Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

В Константинопольской французской газете «Стамбул», появилась статья, в которой очень жесткими словами говорили, что помогать России довольно бесполезно, ибо все, что подвозится союзниками — танки, снаряды, артиллерия, обмундирование и прочее — исправно передается пьянствующими генералами большевикам. Какой смысл помогать? И статья оканчивалась энергичным призывом: «Довольно пьянствовать!»

В своих записках генерал барон Врангель 51 рассказывает, что генерал Деникин, прощаясь с ним по случаю данного ему нового назначения, между прочим, сказал, что командующим Кавказской армией он назначил генерала Покровского 52 , и спросил, можно ли назначить к нему начальником штаба генерала Зигеля?

Честный ли Зигель 53 человек? Получив ответ, что это в высшей степени порядочный офицер, Главнокомандующий сказал: «Ну, и прекрасно, он не даст генералу Покровскому обобрать свою армию как липку». «Жутким недоумением, — замечает барон Врангель, — отозвались в моей душе эти слова Главнокомандующего».

«Белые генералы, — пишет генерал Деникин, — вносили элемент пошлости и авантюризма в общий ход кровавой и страшной борьбы за спасение России».

К середине января 1919-го года армия генерала Деникина нанесла противнику целый ряд чувствительных ударов по его коммуникационным линиям. Разбитые на отдельные отряды, красные утратили единство командования и тем допустили быстрое и успешное продвижение центра боевой линии белых. Одновременно, однако, сводки белого командования отмечают, что применяемые большевиками жестокие меры значительно подняли дисциплину, и что их войска стали проявлять не только большее упорство, но и наступательную инициативу. Несмотря на эти сведения, и на отзывы многих опытных людей, что по ту сторону баррикады чувствуется что-то новое, в белом стане, замечает профессор Соколов, большевиков продолжали трактовать как немецких агентов, и всю красную армию считали за преступников, и ординарных солдат, и квалифицированных офицеров.

Отступая в центре фронта, большевики на восточной периферии потеснили к югу Донских казаков, а на западе, очищая Малороссию от войск Петлюры 54 , пришли в соприкосновение с войсками союзников.

По данным помощника Главнокомандующего генерала Лукомского, соотношение боровшихся там сил было следующее: общая численность войск французов, англичан, греков и румын и действовавшей с ними русской бригады была около 30–35 000 человек. Силы красных не превышали 15 000 и слагались из отдельных отрядов и двух полков. Несмотря на огромный перевес сил противника, красные одержали над ним ряд побед, заставив войска союзников очистить города Харьков и Николаев и отступить к Одессе.

О впечатлении, которое произвели на французов их столкновения с советскими войсками, наш бывший военный агент в Сербии полковник генерального штаба Энкель 55 , близко соприкасавшийся со ставкою генерала Франше д’Эспере 56 , писал, что по словам французов, красные проявляли все качества, присущие первоклассным войскам, и двинутые против них танки не произвели никакого впечатления, и несмотря на огромные потери с их стороны, были ими захвачены.

Еще более удивляло французов, сообщает полковник Энкель, умение быстро водворять и поддерживать строжайший порядок в занимаемых ими городах. По тщательно проверенным генералом Франше д’Эспере данным, в Киеве, после царившей там вакханалии и невероятной анархии, полный порядок был восстановлен в 24 часа.

Третьего апреля 1919-го года командующий союзными войсками генерал д’Ансельм отдал приказ об эвакуации Одессы, и через два дня городом уже управляли большевики. Оккупация английскими войсками Бакинского и Батумского районов, однако, еще продолжалась, и получалось впечатление, пишет генерал Лукомский, что англичане собираются вести особую политику, поддерживая самостоятельность отделившихся от России новообразований, а Батум, как вывозной город нефти, хотят сохранять как можно дольше.

Психология англичан, очевидно, резко расходилась со взглядами Главнокомандующего генерала Деникина. «За помощь — ни пяди Русской земли», — объявлял он в своем воззвании-манифесте, вполне уверенный, что те из английских солдат, головы которых уцелели в боях с немцами, охотно сложат их в России за успех белого дела, и что содействие этому движению, составляя моральную обязанность союзников, кроме того, лежит и в их собственных интересах.

В то время, когда генерал Деникин теснил большевиков своими армиями, политическое наступление на них велось из Парижа и Одессы, ставших сборными пунктами всей нашей общественной, политической и государственной элиты. Командированного генералом Деникиным в Париж бывшего министра иностранных дел Сазонова, там встретили весьма не сочувственно. Керенский выпустил манифест, требуя от демократических правительств Запада отказа от поддержки Колчака и Деникина, а «особое политическое совещание» с князем Львовым во главе противопоставило Деникинской политической программе свою собственную. Между собравшимися в Париже политическими деятелями всех рангов и направлений велась беспрерывная борьба, и проводившиеся ими во французской печати взгляды и суждения вызывали среди союзников полное недоумение, заставляли их теряться среди той взаимной ненависти, непонимания, изветов и обличений друг друга в самых тяжелых, не только политических, но и уголовных, преступлениях.

В результате русские представители не допущены на мирную конференцию 57 ни с решающим, ни даже с совещательным голосом, а на самой конференции было сделано предложение всем русским политическим деятелям собраться для совместного совещания, но не в Лондоне, а на Принцевых островах.

В Одессе — другом центре бежавшей русской буржуазии и интеллигенции одновременно создались: «Совет государственного объединения», «Национальный центр», «Союз возрождения», «Совет земств и городов», «Внепартийный блок» и «Демократический фронт». Помимо этих организаций там имелись еще фракции всех других политических партий от крайних правых и до большевиков включительно. Представителям французской интервенции приходилось ежедневно выслушивать диаметрально противоположные взгляды, советы и предложения всякого рода делегаций и депутаций, из которых каждая говорила от имени русского народа, или по меньшей мере, широких слоев русской общественности.

«История антибольшевицких общественных организаций есть история русской общественности», — справедливо, замечает генерал Деникин. Ни одного более или менее прочного политического объединения эта общественность создать не сумела.