XIX веке мужские ученические общежития, известные под названием “бурсы”, стали возникать в Галичине в 60-х годах, стараниями и на пожертвования галицко-русских передовых народных деятелей.

Старыми бурсами являлись перемышльская и коломыйская – обе при местных церковных братствах. Последняя из них, учрежденная Ф.И. Белоусом, бывшим директором коломыйской гимназии, была долгие годы убежищем для крестьянских детей, посещавших единственную на Покутье коломыйскую гимназию.

Затем были образованы и другие бурсы: при Русском Народном Доме во Львове, в городах Станиславове и Ярославе. Они содержались отчасти на ничтожную плату, вносимую самими воспитанниками, большей же частью на пожертвования, деньгами и продуктами, галицко-русской очень немногочисленной интеллигенции, преимущественно сельского духовенства.

Первый пансион для женской учащейся молодежи открыло во львовском Русском Народном Доме Общество русских дам в 1893 году для нескольких дочерей священников и учителей. Другие возникли только в 1909 и следующих годах.