Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Владимир, похоже, легко вернул себе Городище-Новгород, сыграло свою роль то, что он княжил там несколько лет. Скорее всего, воспользовавшись советом и помощью своего дяди Добрыни, он вооружил местных жителей, включая славян и чудь (финно-угров). Он сделал брачное предложение Рогволоду Полоцкому, рассчитывая взять в жены его дочь Рогнеду ( Ragnheithr на древнескандинавском). Получив отказ, он пошел на Рогволода с войной, разорил Полоцк и убил Рогволода и его двух сыновей. При этом он не оставил своего плана жениться на Рогнеде, которая еще раньше надменно заявила: «Не хочю розути робичича». [262] ПСРЛ. T. 1. Стб. 299–300. Надо сказать, что Полоцк до появления Рогволода не являлся княжеским городом, да и сам Рогволод правил там недолго. В своем настойчивом желании получить Рогнеду в жены Владимир был движим не только похотью и жаждой мести — для сведения счетов существовали более простые пути. Скорее, Владимир считал, что, связав себя узами с родом скандинавского «князя», он упрочит свой статус и установит контроль над Полоцком. Действительно ли Владимир получил оскорбительный отказ на свое первоначальное предложение или это только легенда, несомненно, что браком с Рогнедой он стремился прежде всего упрочить свои политические права.

Несмотря на то, что он сознавал (а может быть именно потому, что он сознавал) двойственность своего положения в Полоцке, Владимир сразу же двинулся на Киев, находившийся от него на расстоянии 580 километров. Летопись подчеркивает, что с князем пошли «вой многие, [263] ПВЛ. Т. 1. С. 55. но даже если допустить, что он сумел уговорить славян и финно-угров идти с ним в такой дальний поход, шансы свергнуть Ярополка были у Владимира невелики. Серьезный воинский контингент нуждался в продовольствии, а новгородцы вряд ли согласились бы долго воевать на юге, в то время как на севере их ждали огороды и мастерские. Владимир не решился подойти к Киеву ближе Дорогожичей, в нескольких километрах к северу от города. Ярополк, вполне возможно, надеялся заставить своего сводного брата удалиться, потянув время. К тому же у него было свое боеспособное войско, которое могло вступить в бой с Владимиром. Действительно, Владимир сумел захватить власть в Киеве только коварством и предательством. Он подкупил некоего Блуда, который командовал войском, охранявшим Киев. Блуд посоветовал Ярополку не выступать против Владимира и обманным образом убедил его бежать из Киева, лживо заявив князю, что горожане замышляют его убить. Ярополк бежал и затворился в Родне, там, где Рось впадает в Днепр, на границе с печенегами. Его приезд был незапланирован, и запасы продовольствия скоро иссякли. Он не послушался совета Варяжки — одного из своих советников или родственников, предлагавшего идти к печенегам и там собрать войско. Вместо того, он все надежды возложил на переговоры со своим сводным братом, которые должны были состояться в Киеве, в отцовском теремном дворе. «Яко полѣзе въ двери, и подъяста й два варяга мечьми подъ пазусѣ. Блудъ же затвори двери и не да по немъ [вслед за Ярополком] ити своимъ. И тако убьенъ бысть Ярополкъ». [264] Там же. Варяжко, все еще сохранявший верность Ярополку, бежал к печенегам и «часто» принимал участие в их набегах.

Нет оснований сомневаться, что в существенных своих чертах рассказ «Повести временных лет» о приходе Владимира к единоличной власти, случившийся около 978 г., соответствует действительности. Рассказ о его обманах продолжается. Скандинавские наемники Владимира потребовали от него свою долю, желая взять в качестве выкупа с горожан по две гривны с человека. Положение Владимира в Киеве не могло быть прочным, поскольку считалось, что киевляне по-прежнему верны Ярополку, сам Владимир находился в Дорогожичах, и для киевлян едва ли оставалось тайной, что Ярополк был убит, когда приехал на мирные переговоры. Возложить на киевлян столь непомерный выкуп означало внести еще большее смятение или даже вызвать восстание, в то время как печенеги были готовы к войне. Владимир просил своих наемников подождать до той поры, пока для них соберут шкуры куниц. Но он нарушил слово и не раздал меха. Похоже однако, что скандинавы лишь ограничились упреками и попросили отпустить их к грекам. Владимир же отправил перед ними к царю посланников и предупредил его: «Се идут к тебѣ варязи!.. Не мози их держати въ градѣ, оли то створять ти зло, яко и еде». [265] Там же. С. 56. Если понимать эти слова буквально, они означают, что в Киеве происходили насилия и грабежи. Вся история в целом показывает трудности, с которыми столкнулся Владимир в вопросах, касающихся поддержания дисциплины в своем наемном войске и выдачи вознаграждения воинам, трудности, которые приходилось преодолевать и последующим князьям, нанимавшим варягов. Военный контингент, приведший Владимира к власти, не был устойчивым хотя бы потому, что в него входили горожане таких интенсивно растущих центров, как Городище-Новгород, услугами которых можно было воспользоваться лишь ненадолго.

Трудности, которые ждали Владимира, когда он сел в Киеве, отчасти были прямым следствием описанных выше событий, отчасти у них были более глубинные причины, а кое-что обнаружилось в процессе правления самого Владимира. Князь постарался поскорее избавиться от большей части варягов, но из района Балтийского моря могли появиться новые искатели приключений. Своего дядю Добрыню Владимир поставил наместником в Городище-Новгороде, чтобы он охранял северные подступы к политическому образованию русов. Но одновременно ему пришлось отражать набеги, которые совершали из степей печенеги, Варяжко, а возможно, и другие приверженцы его братьев, в то время как на западе, наверное, по-прежнему были сильны позиции Туры. На Старокиевском холме Владимир соорудил внушительный укрепленный вал, опоясывающий территорию в десять гектаров; предшествующий вал охватывал только два гектара. [266] Мühlе Е . Die topographisch-stadtebauliche Entwicklung Kievs vom Ende des 10. bis zum Ende des 12. Jh. im Licht der archaologischen Forschungen // JGO. 1988. Bd 36. S. 362, 354–355. Расширение площади укреплений города свидетельствует о его преуспеянии, но оно свидетельствует также об опасностях, которым подвергались сам князь и жители города, так что, возможно, возведение вала было попыткой прочнее привязать к себе этих последних.

Владимир теперь почти целиком зависел от боеспособности того войска и той охранной службы, которые существовали в Среднем Поднепровье до его прихода. Ведь в конце концов ворота Киева открылись перед ним из-за измены Блуда. Если верить летописи, Владимир купил Блуда обещанием находиться у него в подчинении: «Имѣти тя хочю во отца мѣсто, и многу честь возьмешь от мене». [267] ПВЛ. T. 1. C. 54. Владимир предстает перед нами как молодой человек, полный сил, но вместе с тем находящийся в изоляции. Его связи с районом Киева были слабыми, да и те не всегда делали ему честь. Хотя его мать происходила из местных — из Любеча, известно было, что она когда-то находилась в услужении у отца правящего князя. Владимир привез с собой Рогнеду, которая презирала его за низкое происхождение, вместо того, чтобы вступить в брак с какой-то знатной женщиной киевского рода. Его положение было сомнительным в двух отношениях: он был продуктом незаконной связи и вместе с тем чужаком, который, к тому же, предательски избавился от доверившегося ему сводного брата. И, в довершение ко всему, Владимиру было нелегко защитить торговый путь в Византию.