Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Ковенанторы обещали Карлу вернуть шотландскую и английскую короны при условии утверждения пресвитерианства как государственной религии. Аргайл, к тому же, хотел обезопасить себя на случай роялистской реакции, предложив Карлу жениться на его дочери Анне Кемпбелл. Этот брак гарантировал пресвитерианам, что обещания короля по религиозным вопросам будут выполнены. Аргайл обещал сохранить жизнь Монтрозу (это было еще до высадки последнего в Шотландии) и его сторонникам, если они сложат оружие. Соглашение с ковенанторами вызвал разную реакцию у роялистов. Для одних, таких, как Хайд, оно было неприемлемо. Канцлер находился в Испании, когда узнал о переговорах с лордом Лотианом, представителем Аргайла. Получив это известие, он воскликнул, что шотландцы «надуют» короля. Когда ему возразили, что у Карла нет ничего, с чем его можно «надуть», Хайд заметил: «Когда все потеряно, можно надуть с невинностью» [76, 19 ]. В то же время, характеризуя условия соглашения как «оскорбительные и варварские», он признавал, что положение короля столь печально, что у него фактически нет выбора: не было страны, где он мог оставаться и получать хоть какую-то помощь [7, V, 107 ]. В основе аргументации Хайда лежали два соображения: во-первых, на шотландцев рассчитывать нельзя, что доказал провал военной кампании (первого) герцога Хамильтона; во-вторых, нельзя доверять Аргайлу, который захватил власть над страной. Приезд короля создаст ему проблемы, и он может выдать монарха Кромвелю [7, V, 108–109 ]. Умеренная шотландская группировка Хамильтона и Лодердейла надеялась, что высадка Карла II в Шотландии приведет к всеобщему роялистскому восстанию, которое позволит монарху не выполнять свои обещания, поэтому можно согласиться с условиями Ковенанта как с неизбежным злом, которое будет легко устранить. Личные друзья Карла, герцог Бекингем и лорд Уилмот, призывали его принять все условия, чтобы добиться главной цели — возвратить власть, и его честь не пострадает, если потом придется их нарушить. Известие о поражении и гибели Монтроза изменило ситуацию. Теперь шотландцы сформулировали ультимативные требования, в том числе запрещение католицизма и публичное дезавуирование договора, подписанного Ормондом в Ирландии. Более того, Ковенант фактически отказался от обещания вернуть королю английскую корону, заявив, что вступит в войну с республикой только тогда, когда сочтет это уместным. Посланцы из Эдинбурга фактически заманили Карла на корабль, на борту которого он продолжал переговоры, предполагая в случае неудачи отправиться в Данию. Это продолжалось до тех пор, пока не показался шотландский берег. 24 июня 1650 года он высадился на побережье этой страны, оказавшись в ловушке.

То, что в некоторых городах, например, в Абердине, Карла радостно приветствовали фейерверками, не могло скрыть главного: он оказался чуть ли не в роли пленника своих «смертельных врагов». В Толбуте, районе Эдинбурга, его разместили так, что он мог видеть отрубленную четверть тела Монтроза. Большинство спутников были от него отстранены, в том числе Хамильтон, укрывшийся на принадлежавшем ему острове. Из прежнего окружения при Карле оставался только Бекингем, вошедший в доверие к Аргайлу и твердивший королю, что тот является его единственной надеждой. Зато Карла окружали посланцы Кирка, установившие для него жесткие правила, которых придерживались в пуританской Шотландии; это было «хорошей подготовкой к аду, куда были предназначены все противники Ковенанта» [76, 28 ]. Его вынуждали часами присутствовать на проповедях. Передвижение и переписка были ограничены; танцы и карточные игры запрещены. Улыбки и веселое настроение в воскресенье становились поводом для недовольства пресвитерианских наставников-охранников. Дошло до того, что от него потребовали подписать декларацию, содержавшую признание его собственных грехов и грехов его родителей, выразившихся в склонности к папизму, епископату и идолопоклонничеству. Сначала Карл отказался сделать это, но был вынужден отступить перед угрозой, что его выдадут Кромвелю. Карл сдержанно воспринимал эти придирки и ограничения, и сказал однажды: «Это дает пользу, ибо ничто не может так укрепить в англиканской вере, как находиться здесь и наблюдать за их лицемерием» [76, 30 ]. Кларендон заметил: «За столом короля хорошо обслуживали, держались благопристойно, предоставляли хороших лошадей для верховых прогулок, во всех публичных действиях с ним держались, как с великим монархом. В других отношениях, в том числе в праве приказывать или благодарить, управлять или требовать, решать, где находиться, ему было отказано, он был скорее пленником» [7, V, 135 ].

Новость о поражении шотландской армии под командованием Лесли при Данбаре Карл II получил, находясь в Перте. После этой битвы Кромвель установил контроль над южной частью Шотландии, в том числе над Эдинбургом, потеряв в сражении всего двадцать человек (потери шотландцев достигли трех-четырех тысяч). Вину за поражение ковенанторы взвалили на Карла II, который не полностью раскаялся в своих грехах и не очистил двор от «злонамеренных людей». Отношение Карла к известию о битве при Данбаре, вероятно, было двойственным: хотя победителем стал человек, несший главную вину за смерть отца, он не мог не радоваться, что его тюремщики посрамлены. Поражение ковенанторов привело к изменению его положения: «После разгрома они смотрели на короля как на персону, которая может пригодиться, ему вернули слуг, изгнанных после его прибытия в королевство, начали говорить о созыве парламента и коронации» [ 7, V, 149 ]. Испанский посол сообщал в Мадрид, где тогда находился Хайд, что Карл полностью разгромлен и скрылся в Хайленде. Это была неверная информация. Ему предложили бежать — группа верных дворян готова защитить его. Карл неосторожно рассказал об этом Бекингему, тот Уилмоту, они немедленно донесли Аргайлу, которого по-прежнему считали надежной опорой. Под угрозой смерти участникам заговора было предложено в несколько дней покинуть страну. Дальше произошло неожиданное: Карл укрылся в доме лорда Дадхоупа возле Данби и отверг совет вернуться под покровительство Кирка. У Карла появилась сила, на которую он мог опереться — почти десятитысячная армия под командованием Томаса Миддлтона. Ковенант был вынужден пойти на уступки: Карлу разрешили самому решать, где находиться, а 1 января 1651 года он был официально коронован в аббатстве Скон в Пертшире. Поскольку Аргайл сохранял влияние, чтобы одурачить его (это версия Кларендона), Карл делал вид, что хочет жениться на его дочери, для чего за благословением Генриетты Марии во Францию был послан офицер, пользовавшийся у маркиза доверием, с письмом. Однако приём не был тёплым, и он поторопился назад: «Так решилась судьба Шотландии» [ 7, V, 172 ].