Владимир Захаров - Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

«Индия — сия древняя и плодоносная земля непрестанно возобновляет свои сокровища, она-то и служит обильной пищей гордости и роскоши надменных властителей над морями… Рано или поздно надлежит ослабить их в самом средоточии их богатств и их истинного могущества, но время, в которое нанесен будет решительный удар английскому могуществу в Индии еще далеко».

Естественно, что эта статья не могла пройти мимо английского посла Уитворта. Он-то понимал, что просто так, без высочайшего согласия, появиться на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей» она не могла. К сожалению, нам не известно, что и насколько детально знал посол о начавшемся походе. Все его донесения тех месяцев сокрыты в архивах Великобритании, но, зная, что в одной с ним масонской ложе состояли многие весьма высокопоставленные царедворцы, мы можем вполне достоверно предположить, что Уитворт знал многое, даже слишком многое.

И хотя план этот хранился в глубокой тайне, англичане узнали о нем. В Лондоне царила паника. Как цитирует Н. Я. Эйдельман сообщение из английской столицы секретного прусского агента, Лондон пребывал в страхе и панике: «Тревога почти всеобщая, особенно после того, как узнали о приказе императора Павла трем русским фрегатам выйти с Камчатки и перекрыть нашу торговлю с Китаем». Далее он пишет о страхах английского общества перед тем, что французы еще находятся в Египте. Таким образом, все эти вместе взятые с возможным падением Индии факторы могут привести Англию к экономическому краху [249] Эйдельман Н. Я. Грань веков… С. 226–227. .

Страх британцев и внешнее «спокойствие английского правительства» привели, с одной стороны, к падению 2 февраля 1801 г. правительства Питта, а с другой — ускорило решение об устранении русского императора, покусившегося на главное сокровище, без которого могущество Англии померкло бы. Вопрос о физическом устранении Павла I принимается безоговорочно и столь же быстро претворяется в жизнь.

Весть во Францию пришла оттуда, откуда ее ожидали меньше всего. Узнав о том, что император Павел мертв, Наполеон пришел в неописуемую ярость. Он знал, что это дело рук англичан. «Они промахнулись по мне 3 нивоза, но попали в меня в Петербурге» [250] Манфред А. З . Наполеон Бонапарт… С. 283. , — воскликнул Бонапарт.

Англия была спасена, но и история Европы пошла по другому пути. Представляется вполне уместным привести совершенно справедливое утверждение известного российского историка В. О. Ключевского: «Этому царствованию принадлежит самый блестящий выход России на европейской сцене» [251] Ключевский В. О. Новейшая история Западной Европы в связи с историей России// Ключевский В. О . Неопубликованные сочинения. М.: «Наука», 1983. С. 245. . Никогда еще Россия не имела такого авторитета и могущества на международной сцене, как это произошло в период кратковременного царствования, умного, проницательного, настойчивого императора, каким был Павел I.

11 марта 1801 г. государь был убит предателями, русскими масонами, состоявшими в английской ложе. И. П. Панин, скрывавший перед Павлом I свои про английские взгляды, открыто начал проводить политику сближения с Англией, которая закончилась 17 июня подписанием в Петербурге морской конвенции между Англией и Россией.

Подводя итоги «индийского похода», приходится констатировать, что он стоил жизни пяти тысячам казаков, оставшихся лежать в земле Азии. Но с другой стороны он был вполне взвешен и обдуман, его претворение в жизнь давало бы России расширить свое влияние на Восток, ослабив, таким образом, английское. С другой стороны его реализация вполне возможно изменила бы и ситуацию на Кавказе и не привела бы к затяжной и кровопролитной Кавказской войне, разразившейся через четверть века. История и России, и Европы была бы другой…

Увы, история не терпит наклонение сослагательное.

Чуть ли не первым указом нового русского императора Александра I, был рескрипт генералу В. П. Орлову, подписанный 12 марта: «Господину генералу от кавалерии Орлову 1-му. По получении сего повелеваю Вам со всеми казачьими полками, следующими ныне с Вами по секретной экспедиции, возвратиться на Дон и распустить их по домам» [252] Внешняя политика России (XIX — начало ХХ вв.) Т. 1. Серия 1. М., 1960. С. 11. .

Подводя итог анализу внешней политики Павла I по отношению к Ордену св. Иоанна Иерусалимского, необходимо отметить его продуманную и взвешенную реакцию на происшедшие события. Действия Павла I были признаны правильными не только самими членами ордена — рыцарями, но и главами практически всех государств Европы. В то же время большинство российских как дореволюционных, так и советских историков не понимали «мальтийскую затею» Павла Петровича, и происходило это из-за непонимания специфики особого этапа средиземноморской политики, которую разрабатывала Россия в конце 90-х годов XVIII в.

Как отметила А. М. Станиславская, «замысел Павла, рассчитанный на то, чтобы прямо или косвенно завладеть Мальтой, не был фантастичен… Однако реальные шансы… в этом отношении были невелики и вследствие численной незначительности русского средиземноморского флота, и в следствие растянутости и уязвимости русских морских коммуникаций» [253] Станиславская А. М . Русско-английские отношения. С. 141. .

Однако думается, что главный интерес Павла I к Мальте и Мальтийскому ордену заключался в желании российского императора возродить орден рыцарей св. Иоанна Иерусалимского для борьбы против революционных идей и революций на европейском континенте. Мальтийский орден издавна был хранителем аристократических традиций, что не только импонировало, но и соответствовало замыслу Павла Петровича. Этот интерес императора вполне укладывается в русло формировавшейся в то время общеевропейской идеологии легитимизма, нарушенной революционными событиями во Франции, и вновь возродившейся в эпоху Реставрации, представители которой были далеко не равнодушны к судьбе Мальтийского Ордена. Вот почему мальтийский план Павла I можно считать главным звеном в общей системе легитимизма.

Спустя полтора-два века немало историков, как в России, так и за рубежом пытаются объяснить действия русского императора относительно Мальтийского ордена его чудачествами, упрощая проблему до абсурда, в то время как его современники имели четкое и ясное представление о мальтийской политике Павла I. В этой связи следует привести мнение весьма осведомленного и проницательного графа А. И. Рибопьера:

«Решение сделаться мальтийским гроссмейстером скрывало в себе честолюбивую, но высокую цель, которая могла бы оказаться весьма плодотворной, если бы она могла быть достигнута. Цель эта была — доставить русскому флоту надежную стоянку в Средиземном море и, кроме того, приобрести для России нравственную поддержку всего европейского дворянства, сильно заинтересованного сохранением целостности мальтийского ордена» [254] Записки гр. А. И. Рибопьера//Русский архив. 1877. Кн. 4. Стлб. 482. .