Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Навстречу беженцам, спасавшимся от от восставших мусульман, двигались те люди, которые отказались подчиниться царским властям в покоренных ханствах. Часть из них направилась в Восточный Туркестан, где постепенно на авансцену выдвинулся некто Якуб-бек, происходивший из состоятельного таджикского рода и служивший на протяжении двух десятилетий в качестве военного командира различным правителям Центральной Азии [462]. Дело в том, что с ослаблением цинской власти на территории Восточного Туркестана возникли семь небольших княжеств вокруг укрепленных городских центров. Именно тогда и наступило благоприятное время для авантюристов вроде Якуб-бека, не боявшихся рисковать жизнью. Оставив своего бывшего патрона — хана Коканда, силы которого были разгромлены русскими, этот не лишенный военных и административных способностей, хотя и жестокий военачальник захватил власть в одном из таких княжеств в 1867 г., а затем постепенно подчинил своему влиянию остальные государственные образования, «экспортируя исламскую революцию» даже в собственно китайские провинции Шаньси и Ганьсу. К 1870 г. Якуб-беку удалось очистить от цинских войск и администрации практически весь Восточный Туркестан и прекратить междоусобные распри местной знати, а в конце 1873 г. объединить вассальные территории в эмират Йеттишар, или Страну семи городов [463]. «Его правление было теократическим, а структура созданного им государства напоминала политический режим раннего халифата. Строгое следование принципам Корана было обязательным (для населения. — Е.С .)», — констатировал британский историк [464].

Следует иметь в виду, что еще в октябре 1864 г. российские и цинские представители подписали так называемый Чугучакский протокол, который в развитии Пекинского договора 1860 г. фиксировал рубежи двух империй в Центральной Азии и регулировал их приграничную торговлю [465]. Как писал А. Вамбери в одной из работ, «все же нельзя забывать о том, что вопрос заключается не в обладании тысячью квадратных миль или несколькими миллионами жителей, а скорее в возрождении великого древнего торгового пути из внутреннего Китая на запад, который процветал до конца средних веков, и превращении его в могучий и плодотворный канал, несущий благословение и изобилие огромному телу Российской империи» [466].

Однако появление нового сильного исламского государства грозило нарушить баланс сил на востоке Центральной Азии, там, где встречались границы трех империй — Российской, Цинской и Британской. Каждая из них явно не желала, чтобы государство Якуб-бека попало под влияние соперников. Если Цинская империя стремилась восстановить свой контроль над Восточным Туркестаном, то царское правительство было заинтересовано в поглощении Семиречья — области, граничившей с Джунгарией, а англо-индийские власти не желали допустить интриги русских агентов в Йеттишаре, дальнейшее усиление которого создавало угрозу безопасности Раджа на северном фланге его обороны и блокировало линии коммуникации между Китаем и Индией. Необходимо также отметить, что торговые палаты и ассоциации промышленников в Манчестере, Лидсе, Брэдфорде, Галифаксе, Ливерпуле, Бристоле и Глазго, которые вели дела со странами Среднего Востока, настойчиво требовали от министерства по делам Индии как можно скорее открыть эту часть Туркестана для британских изделий. Вот почему правительства России и Англии, опасавшиеся неконтролируемого распада Поднебесной империи, первоначально отнеслись с большой осторожностью к попытке сецессии и образованию нового мусульманского государства под властью Якуб-бека [467].

Одновременно Лондон и Санкт-Петербург не оставляли надежды переиграть друг друга в этом регионе, для чего на протяжении второй половины 1860-х — первой половины 1870-х гг. в Кашгар было командировано несколько русских и британских военно-дипломатических миссий. 6 января 1866 г. командующий Западно-Сибирским округом генерал-лейтенант Хру-щов докладывал Милютину: «По сведениям, доставленным из Намангана и Уч-Турфана, англичане отправили ученую экспедицию из Кашмира к пределам Восточного Туркестана. Экспедиция уже успела пробраться через Бадахшан к озеру Сарыколь, занимаясь внимательным осмотром страны и также разведкой путей и горных проходов» [468].

Через год некто К. Павлинов, российский консул в Кульдже, сообщал директору Азиатского департамента МИД Стремоухову о британских эмиссарах, посетивших интересующий нас регион: «Англичане в большом числе, будто бы около 600 человек, прибыли из Кашмира в западную (очевидно, описка автора. — Е.С .) часть Туркестана, называемую некоторыми Кашгарией, для переговоров с Якуб-беком об открытии торговли в Туркестане, по какому предмету состоялось у них соглашение, и англичане будто бы обещали Якуб-беку поддержку против Буркан-у-Дина (владетеля округов Аксу, Куч и отчасти Турфана в восточной части Восточного Туркестана. — Е.С .). (…) Продолжающееся доселе мятежное состояние Туркестана, можно полагать, не остановит англичан в их намерении завладеть торговлей Восточного Туркестана и Средней Азии со всем Западным Китаем точно так же, как не остановил их громадный мятеж тайпинов устроить свою торговлю в Центральном Китае....» [469]

Докладная записка близкого ко двору генерал-майора Воронцова-Дашкова указывала на глубокую обеспокоенность царя и его министров перспективой укрепления позиций Великобритании во владениях Якуб-бека. «Появление английского агента в Хотане (одном из крупных торговых центров Йеттишара. — Е.С .), благосклонный прием, оказанный ему здесь, — подчеркивал автор записки, датированной 1867 г., — предложение, присланное ему из Яркенда о принятии этого города под покровительство Англии и приглашение, полученное им от кокандского хана вступить с Англией в непосредственные торговые сношения, ясно доказывают домогательства Англии утвердить свое влияние в Восточном Туркестане». Если правитель Ко-канда будет надеяться на помощь британцев через Якуб-бека, подчеркивал Воронцов-Дашков, то такая комбинация способна привести к широкому антироссийскому движению мусульман всей Центральной Азии. Помимо этого, рынки Западного Китая будут навсегда потеряны для русских купцов, торговля которых «производится точно таким же образом, как она производилась в прошедшем столетии», поскольку «мы (русские. — Е.С .) еще не сделали никаких усилий для проложения (так в документе. — Е.С .) более кратких и дешевых путей из Средней Азии в Россию» [470].

Соображения дипломатических представителей и военных экспертов о закулисных маневрах англичан находили подтверждение в информации об уже упоминавшихся поездках членов Королевского географического общества (КГО) и визитах политических представителей различного уровня из Индии в Йеттишар. Примером первого рода стала миссия 1869 года в Кашгарию Роберта Шоу, которого интересовала возможность расширения торговли со Страной семи городов [471]. «Он (Якуб-бек. — Е.С .) надеется, что королева разрешит ему «погреться в лучах ее славы», — писал этот путешественник вскоре после своего возвращения, — и ему бы хотелось поддерживать добрые отношения с англичанами, потому что он окружен врагами и завистливыми соперниками… Он называет русских и гениями, и злодеями» [472]. Почти одновременно с Шоу другой исследователь Джордж Хэйуорд, переодетый пуштуном, тайно пересек границу Йеттишара для топографического изучения территории этого государства. За свои труды по исследованию Западных Гималаев он был награжден золотой медалью КТО [473]. Наконец, Роберт Мичелл, офицер Политического департамента индийского правительства, составил аналитический обзор ситуации в Восточном Туркестане, уделив главное внимание антицинскому восстанию и утверждению Якуб-бека в качестве независимого правителя. Мичелл рекомендовал министерству по делам Индии направить специального посланника в Кашгарию с целью основательного зондажа дальнейших намерений властителя Йеттишара [474].