Марк Бугаертс - История крови. От первобытных ритуалов к научным открытиям

Революция в иммунологии крови произошла после открытия, удостоенного Нобелевской премии: оказалось, что в лаборатории можно стимулировать клетки крови таким образом, чтобы они производили огромное количество антител, направленных против одной небольшой конкретной мишени (клетки или микроба), 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. В начале 1970-х годов Жорж Кёлер вместе с Сезаром Мильштейном разработал технику получения моноклональных антител. С 1950-х годов ученых заинтриговало открытие, что некоторые пациенты с опасными заболеваниями крови (множественной миеломой или болезнью Келлера) производили неограниченное количество агрессивных раковых клеток, которые болезненно поражали костную ткань, а также что эти клетки неконтролируемо производили большое количество определенных антител. Последнее явление известно как моноклональная гаммапатия, названная так потому, что при этом наблюдается патологически высокая секреция гамма-глобулинов.

Но давайте не будем углубляться в детали и подведем итог. После десятилетия непрерывных исследований Кёлер и Мильштейн сумели провести манипуляции со злокачественными клетками таким образом, что их беспорядочный и стабильный рост привел к большому производству антител, специально направленных против основной проблемы: лейкозной или другой опухолевой клетки, бактерии или вируса. Они использовали революционную технику слияния, а именно создание так называемых гибридов (клеток, которые возникают после объединения двух других клеток: одной опухолевой и одной нормальной). В результате были получены бессмертные клеточные линии — конвейеры, которые производят неограниченное количество антител против одной конкретной цели.

Открытие Кёлера и Мильштейна было революционным. Впервые у нас есть доступ к неограниченному количеству антител. Это было важно не только для диагностики, но и (особенно) для эффективного лечения определенных опухолей с помощью своего рода чудодейственного средства. Обнаруженные ими моноклональные антитела атакуют только опухолевые клетки и не затрагивают нормальные.

Нормальные клетки не затрагиваются моноклональными антителами, они атакуют исключительно опухолевые клетки.

Это, в свою очередь, означает, что у средства меньше побочных эффектов, а качество жизни пациентов улучшается. Теперь некоторые виды онкологических заболеваний удастся лечить более эффективно, а о других почти забыли. Например, не будет преувеличением сказать, что современное лечение рака лимфатических узлов невозможно без моноклональных антител (запомните название препарата «Ритуксимаб»: именно он нацелен на клетки лимфомы).

С появлением этих антител прибавилось и работы (эксперименты на мышах, крысах, людях). В конце 1980-х годов исследователи из брюссельской лаборатории обнаружили, что кровь дромадера [201] Дромадер — вид верблюда. — Примеч. ред. (по случайному совпадению все еще находящаяся в морозильной камере после предыдущего эксперимента по поиску лекарства от сонной болезни) содержала специфические антитела. Оказалось, что ими даже легче манипулировать, чем теми, что обнаружили Кёлер и Мильштейн, и они, по-видимому, более эффективны в борьбе с инфекциями. Вы можете удивиться, но антитела верблюдов иммунологически удивительно похожи на человеческие. Это означает, что вероятность появления симптомов отторжения сразу уменьшилась. Вскоре появился Ablynx [202] Ablynx — дочерняя компания биофармацевтической компании «Санофи», занимающейся открытием и разработкой нанотел, Бельгия. . Вдохновленный этим Серж Муйлдерманс [203] Серж Муйлдерман — исследователь, специалист по белкам в Брюссельском свободном университете. позже стал разрабатывать так называемые нанотела — антитела, которые во много раз меньше обычных, но при этом гораздо более устойчивы. Они настолько малы, что их можно применять в виде инъекций, таблеток, мазей или аэрозолей. Даже эстетическая и сельскохозяйственная отрасли не смогли остаться в стороне: от верблюжьей крови до биопестицидов и шампуня против перхоти — лишь один шаг.

Другие впечатляющие результаты с использованием моноклональных антител удалось получить в XXI веке с помощью ингибиторов контрольных точек. Контрольные точки — это перекрестки в биохимических путях, которые внутри клетки регулируют функцию и экспрессию поверхностных молекул, рецепторов.

Контрольные точки имеют ключевое значение при проверке иммунной реакции, например против злокачественных образований. Они могут полностью разрушаться при раке, позволяя опухолям беспрепятственно расти и образовывать метастазы. Разработка моноклональных антител против некоторых из этих контрольных точек привела к впечатляющим результатам в лечении, в частности рака крови (например, с помощью ибрутиниба [204] Ибрутиниб — противоопухолевое средство, предназначенное для лечения злокачественных B-лимфопролиферативных заболеваний. ). В целом побочные эффекты кажутся не такими выраженными и серьезными, особенно по сравнению с классической химиотерапией, что служит несомненным преимуществом. Поэтому неудивительно, что Нобелевская премия по физиологии и медицине 2018 года была присуждена американскому иммунологу Джеймсу Эллисону и его японскому коллеге Тасуку Хондзё — именно они изобрели этот метод.

В 2010 году у пятилетней американки Эмили Уайтхед был диагностирован острый лейкоз. Врачи обнадежили ее родителей: «Если у вашего ребенка действительно рак, то острый лейкоз — меньшее из зол». Действительно, в 2010 году шанс излечиться от лейкемии в детском возрасте был около 90 %. К сожалению, вскоре выяснилось, что Эмили принадлежала к злополучным 10 %. Во время второго курса лечения у нее развилось сильное поражение тканей обеих ног, химиотерапия имела лишь частичный успех, но ампутации конечностей удалось избежать.

Лейкоз продолжал распространяться. Местные врачи предложили пересадку костного мозга, но дали понять, что Эмили может не пережить это лечение. Новейшая терапия, разработанная в Пенсильванском университете, еще не была одобрена Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, поэтому ее родители не видели другого варианта, кроме очень агрессивной химиотерапии. Так они продлили ее жизнь еще на три недели, но у Эмили было много побочных эффектов. Врачи предложили перевести ее в отделение паллиативной помощи, но родители не были готовы сдаться. Они отправились в Пенсильванию и умоляли врачей вылечить их дочь с помощью экспериментальной терапии.