Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

«Повесть временных лет» и византийские хроники рассказывают примерно одинаково о том, как Святослав пришел к выводу о всех выгодах удержания позиции на Балканах. Согласно Иоанну Скилице, русы «удивлялись плодородию этого района», а «Повесть временных лет» вкладывает в уста Святослава следующие слова: «Не любо ми есть в Киевѣ быти, хочю жити в Переяславци на Дунай, яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая сходятся: от грекъ злато, паволоки, вина и овощеве розноличныя, из чехъ же, из угорь сребро и комони, из руси же скора и воскъ, медъ и челяд». [241] ПВЛ. Т. 1. С. 48; LD. Р. 105; SH. Р. 288. Византийские хроники рассказывают, что Калокир, посол императора, подстрекал Святослава поддержать его собственные притязания на трон. Возможно, это действительно одна из причин, побудивших Святослава вторгнуться на Балканы. Хотя вполне вероятно, что Калокир склонял Святослава выйти за рамки договоренности с Византией, едва ли он побуждал его навсегда переселиться на новое место. Очевидно, что одним из достоинств этого района Святослав считал широкий выбор удобных торговых путей. Как уже подчеркивалось выше, Среднее Поднепровье никогда не было достаточно удобным центром. Русы появились здесь поздно, вероятно, уже после того, как начали торговать в районе Среднего Дуная и по Волге. Теперь же поражение, нанесенное венграм Оттоном I в 955 г., и последовавшие за этим усилия византийских и германских миссионеров открыли возможность постоянной торговли с Центральной Европой по Дунаю. Усыпленная нескрываемым аппетитом русов к ее товарам, Византия, вероятно, не сообразила, что русы могут быстро изменить направление своей торговли. Успешный союз Святослава с огузами, пожалуй, должен был стать для Византии предупреждением о том, что теперь во главе русов стоит легкий на подъем князь.

Святослав вторгся в Болгарию, по-видимому, на исходе лета 968 г., и его войска опустошали города, почти не встречая сопротивления. Святослав оставался на Дунае дольше, чем считали нужным византийцы, а тем временем печенеги, вероятно, по наущению Византии, совершили набег на Киев и осадили город. Среди жителей города, число которых увеличилось за последние полстолетия, начался голод, и стареющая Ольга, как сообщается, уже подумывала о капитуляции. Согласно «Повести временных лет», положение спас «отрокъ», который «бѣ бо умѣя печенѣжьски, и мняхуть и своего». Он пробежал через стан печенегов, держа уздечку и притворяясь, что ищет своего коня. [242] ПВЛ. Т. 1. С. 47. Добежав до реки, он скинул одежду, бросился в воду и поплыл через реку под градом печенежских стрел. Выплыв на противоположный берег, где стояло войско русов, он убедил воеводу Претича, что положение в городе очень тяжелое. Претич сумел внушить печенегам, что его дружина — это лишь авангард войска Святослава, идущего на помощь киевлянам. Таким образом, было заключено перемирие; а затем Святослав действительно прибыл «и прогна печенѣги в поли, и бысть мир». [243] Там же. С. 48.

Эта история отражает некоторые изменения в положении русов на Днепре. Знание отроком печенежского языка указывает на довольно широкие контакты с ними, а тот факт, что Претич, в согласии с ритуалом поменялся оружием с вождем печенегов, отдав ему свой меч и щит в обмен на саблю и стрелы, предполагает определенное умение находить с кочевниками общий язык. Как выяснилось вскоре, Святослав воспользовался этими достижениями, заключив союз с важнейшими племенными объединениями печенегов. Надо полагать, что к этому времени, а, быть может, и раньше, он уже имел обыкновение брить голову и носить чуб. Более того, рассказ о призыве войска с левого берега Днепра можно связать с археологическими находками, сделанными в некрополях на территории Чернигова и в его округе. Жители этого района стали держать в поле охрану, легковооруженную, в сравнении с представителями элиты. Тем не менее эта охрана готова была прийти на помощь киевлянам, хотя и не могла вступить в решающее сражение.

Святослав возвратился на нижнее течение Дуная, вероятно, осенью 969 г., с намерением прочно там обосноваться. В походе на юг русов сопровождали женщины, как впоследствии обнаружили византийцы, когда грабили трупы убитых. Византийские писатели приписывают Святославу стремление захватить Константинополь и, согласно Льву Диакону, он не признавал за Византией прав на европейские провинции империи. [244] LD. Р. 105. Однако его действия вполне соответствуют тем целям, которые приписывает князю «Повесть временных лет» — стремлению обосноваться в Переяславце в дельте Дуная. Переяславец отождествляется с нынешним местом Прислава ( Nufarul ), находящимся на одном из рукавов Дуная. [245] Oikonomides N. Presthlavitza, the Little Preslav // Sudost-Forschungen. 1983. Bd 42. S. 7–9. Это отождествление было отвергнуто в статье: Baraschi S . Unele probleme despre Proslavita // Реuсе: Studii si communicari de istorie veche, arheologie si numismatica. Tulcea, 1991. T. 10. N 1. P. 399–409; N 2. Fig. 1, p. 373 (map). Приславу считают наиболее вероятным местом пребывания Святослава, поскольку так или иначе она была очень важным центром. Об этом говорят многочисленные находки медных византийских монет конца X в., свидетельствующие о наличии крупного гарнизона, оставленного в крепости после ее завоевания Цимисхием: Manucu-Adameqteanu G . Circulatia monetara la Nufaru in secolele X–XIV // Рейсе. 1991. T. 10. N 1. P. 497–501. С другой стороны, см.: Перхавко В. Б . Где же находился дунайский град Переяславец? // Byzantinoslavica. 1994. Vol. 55. С. 278–290. Не в интересах Святослава было покушаться на саму столицу, и, кроме того, он не мог не понимать трудностей, с которыми был связан штурм морских укреплений города на маленьких лодках.

Святослав продемонстрировал здравый смысл, ограничив свои амбиции землями, находящимися вне границ империи. Вероятно, он рассчитывал вести дела с греками с новой позиции — с позиции силы. Как «Повесть временных лет», так и византийская хроника отмечают его интерес к крепостям и городам на Дунае. Святослав оставлял гарнизоны в наиболее важных из них, таких как Доростол (Дристра, современная Силистра). Жители других городов сами признавали его власть. [246] ПВЛ. Т. 1. С. 47, 50; SH. Р. 301, 310. Сохранилось очень мало сведений о существовании до этого времени торговли между Нижним Дунаем и Центральной Европой. Все функционировавшие тогда торговые пути шли, вероятно, не вдоль по реке, а пересекали реку, связывая болгар со степными жителями. Но, как мы видели, по среднему течению Днепра тоже никогда не шла оживленная торговля до того, как русы открыли возможности этого района и обосновались там.

Незадолго до описываемых событий русы пытались установить контроль над торговым центром стратегического значения в другом месте — на Кавказе. История захвата русами укрепленного города Бердаа около 944 г. дает возможность лучше понять намерения Святослава. Это событие, кажется, является ответом группы русов во главе с H-L-G-W на неудачный поход Игоря в Византию. Однако русы, отправившиеся на Кавказ, как и Святославовы воины, взяли в поход своих жен, так что они, по-видимому, искали место, в котором можно было бы развернуть выгодную торговлю. Они использовали в отношении жителей Бердаа политику кнута и пряника. Вступив в город, русы обратились с воззванием к горожанам: «Мы не собираемся вмешиваться в вашу религиозную жизнь, мы желаем только властвовать; наш долг хорошо с вами обращаться, а ваш — быть нам верными». [247] Miskawayh . Kitab Tajarib al-Umam wa Ta'aqib al Humam [Книга опытов народов и осуществления заданий] // The Eclipse of the Abbasid Caliphate / Ed. H. F. Amedroz, D. S. Margoliouth. Oxford, 1921. Vol. 2. P. 63; tr. Ibid . Oxford, 1921. Vol. 5. P. 68. Потом, стремясь выжать из жителей как можно больше, русы применяли более жесткие методы воздействия. Они стали заставлять жителей платить выкуп; правда, того, кому удавалось убедить русов, что у него больше ничего не осталось, отпускали «с кусочком клейменой глины, служившим охранным свидетельством». [248] Ibid. P. 64; tr. Ibid. P. 70. Эти русы были в состоянии контролировать и, в течение многих месяцев, защищать большой и богатый город.