Елена Калири - Praecellentissimus Rex. Одоакр в истории и историографии

В Corpus iuris civilis законы датируются исключительно именами восточных консулов: в 484 году — Теодериха, в 489 году — Евсевия.

У Виктора Тонненского последовательность такая: в 481 году [718] — Теодерих ( Theodericus ), в 485 — «после консульства Теодериха» ( p. c. Theoderici ), в 486 — Лонгин ( Longinus ), в 487 — «после консульства Лонгина» ( p. c. Longini ), в 488 — «второй год после консульства Лонгина» ( p. c. II Longini ), в 489 — Евсевий ( Eusebius ), в 490 году — «Лонгин вторично» ( Longinus deuteros ) [719] [720].

В Fasti Graeci приводятся: в 484 году — Теодерих ( Theodericus ), в 485 — Симмах ( Simmacus ), в 487 — Боэций ( Boetius ), в 488 — Динамий и Сифидий ( Dinamius и Sifidius ), в 484 — Евсевий ( Eusebius ), в 490 году — Лонгин ( Longinus ). Эти «смешанные» последовательности подтверждают избрание консулов на Западе, но, очевидно, ничего не говорят нам относительно их признания со стороны Константинополя. Однако во включенных в кодекс Юстиниана императорских конституциях, относящихся к этим годам, не появляется ни одного западного консула. На Востоке нет и следов Северина, Фауста, Венанция, Симмаха, Лонгина и Боэция; законы носят имена исключительно восточных консулов [721], и это наводит на мысль, что Зенон не признавал консулов, назначенных Одоакром [722].

Последствия восстановления консульских выборов на Западе не заставили себя ждать. Отношения с Зеноном все больше охладевали, и некоторые политические действия могут быть объяснены как следствие этих скрытых трений. На основании фрагмента Кандида, по правде говоря, довольно темного [723], мы располагаем информацией о посольстве, отправленном в Константинополь непосредственно после смерти Непота «западными галлами» (δυσμικοί Γαλατοί) с целью заявить, что они не намерены подчиняться власти Одоакра. Затруднительно истолковать это свидетельство, связанное с тем фактом, что жители Прованса отвергали свое подчинение Одоакру и поэтому обратились к Зенону, отправив посольство в Константинополь. Но и Одоакр прислал своих эмиссаров, и Зенон, выслушав доводы и тех, и других, был склонен поддержать Одоакра. Неясна, прежде всего, идентификация этих «западных галлов», желавших освободиться от режима Одоакра. Было выдвинуто предположение, что зачинщиком всего этого был Эврих, вынудивший аристократию к фасадной миссии, точно так же, как поступил с сенаторским посольством 476 года Одоакр [724]. Но и Одоакр отправил своих посланников, и нам не дано знать, имели ли они своей задачей просто доложить о галльской проблеме. Вполне вероятно, что истинной причиной их миссии была очередная попытка защитить дело окончательного урегулирования его положения после смерти западного императора. На первых порах Зенон проявил склонность к сближению, вероятно, из-за страха визиготского экспансионизма. Непревзойденный мастер в откладывании решений, он тянул время, добившись должной лояльности Одоакра, отказавшегося поддержать Илла, поднявшего восстание и просившего его о помощи [725]. Но легитимация заставляла себя долго ждать и обещания Зенона не получали реализации в каком-либо институциональном акте. Тогда Одоакр совершил поворот к автономии и собственному правлению, присвоив право избирать консулов на Западе. Такое поведение ожесточило и встревожило восточного императора, обратившегося к ругам, чтобы с их помощью ослабить возрастающую власть Одоакра.

Сложившаяся после смерти Непота новая атмосфера, несомненно представлявшая собой решительный поворотный пункт также в отношениях между Одоакром и частью римской сенаторской аристократии [726], засвидетельствована документом, который вышеупомянутый «высокий и выдающийся муж Василий, префект претория и патриций, также действующий за превосходнейшего короля Одоакра» ( Flavius Caecina Decius Maximus Basilius [727], sublimis et eminentissimus vir praefectus praetorio atque patricius agens etiam vices praecellentissimi regis Odoacris ), предъявил избирательному собранию, созванному в мавзолее св. Петра после смерти папы Симплиция в марте 483 года [728]. Мы не знаем, какие отношения между Одоакром и папой имели место ранее; нам лишь известно, что когда константинопольский патриарх Акакий опубликовал при поддержке императора Зенона «Энотикон» [729], «объединительный» указ, легализовавший de facto учреждение монофизитской иерархии, повторяющимся демонстрациям папы Симплиция было противопоставлено красноречивое и презрительное молчание. В мои намерения не входит ни рассмотрение стиля документа ( scriptura ) 483 года, ни, тем более, исследование относящихся к синоду 502 года жарких споров, когда была утверждена ничтожность постановленного ранее, о чем так много было написано [730]; следует лишь напомнить, что предъявленная префектом претория Одоакра римскому избирательному собранию «бумажка» ( cartula ) предусматривала, что выборы понтифика должны происходить после consultatio светской власти ( non sine nostra consultatione cuiuslibet celebretur electio ) [731]; возможно, это было нужно для обеспечения общественного порядка — в тексте упоминается «случай волнений» ( occasio seditionis ); нельзя исключать, что действительно имела место попытка реального вмешательства в церковные дела [732]. Объявлялись недействительными продажи земель и вообще недвижимости, осуществленные по какому бы то ни было основанию кандидатом на папский престол и его преемниками, с возложением обязанности возвратить все полученные доходы ( reditus ), распространяемой также на наследников приобретателей [733]. Но самый интересный аспект scriptura — по крайней мере, с интересующей нас точки зрения, — безоговорочный запрет отчуждения понтификом, которого должны были избрать, и его преемниками какой-либо praedium seu rusticum sive urbanum, vel ornamenta aut ministeria ecclesiarum… quae nunc sunt vel quae ex quibuslibet titulis ad ecclesiarum iura pervenerint [734]. За запретом следовала гражданская санкция, которой подвергался нарушивший эту норму: ничтожность действий, возлагавшаяся как на отчуждающего, так и на приобретателя (… si quis vero aliquid eorum alienare voluerit, inefficax atque irritum iudicetur ) [735]; кроме того, к ней присоединялась и религиозная санкция ( sitque facenti vel consentienti accipientique anathema ) [736]. Давно идут споры, считать ли указ, признанный в 502 году ничтожным, прямым распоряжением Одоакра [737]или, скорее, инициативой его префекта претория, бесспорного лидера фракции римской сенаторской аристократии [738]. Те, кто предполагали, что король был автором и создателем scriptura , соотносили рассматриваемый документ с вышеупомянутым свидетельством папы Геласия, который в те годы, когда Теодерих обустраивал свое господство в Италии и папство пыталось более однозначно определить границу между auctoritas sacrata pontificum [739]и regalis potestas [740], утверждал, что некогда в прошлом он не подчинился « Odoacri barbaro haeretico regnum Italiae tenenti, quum aliqua non facenda praeciperet » [741] [742]; те же, кто вместо этого предполагал, что Флавий Цецина Деций Максим Василий действовал от имени и в качестве представителя значительной группы аристократов [743], подчеркивал тот факт, что на синоде 502 года было прервано чтение указа и объявлено неприемлемым вмешательство «могущественных мирян», которые, обходя и не принимая во внимание ( praetermissae ) personae religiosae , quibus maxime cura est de creando pontifice [744], перевели выборы папы in suam potestatem [745]; дело это прискорбнейшее и contra canones [746] [747]. По этому поводу, то есть в отношении правил, которые должны были регулировать папские выборы, в 502 году ничего постановлено не было, поскольку эта тема обсуждалась на другом синоде в 499 году; зато было объявлено о недействительности другого ключевого пункта scriptura , касающегося запрета на отчуждение церковного имущества со стороны понтифика, который будет избран. Причиной аннулирования стала неправомочность тех, кто его обнародовал; как гласит текст, « ne in exemplum remaneret praesumendi quibuslibet laicis quamvis religiosis vel potentibus in quacumque civitate quolibet modo decernere de ecclesiasticis facultatibus » [748] [749], поскольку постановления шли contra patrum regolas [750]и были приняты a laicis quamvis religiosis [751], которые не имели права распоряжаться чем-либо, относящимся к церковным правам.