Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Незадолго до убийства посланника индепендентской республики, в апреле, у Карла II родился сын. Матерью была Люсиль Уолтер, происходившая из небогатой валлийской дворянской семьи, прежде любовница некоего полковника Роберта Сидни, который определенно не препятствовал её желанию сменить хозяина. Люсиль была красива и инициативна, она принадлежала к типу женщин, который Карлу нравился. Мальчика Карл признал и поддерживал, хотя слухи, что он не был его отцом, ходили постоянно. Он даровал ребенку титул герцога Монмаута. Люсиль утверждала, что принц женился на ней, чем доставила двору в изгнании немало хлопот. Возвратившись из Шотландии в 1651 году, Карл убедился, что фаворитка верность ему не хранила, родила дочь от нового любовника, и отстранил её. Ей была выделена пенсия при условии, что она вернется в Англию. Там в ней заподозрили роялистскую шпионку и отправили в Тауэр. В тюрьме она пробыла недолго, была выслана из Англии и поселилась в Брюсселе, где пыталась вновь шантажировать Карла. В конце концов, его терпение лопнуло, и он вынудил Люсиль отдать сына. Вскоре, в 1658 году, она умерла, видимо, от сифилиса.

Решить, куда следовало отправиться Карлу II, было непросто. Хайд был вовлечен в это обсуждение. Самым очевидным вариантом первоначально казалась Ирландия, где маркиз Ормонд, в том числе благодаря уступкам католикам, вернул власть над большей частью территории. Вплоть до августа 1649 года он сохранял контроль над ней, однако после высадки армии во главе с Кромвелем он отступал, англичане захватывали одну крепость за другой. Первой в сентябре пала Дрогеда. Армия Ормонда бунтовала, он продолжал сопротивление еще несколько месяцев, опираясь на католиков, которым не доверял, и это недоверие было взаимным. В 1650 году он скрылся во Франции, затем играл важную роль при Карле II. Альтернативой Ирландии была Шотландия. Там казнь Карла I вызвала ужас и негодование, и в феврале 1649 года парламент в Эдинбурге провозгласил его сына королем. Маркиз Аргайл, которому Кромвель сохранил власть, не мог противиться этому, не рискуя полностью утратить влияние. Однако Карл был провозглашен королем номинально, в реальности «ему было отказано во власти, и четыре пятых знатных людей и высшего джентри были лишены законного права участвовать в общественных делах» [7, V, 27 ]. Аргайл вынужденно согласился на приезд провозглашенного короля Карла II. В Голландии шотландские эмигранты, лидером которых стал брат казненного герцога Хамильтона Уильям, унаследовавший его титул, призывали Карла II отправиться в эту страну, чтобы утвердить свою власть и вступить в войну с англичанами. Ближайшим советником Хамильтона был граф Лодердейл, один из «антигероев» Кларендона. Из Норвегии в Голландию вскоре после казни Карла I прибыл их ярый враг Монтроз. Хайду выпала практически неразрешимая задача не примирить, хотя бы смягчить отношения между этими шотландскими группировками, чтобы облегчить утверждение власти Карла II. Канцлер не мог, хоть и старался, занимать нейтральную позицию: текст его сочинения показывает, насколько он не доверял тем, кого считал агентами пресвитерианского Ковенанта.

Преданность Монтроза Карлу I хорошо известна, что, возможно, было настоящей причиной, почему его не хотели принимать ни королева Генриетта Мария, ни ее сын. Он казался немым укором, да еще опубликовал сочинение на латыни, в котором прославлялась его преданность покойному монарху и военные заслуги, наоборот, действия других шотландских партий, от которых двор в изгнании зависел, осуждались. Ему было отказано во въезде в Гаагу, правда, король поручил Хайду встретиться с ним во Фландрии, где тот проживал. Сначала намеченная встреча не состоялась, что Кларендон объяснял «неожиданными жестокими морозами, в 24 часа сковавшими все реки». Однако некоторое время спустя они все же встретились в деревне в нескольких милях от Гааги, куда Монтроз перебрался. Хайд не видел маркиза с тех дней, когда находился в Оксфорде. С тех пор он «наделал много шуму в мире». Канцлеру показалось, что в «расположении духа [его собеседника] произошло не меньше изменений, чем в его судьбе». Кларендон не раскрыл детально содержание их беседы, продолжавшейся всю ночь, но к утру удалось «с трудом» убедить Монтроза не въезжать в город. Хайд опасался, что люди Монтроза могли устроить в Гааге такие «разборки», что это дало бы Генеральным Штатам повод удалить всех британских эмигрантов. Через некоторое время, услышав о прибытии лордов-ковенанторов, Монтроз приехал к королю, и был им принят «с большим спокойствием». Ненависть шотландской фракции к Монтрозу была настолько сильной, что его называли «Грязным Джеймсом». Обвинения в адрес Монтроза были, по мнению Кларендона, «смехотворны и абсурдны для любого здравомыслящего человека»; клеймо на него ставили те, кому он показал пример преданности монарху. Резче всех был Лодердейл, говоривший, что нельзя простить того, кто в одной битве погубил пятнадцать сотен людей из клана Кембеллов, кто уничтожил с корнем несколько знатных семейств. Королю передали слова Лодердейла: более всего на свете он желает восстановления власти законного монарха, но лучше пусть этого не произойдет, чем при дворе будет Джеймс Грехэм (Монтроз) [7, V, 18–19 ].

Хайд встретился с Хамильтоном при посредничестве сбежавшей из Англии в Гаагу леди Обни (той самой, которая принимала вместе с мужем Карла I в декабре 1648 года). «Со свойственной ей разумностью» она видела, к каким печальным последствиям ведет борьба кланов, и организовала их «случайную» встречу у себя дома, представив их друг другу. После часового разговора они договорились, что канцлер навестит Хамильтона рано утром. Время было выбрано не случайно, ведь никто не должен был помешать их беседе. Герцог, находившийся в спальне, велел слуге говорить любому, кто придет к нему, что он еще спит. В течение двух часов речь шла об условиях занятия Карлом отцовского престола, разногласиях между представителями двух наций, которые с равным усердием служат королю. Хамильтон внимательно и вежливо выслушал всё, что сказал его визави о желательности примирения с Монтрозом, и отреагировал в дом духе, что сам считает последнего человеком чести, но его мнение настолько расходится с мнением других людей его партии, что он не может высказаться, чтобы не нанести вреда королю. Сам он хоть завтра готов примириться с Монтрозом, но это немедленно приведет к тому, что его возненавидят все друзья.

Более того, принадлежа к англиканской церкви, он не одобряет многих требований ковенанторов, но не может об этом говорить, ибо «сразу лишится возможности служить королю». Например, Лодердейл, друг и родственник, любящий его всем сердцем, скорее убьет его, чем выступит против Ковенанта или за Монтроза [7, V, 21–23 ]. Тут, как в пьесе, в спальню вошел в ночной рубашке Лодердейл — ему, видимо, сообщили о госте. Общение было прервано. После нескольких общих фраз Хайд откланялся. Столь острое несогласие в рядах шотландской эмиграции заставляло Карла II проявить осторожность и не торопиться в Шотландию. Во время этих переговоров и был убит Дорислаус, ставший первой жертвой возмездия со стороны роялистов. Будучи голландцем по рождению и убежденным кальвинистом, он согласился выполнить дипломатическое поручение республики с целью заключения союза, если не конфедерации, между двумя странами. Слухи о готовящемся покушении дошли до него, но он не отнесся к ним достаточно серьезно. Узнав, что его подозревают в том, что он был палачом в маске, Дорислаус рассмеялся, не понимая, как его, кабинетного ученого, можно представить отрубающим голову топором. Однажды вечером в гостиницу, где он проживал, во время ужина, ворвалась группа, вооруженная мечами. Охранники были убиты, Дорислаус не сумел по какой-то причине открыть дверь в безопасную комнату, попытался спрятаться в камине, но был убит двумя ударами меча: первым по голове, второй распорол тело от сердца до печени. Предводитель убийц прокричал: «Так гибнет один из судивших короля!» Той же ночью на улицах имели место стычки эмигрантов с горожанами, в ходе которых ранили сына одного из депутатов Генеральных Штатов. Только через год выяснилось, что убийство Дорислауса организовал полковник — роялист Уолтер Уитфорд. Ему удалось скрыться в Шотландию, где он воевал за Монтроза, а после поражения был приговорен к казни. Однако, когда выяснилось, что именно он убил Дорислауса, шотландцы его отпустили. Хотя агенты республики не раз пытались уничтожить Уитфорда, ему всегда удавалось скрыться [98, 64–66 ]. Есть сведения, что он несколько лет находился на царской службе в России и вернулся в Англию только в 1666 году.