Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

В ответ на попытку нового продвижения царских войск к границам Афганистана правительство Дизраэли разработало программу расширения британского влияния на Среднем Востоке. Помимо борьбы с восстаниями местного населения, у членов лондонского Кабинета возникла идея полного разрушения Кабула с переносом столицы в Кандагар, поближе к границе Британской Индии. Далее, предлагалось создать «санитарный кордон» из военных постов на линии от Пешавара через Газни опять-таки до Кандагара. Наконец, планировалось передать Герат Персии в обмен на лояльность Великобритании в случае англо-русского столкновения и, что еще важнее, установить контроль над Мервом как форпостом, выдвинутым в направлении Русского Туркестана [693].

Победа либеральной партии во главе с неутомимым Гладстоном на парламентских выборах отложила выполнение этой программы. 20 июня 1880 г. королева заявила новому премьер-министру, что «Россия — наш реальный враг и соперник, возможно, единственный, которого мы имеем» [694]. Как предсказывал Р. Эшер, личный секретарь министра по делам Индии лорда Хартингто-на, «в течение следующих пяти лет вы вполне можете увидеть русских в Мерве, персов дружески настроенных к ним и враждебных нам, а Абдур Рахмана (эмира Афганистана — ставленника англичан. — Е.С .), играющего на руку Скобелеву» [695].

Тем временем высокопоставленные царские военные и гражданские чиновники остро ощущали необходимость восстановить престиж империи среди азиатских народов, пошатнувшийся в результате провала похода на Индию и поражения генерала Ломакина под Геок-Тепе. Вот почему сразу же после возвращения потрепанных туркменами русских войск в Красноводск и другие опорные базы на восточном побережье Каспия, царские стратеги засели за планирование новой экспедиции. Ее цель нашла отражение в докладной записке, подготовленной офицерами штаба наместника 3 февраля 1880 г. (напомним, что Закаспийская область административно подчинялась Тифлису): «Если бы даже Англия отказалась от завладения Гератом и передала его Персии, то одновременно с переходом Герата в персидские руки в нем появились бы английские агенты, помешать которым сноситься с туркменами персидское правительство едва ли будет в состоянии. Поэтому наша задача в Средней Азии стать в такое положение, чтобы сделаться независимыми со стороны англичан и поставить их в положение обороняющихся. Для этого нужно, чтобы наша граница пролегала по водоразделу Гиндукуша и Парапамирского хребта и по гребню Копетдага, то есть, чтобы все реки и ручьи, текущие с названных горных хребтов к северу и западу со всеми притоками Амударьи принадлежали нам. Такая граница наша будет вместе с тем и научной и стратегической; тогда мы будем географически отделены от английских владений и получим возможность угрожать англичанам в Афганистане, а, следовательно, и в Индии» [696].

В свете приготовлений русских к повторному штурму Геок-Тепе и в ходе второй афганской войны, сопровождавшейся борьбой претендентов на престол эмира, Россия и Британия продолжали активно исследовать туркменские земли и прилегающие к ним с юга провинции Персии. Начальник Азиатской части Главного штаба полковник Соболев информировал Скобелева, которому было приказано возглавить новую экспедицию против текинцев, что британцы расширяют свою шпионскую деятельность среди туркмен, особенно после поражения англо-индийского контингента от афганцев в битве при Майванде в июле 1880 г. Некоторые секретные агенты докладывали своим русским вербовщикам, что британские эмиссары распространяют слухи среди местного населения о том, что царские власти в Туркестане ввели высокие налоги на туземцев, заставляют их принять православие и насильно забирают туркменских девушек из их семей [697].

Одним из таких эмиссаров, чья деятельность на севере Персии и в Закаспийской области на протяжении 1879–1882 гг. находилась в центре внимания информаторов русской разведки, являлся Эдмунд О'Донован, специальный корреспондент газеты Дейли Ньюс . По мнению П. Хопкирка, официальный предлог для его поездки в этот регион заключался в том, чтобы сопровождать отряды Скобелева в их походе на Геок-Тепе, но генерал отклонил обращение к нему английского журналиста, который считался русофобом [698]. Когда О'Донован все же достиг Мерва, невзирая на запреты персидских властей, он выступил перед туркменскими старейшинами о срочной необходимости объединения племен при поддержке Британии для отпора русскому наступлению. При этом он провел топографическую съемку крепости и ее окрестностей, а также рекогносцировку дороги, ведущей в пограничный персидский город Мешхед. Будучи все же свидетелем штурма царскими войсками Геок-Тепе 23–24 января 1881 г., О'Донован вскоре отбыл, минуя Персию, в Константинополь, объявив себя «посланником свободных туркмен в европейских государствах». Следует, впрочем, отметить, что почти все донесения журналиста-разведчика, включая планы и чертежи Мерва, перехватывались и копировались русской агентурой в Мешхеде [699].

Другая заслуживающая внимание секретная миссия была осуществлена полковником Пятого Пенджабского пехотного полка Чарльзом Стюартом, который внес значительный вклад в топографическое описание северных районов Персии и Закаспийской области. Переодетый в костюм армянского торговца лошадьми, он кропотливо работал над созданием сети местных агентов-информаторов, способных отслеживать и передавать англичанам сведения о передвижениях русских войск в пограничном пространстве. Любопытно, что Стюарт виделся с О'Донованом несколько раз, но предпочел не открывать последнему характера своей миссии [700].

И.А. Зиновьев, занявший в 1883 г. пост директора Азиатского департамента МИД, докладывал Гирсу о двойственности английской стратегии: «С одной стороны, они (британцы. — Е.С .) стараются запугать мервских туркмен слухами об афганском эмире, который собирается предпринять военную экспедицию против Мерва, чтобы отомстить кочевникам за их набеги в провинцию Герат прошлой осенью. Но с другой стороны, они стремятся внушить обитателям Мерва необходимость прийти к соглашению с эмиром, чтобы отвергнуть российские требования и иметь право обратиться к англичанам за моральной и материальной помощью» [701].

Взятие Скобелевым Геок-Тепе и последовавшая страшная резня более чем 6,5 тыс. его защитников, а также 8 тыс. женщин, стариков и детей вызвали ужас среди туркмен и шокировали европейскую общественность. Хотя историки расходятся в своих комментариях этой победы, рассказы очевидцев опровергают благостные описания гуманного отношения казаков к поверженному противнику и его семьям [702]. Истина состоит в том, что Скобелев отдал Геок-Тепе на разграбление офицерам и солдатам в течение трех дней, будучи твердо уверен, что «в Азии продолжительность мира находится в прямой пропорции с уничтожением противника. Чем сильнее вы бьете их, тем дольше они будут сохранять спокойствие впоследствии» [703]. Примечательно, что за операцию по взятию крепости Александр II наградил командующего войсками орденом Св. Георгия и повысил его в чине до генерала от инфантерии.