Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Следуя логике Гродекова, оккупация текинских оазисов, расположенных в непосредственной близости от персидского Хорасана, могло бы стать ответной мерой на усиление британского влияния в этом регионе. Почти в то же время генерал-майор А.А. Тер-Гукасов, назначенный на должность военного губернатора Закаспийской области после Ломакина, и полковник Н.Г. Петрусевич, военный географ, проводивший исследование бассейна Амударьи, выступили со своим планом подчинения свободолюбивых туркмен, рассчитанным на четыре года и требующим для выполнения около 40 млн. руб. Важно, что они впервые наметили основной маршрут будущего наступления: от российских фортов на восточном побережье Каспия в направлении Ахал-Теке, Мерва и далее к Пянджу и Герату [682]. После посещения Хорасана в докладной записке на имя Кауфмана Петрусевич подчеркнул, что: «В случае столкновения с Англией и необходимости движения к английской Индии мы должны будем идти через Ахал-Текинский оазис, и текинцы никогда нас не пропустят без боя; следовательно, сначала придется заняться ими, а потом уже двинуться далее…

Нам необходимо познакомить с русским именем племена, населяющие эти страны, и завязать там связи, потому что иначе мы, если бы пришлось действовать в местности между Гератом и Кабулом и границей Индии, не найдем даже проводников» [683].

В то время как аналитики Туркестанского военного округа по понятным причинам были склонны акцентировать внимание на связи туркменской проблемы с развитием ситуации вокруг Афганистана, их коллеги в штабе Кавказского наместничества рассматривали ее через призму интересов России, прежде всего в Малой Азии и западной Персии. Взгляды, изложенные начальником штаба генерал-лейтенантом Павловым, дают представление о мотивах продвижения русских к Мерву от восточных берегов Каспия. Комментируя меры, принятие которых могло бы стабилизировать южные границы Российской империи, Павлов утверждал, что «овладение Текинским оазисом и прочное там водворение есть первый и, можно сказать, главнейший шаг наш к окончательному решению вопроса о Мерве, о замкнутии (так в документе. — Е.С .) границы нашей пространством между фактическими владениями Персии, Афганистана и Бухары» [684].

Обращаясь к мыслям, высказанным Павловым, помощник главнокомандующего Кавказской армией генерал-адъютант князь Д.И. Святополк-Мирский 19 февраля 1879 г. составил пространную аналитическую записку на имя наместника великого князя Михаила Николаевича. В ней автор высказывал согласие также и с взглядами посла в Лондоне графа П.А. Шувалова о действиях, которые необходимо предпринять, чтобы расстроить британские планы в Персии и Афганистане. Святополк-Мирский предложил создать прямую оперативную линию от реки Атрек через оазис Ахал-Теке на Герат. Он рассматривал занятие Ахал-Теке как важнейшую цель предстоящей кампании, выполнение которой предотвратило бы втягивание туркмен-текинцев в орбиту влияния англичан после завершения второй англо-афганской войны. Поднимая тему Афганистана, Святополк-Мирский счел необходимым подчеркнуть: «Мне кажется очевидным и не требующим подробных доказательств, что защита Индии против покушения России будет для англичан делом гораздо более трудным, когда они будут иметь Афганистан сзади себя, а не впереди. Держать такой край, как Афганистан в послушании и порядке и обеспечить свои сообщения через такую страну, а равно снабжение значительного числа войск — дело может быть не по силам даже для англичан, в особенности в случае войны с Россией, когда наши войска подступили бы к Афганистану в качестве избавителей» [685].

Переписка между Форин офис и российским МИДом раскрывает опасения царских дипломатов по поводу решительной позиции, которую могла бы занять Великобритания в случае захвата русскими Мерва. Для официального Петербурга оставалось неясным, насколько далеко на юг в земли туркмен следует отодвинуть пределы империи без риска войны с англичанами [686]. Тем более, что, отвечая на ноту Горчакова, его визави лорд Дерби, уведомил Петербург, что: «Каким бы не является высшее предназначение России в процессе осуществления ее цивилизаторской миссии в Центральной Азии, невозможно не видеть, что в видах теперешнего состояния туркменских племен, тех отношений, в которых они состоят с правителем Афганистана, с одной стороны, и отношений, в которых этот властитель состоит с правительством Индии, с другой, любое успешное продвижение российской границы по направлению к Афганистану может повлечь за собой осложнения, избежать которые в интересах как Англии, так и России; оно (продвижение. — Е.С .) может также создать самые серьезные препятствия на пути продолжения политики, которая до сих пор направляла обе державы к сохранению целостности афганской территории» [687].

антибританское восстание в Кабуле, которое вспыхнуло после второй англо-афганской войны, отвлекло внимание Калькутты от событий в Туркмении. При таких благоприятных обстоятельствах царские стратеги горели желанием предпринять немедленное наступление на земли текинцев [688]. Комментируя условия Гандамакского мира, генерал-майор Горлов докладывал Милютину 4 июня 1879 г., что англичане заняли пятнадцать горных проходов, отделяющих Белуджистан от Афганистана, и сократили прямой путь из Индии в Персию, передвинув границу Раджа на значительное расстояние к западу [689]. Характерно, что 15 июля 1879 г. заместитель министра иностранных дел России барон А.Г. Жомини заявил послу в Петербурге лорду Дафферину: «Хотя мы не собираемся идти на Мерв или делать что-нибудь, что может быть истолковано как угроза Англии, вы не должны обманывать себя, поскольку мы вскоре создадим операционную базу, раз уж британское правительство угрожает нашим позициям в Центральной Азии оккупацией Герата» [690].

Важно отметить, что ликвидация восставшим населением Кабула британской дипломатической миссии, возглавляемой политическим резидентом в Кабуле майором Л. Каваньяри, непосредственно предшествовала атаке Ломакина против Геок-Тепе, хорошо укрепленного пункта на пути в Мерв, предпринятой царским генералом в сентябре 1879 г. По сообщениям российской прессы, экспедиционные силы имели задачу очистить караванные маршруты между Красноводском и Хивой от бандитских шаек и освободить при этом более 40 тыс. рабов: русских, персов, узбеков и таджиков [691]. Однако недостаточно подготовленная экспедиция потерпела фиаско на подступах к крепости, что вынудило русские отряды отступить с потерями к месту постоянной дислокации 27 сентября 1879 г. Военный обозреватель М.А. Терентьев подробно описал ужасающие детали неудачной операции: туркмены расчленили всех захваченных в плен русских солдат и вырезали у трупов подкожный жир, чтобы прикладывать его к ранам своих воинов [692].