Наталья Миронова - Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Я. Агранов предлагал провести следующие мероприятия: ликвидировать Общество русских врачей им. Пирогова как нелегальное, закрыть журнал этого общества как орган врачебно-политической оппозиции, ликвидировать комиссию Помгола при обществе и его отделения на местах, а также арестовать деятелей «контрреволюционного» съезда врачей. Именно Агранов предложил высылать особенно «активных» врачей в голодающие губернии. Кроме этого, он советовал ввести в секцию врачей «хотя бы в качестве технического сотрудника» ответственного коммуниста (т. е. доносчика). Все эти предложения были рассмотрены и поддержаны Н. Семашко [67] Там же. . Таким образом, на наш взгляд, важнейшим фактором, повлиявшим на весьма агрессивную позицию большевиков по отношению к медицинским работникам, было стремление врачей к организованности, к тесному сотрудничеству на основе общего опыта и достижений. Большевики боялись формированию оппозиции вокруг медицинских структур и авторитетных профессоров унив ерситетов.

Н. Семашко неоднократно обращал внимание В. Ленина, что «интеллигенция плохо помогает в борьбе с голодом» [68] Семашко Н. Интеллигенция и голод // Правда. 1922. 26 января. , особенно медперсонал. Наибольшую тревогу Семашко вызывало их стремление объединиться и восстановить прежнюю систему организации медицины, о чем свидетельствует его письмо В. И. Ленину [69] Письмо наркома здравоохранения РСФСР В. И. Ленину и членам Политбюро ЦК РКП(б) 21 мая 1922 г. // Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921–1923. М.: Русский путь, 2005. С. 74. . В нем Семашко делится своими мыслями после очередного съезда врачей. Так, он находит опасным несколько сформированных течений, а именно, стремление врачей заменить «советскую медицину» страховой и земской, и желание врачей сформировать некие собственные «самодеятельные» организации. Семашко пугало также желание врачей «стать вне общепрофессионального рабочего движения» и «стремление самоорганизоваться на основе печатного органа». Журнал «Общественный врач», по мнению Н. Семашко, грозил «выродиться в орган противосоветской пропаганды». В этом письме-кляузе нарком здравоохранения не делал никакой попытки объяснить требования врачей. Более всего беспокоила Н. Семашко возможность врачей объединиться и тем самым оказать поддержку небольшевистским партиям. Н. Семашко также поименно называл некоторую опасную «верхушку» врачей, выступавших на съезде.

Подобного рода борьба в первые годы советской власти, когда использовались разные методы как кнута, так и пряника (в основном, правда, кнута), была бы вполне понятна и объяснима, если бы не одно обстоятельство — эпоха эпидемии. Опасность и тотальность эпидемии, как видно из приведенной выше цитаты Ленина, была вполне ясна большевикам. Зимой 1922 г., когда Н. А. Семашко и Я. Агранов готовили списки «неблагонадежных» специалистов, в Самаре, например, каждый день хоронили больше сотни умерших от тифа и голода. В июне — августе 1922 г. шли аресты врачей. Опубликованные документы ВЧК-ГПУ-ОГПУ дают представление о 46 специалистах. Троих вынудили покинуть страну (так называемый Философский пароход), 22 человека отправились «по этапу» принудительно работать на отдаленных территориях страны, 21 врачу позволили работать и заниматься медицинской деятельностью. Многие медицинские сотрудники, даже те, кто сразу пошел за советской властью и героически трудился в борьбе с сыпняком, с этих самых пор находились «под колпаком» и в дальнейшем были репрессированы, судьбы многих сложились трагически. Даже Лев Александрович Зильбер, который работал во время эпидемии сыпного тифа в тяжелейших условиях на Нижней Волге, впоследствии провел несколько лет в сталинских лагерях в Печоре. Многим специалистам «грехи» припомнили и во время печально известного «дела врачей».

Резюмируя сказанное выше, подчеркнем следующее. Большевики столкнулись с выбором: дать врачам полную свободу, все ресурсы, которые можно, только бы остановить эпидемию. Врачи — как мы увидим в дальнейшем, знали о вакцинации, о мерах борьбы с тифом и другими болезнями, среди них были великие эпидемиологи и бактериологи, и нужно было только услышать их и сделать, как они велели. Борьба с эпидемиями была бы невозможна без врачей, героизм которых, их работа в тяжелейших условиях разрухи — главные факторы победы над сыпняком. Врачи постоянно подвергались опасности заражения. Многие из них умерли, заразившись сыпным тифом. Врачам надо было предоставить диктаторские полномочия… Но при этом был риск угрозы для власти. Поэтому первый вариант не подходил. Второй вариант — усилить диктатуру власти, подчинить или устранить несогласных, и будь что будет. Власть — это самое важное для В. И. Ленина. Все остальное, даже эпидемия, уносившая жизнь миллионов, было вторично.

В отношении В. Ленина к проблеме сыпного тифа был еще один момент. И хотя описываемый далее сюжет несколько выпадает из контекста сугубо политического, нам он представляется очень важным.

Владимир Ильич, будучи прекрасным аналитиком и теоретиком, в первые годы пребывания у власти боялся на только протестов и саботажа — для этого у него были свои «специалисты»: преданные, бескомпромиссные, жесткие. Ленин опасался обличения. Того, что кто-нибудь покажет и докажет, что в первые советские годы люди даже при желании не могли бы возразить «народным» вождям: если вы или ваши близкие не могут стоять на ногах от голода или болезни, то и пойти протестовать невозможно.

И первым, кто сказал об этом, фактически обличив власть большевиков, был Питирим Александрович Сорокин, написавший труд «Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь». Бывший активист партии кадетов, помощник А. Керенского, приват-доцент Петербургского университета, П. Сорокин случайно избежал казни [70] П. Сорокин сдался большевикам, в ожидании расстрела он сидел в камере, где по счастливой случайности комиссар оказался его бывшим студентом. Опознав бывшего профессора, комиссар договорился об отмене казни и переводе Сорокина в Бутырскую тюрьму в Москве. . Сорокин, безусловно, был интересен для Ленина как оппонент. После беседы с П. Сорокиным в Бутырской тюрьме Ленин написал свою статью — «Ценные признания Питирима Сорокина» [71] Ленин В. Ценные признания Питирима Сорокина. URL: http://libelli.ru/works/37-11.htm . , где в свою очередь «разоблачал» «мелко-буржуазные» взгляды ученого (после этой беседы Ленин решил сохранить жизнь будущему профессору Гарварда, но билет на Философский пароход ему был «забронирован»). В указанной работе П. Сорокина речь идет о голоде, а не о сыпном тифе. Но их значение как факторов социальной депрессии практически тождественно.