Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Согласно точке зрения американского историка китайского происхождения Иманнуила Сюэ, чье исследование специально посвящено кризису вокруг Или, британский посланник в Пекине «запросил Лондон о возможности приглашения английских офицеров» в Поднебесную, на что министерства иностранных дел и военное, а также Адмиралтейство дали свое согласие, разрешив, конечно, с ведома Дизраэли, британским военным поступать на службу в империю Цин в ожидании назревавшей русско-китайской войны [571]. Большинство региональных ассоциаций английских предпринимателей, особенно те, члены которых имели бизнес в странах Азии, с одобрением отнеслись к такой перспективе. Кроме того, следует отметить, что сотрудники британского посольства в Петербурге добровольно взяли на себя роль неофициальных консультантов китайской дипломатической делегации, прибывшей на берега Невы для обсуждения проблемы Или, а сэр X. Маккартни, сын которого стал позднее консулом в Кашгаре, даже исполнял обязанности личного секретаря цинского посланника Чун Хоу при дворе Александра II во время переговоров [572].

Многие российские историки традиционно возлагают вину за Илийский кризис на англичан, которые, якобы, спровоцировали напряженность в отношениях между Петербургом и Пекином, чтобы отвлечь внимание царского правительства от Балкан и Афганистана. Например, А.Д. Воскресенский утверждает, что Дизраэли и министры торийского Кабинета были разочарованы заключением русско-цинского договора 1879 г., потому что он мог ограничить влияние Великобритании в Центральной Азии [573].

Между тем, дипломатическая переписка показывает, что Россия сама форсировала военные приготовления на случай войны с Китаем после отказа богдыхана ратифицировать это соглашение в связи с нежеланием идти на серьезные территориальные и экономические уступки в соответствие с Ливадийским договором, который под русским давлением подписал Чун Хоу. Действительно, по этому соглашению 1879 года Цинская империя обязывалась выплатить России 5 млн. руб. компенсации за ущерб, который понесли российские подданные в период оккупации Кульджи мусульманскими инсургентами. Кроме того, Пекину предлагалось открыть новый караванный путь для чаеторговцев из России. Наконец, и это самое главное, правительство Поднебесной должно было уступить Российской империи 70 % всей области Или вместе со стратегически важными горными проходами, открывавшими царским войскам дорогу в Восточный Туркестан [574].

Секретные документы из дипломатического и военного архивов дают все основания утверждать, что в Петербурге и Ташкенте разрабатывали планы нанесения военных ударов по империи Цин с двух направлений — из Центральной Азии и с Дальнего Востока. Чтобы принудить Цинов согласиться на условия Ливадийского договора, Кауфман составил схему «молниеносной» наступательной кампании в Восточном Туркестане. Одновременно намечались меры по значительному усилению, перевооружению и реорганизации частей, которые были размещены вдоль всей русско-китайской границы с целью успешного отражения вероятных контратак со стороны цинских войск в Восточной Сибири, Приамурской и Уссурийской областях [575]. Помимо этого, эскадра боевых кораблей Балтийского флота получила приказ взять курс на Тихий океан, потому что, как докладывал Милютину в ноябре 1877 г. военный атташе в Лондоне генерал-майор Горлов, среди британских офицеров активно муссировались слухи о морской войне, которая должна была начаться на Дальнем Востоке между Россией, с одной стороны, и Китаем в союзе с Англией, — с другой. Вот почему Горлов предлагал Главному штабу подумать над ответными мерами, вплоть до найма группы террористов из числа ирландцев, проживавших в Сан-Франциско, для организации атаки на гавань Ванкувера в Канаде — доминионе Великобритании. Любопытно, что по информации военного атташе, ряд лидеров ирландского националистического движения обращались к нему с предложением сформировать отдельную бригаду волонтеров в составе русской армии, чтобы сражаться против англичан в Центральной Азии. Другой заслуживающей внимания идеей Горлова стало предложение нанять в Гонконге агентов из числа местных китайцев для проведения актов саботажа против британских морских властей с целью вызвать конфликт между Лондоном и Пекином [576].

Необходимо подчеркнуть, что военный и морской министры получали в рассматриваемый период десятки инициативных записок, составленных военными экспертами, дипломатами, гражданскими чиновниками, учеными, общественными деятелями и обывателями, которые излагали собственные, нередко совершенно фантастические, проекты обеспечения позиций России в Восточной Азии. Например, в марте 1878 г. некий капитан-лейтенант Семечкин призвал морское ведомство вернуться к проектам организации крейсерской войны против Британской империи с помощью создания группы специальных паровых судов, способных оперировать на ее торговых коммуникациях [577]. Примечательно, что еще ранее, в январе того же года, морской министр предписал командиру Тихоокеанской флотилии контр-адмиралу Лесовскому отдать приказания консулам, аккредитованным в крупных портах Китая с европейскими сеттльментами, собирать информацию об организации англичанами обороны побережья [578].

Сохранившиеся документы британского Адмиралтейства проливают свет на реакцию Уайтхолла. Так, меморандум, подготовленный двумя военно-морскими экспертами, содержал следующие комментарии: «В 1878 г., когда наши отношения с Россией были натянуты, преобладало мнение, что в случае военных действий между двумя странами, цели России в морской кампании могли бы состоять в захвате судов и разрушении нашей коммерции в океанских водах, а также в атаке на наши тогда почти незащищенные колонии» [579].

Приложение «D» к меморандуму указывало на разработку в России конкретных схем ведения боевых операций на морях в период 1877–1878 гг. Одна из них принадлежала перу полковника Бодиско — российского военно-морского атташе в Великобритании. Он ратовал за одновременную морскую атаку Ньюкасла в Атлантике, Гонконга и Сингапура в Тихом океане, Сиднея и Мельбурна в Австралии. При всей фантастичности идея Бо-диско встретила одобрение упоминавшегося выше Лесовского, который направил пятерых морских офицеров с секретной разведывательной миссией в важнейшие порты Австралии [580].

Тем временем, по мере углубления Илийского кризиса зимой 1879–1880 гг., критические голоса в Китае все громче и отчетливее обвиняли Россию в стремлении аннексировать те провинции Поднебесной, которые примыкали к пограничной зоне обеих империй. Сэр Роберт Харт, многолетний Генеральный инспектор морских таможен Китая, чье авторитетное мнение признавали многие современники [581], сообщал другу, что настроение при пекинском дворе самое решительное: «Если Россия попытается принудить Китай, он будет сражаться, но, не поддержанный материально иностранцами, будет разбит. Урегулирование после такого поражения отрежет от его территории значительный кусок: таможенная служба, вероятно, сильно пострадает в ходе этой свары» [582].