Владимир Захаров - Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

Все эти цели Павел I довольно ясно и недвусмысленно изложил в Именном Указе от 20 декабря 1798 г. [255] «Именной, данный Поручику Великого Магистра Бальи Графу Литте. — О поручении ему с четырьмя особами установить и учредить образ принятия в Орден св. Иоанна Иерусалимского». См.: ПСЗРИ, № 18785. В орден могут быть приняты «все, достойные добродетелей предков, все, желающие к сохранению дворянства и к доставлению оному новой славы». Законы и правила ордена «укрепляют узы подлежащего повиновения и предъявляют сильную преграду против бедствий, происходящих от безумной страсти к переменам и новостям необузданным, своевольству мыслей. Орден представляет государствам способы укрепляться в ограждении безопасности и распространении славы» [256] АВПРИ. Ф. Канцелярия, 1797–1798 гг. Д. 7606. Л. 43–45 об. .

Итак, каковы же итоги тех реальных действий, которые предпринял Павел I по восстановлению на российской почве Ордена св. Иоанна Иерусалимского?

Е. А. Погосян, анализируя лишь мальтийскую символику в русской культуре в эпоху Павла I, сделала немало интересных наблюдений, которые оказались почему-то не востребованы исследователями. Она первой обратила внимание на тот факт, что сравнение средневекового ордена иоаннитов с павловским Мальтийским Орденом делал еще первый историограф ордена А. Ф. Лабзин в предисловии к первому тому своего исторического очерка. Так, Лабзин писал: «Предмет рыцарей был противоборствовать злу, воевать против неверных… то когда зло восходило до толь высокой степени, как в наши времена? Какой враг, по справедливости более мог почтен быть неверным, как не та мятежная нация. что побудила даже бывших неверных присоединиться к ополчению верных против новых неверных» [257] Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История ордена святого Иоанна Иерусалимского. Т. I. СПб., 1799. Посвящение. .

Здесь налицо чисто политический выпад. Он сделан ко времени и направлен против французской «заразы», которая изменила само понятие термина «неверный». Теперь он не ассоциируется с вероисповеданием, если даже мусульманская Порта объявила мальтийских рыцарей, в недавнем прошлом своих первых врагов, своими лучшими друзьями в борьбе против французской революции. Е. А. Погосян делает вполне верный вывод: «Неверность состоит в самопроизвольном разрушении человеком веры, законов, общественных связей. Мальтийский Орден противостоит Франции как некое "политическое тело"» [258] Погосян Е. А. К проблеме мальтийской символики в русской культуре периода царствования Павла I//Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 883. Пути развития русской литературы. Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1990. С.4. .

Между прочим, первый русский историк ордена А. Ф. Лабзин называет Орден Св. Иоанна с момента его создания «орденом-государством», основанным «для некоторой особенной цели», которое было утверждено «на особенных законоположениях и связанное особенным узлом» [259] Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История ордена святого Иоанна Иерусалимского. СПб., 1799. Т. I. С. VIII. .

А в своих дальнейших рассуждениях первый русский историограф ордена обращает внимание, что именно глава ордена иоаннитов, его Великий Магистр в период существования «Иерусалимского королевства», может быть и «иерусалимским государем с титулом защитник "гроба Господня"» [260] Там же. С. 33. .

С подобным взглядом мы, конечно же, не можем согласиться. Дело в том, что при существовании Иерусалимского королевства, вряд ли было возможным наличие двух королей сразу, к тому же титул «охранителя Святого Гроба Господня» уже имел в то время орден тамплиеров [261] Барбер Малколм . Процесс Тамплиеров/Пер. с анг. И. А. Тогоевой. М.: Алетейа: Энигма, 1998. С. 14–15. , он же храмовников, храмовых господ, храмовых братьев, воинов Храма [262] Захаров В. А., Акунов В. В. Краткая история военно-духовных рыцарских орденов.//Тайны, скрытые забралом: Энциклопедический путеводитель по истории рыцарства. М.: Современник, 2002. С. 322. . Однако эта натяжка, если ее таковой можно назвать (ведь в то время такие подробности об ордене тамплиеров едва ли знало несколько человек из числа российских читателей), нужна была А. Ф. Лабзину для сопоставления с Павлом I не только как новым главой Ордена св. Иоанна Иерусалимского, но и как главой Русской православной церкви.

Ведь именно Павел I в «Акте, Высочайше утвержденном в день священной коронации», написанном еще 4 января 1788 г. и положенном после прочтения во время коронации, для хранения на престоле Успенского собора Московского Кремля в особый серебряный ковчег, объявляет, что государи российские являются «главою церкви» [263] Назаров Михаил . Кто наследник Российского Престола? М.: Русская идея, 1998. С. 100. Ср.: ПСЗРИ, № 17910. . И уже позже, в Своде основных государственных законов, в первом разделе, в главе седьмой, пункте 64 дается следующее объяснение: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный Защитник и Хранитель догматов господствующей Веры и Блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния» [264] В комментариях к этому параграфу написано: «В сем смысле Император, в акте о наследии Престола 1797 Апр. 5 (17910) именуется Главою Церкви». См.: Назаров Михаил . Кто наследник Российского Престола?.. С. 111. .

А. Ф. Лабзин сравнивал этот поступок Павла I с тем, как поступил в свое время первый король Иерусалима Готфрид Бульонский. Став королем, он «дабы новоприобретенному своему царству через спокойствие и устройство доставить продолжительное существование <���…> собрал государственные чины, издал с ними новые законы, которые под именем грамот Святого Гроба хранились в церкви при Гробе Господнем» [265] Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История ордена святого Иоанна Иерусалимского. Т. 1. С. 48. .

Как справедливо замечает Е. А. Погосян, «перед нами ритуал, смысл которого — объявление законов боговдохновенными, охраняемыми высшими силами, направленными на укрепление богоизбранного государства, отождествление государя Павла I с Иерусалимским государством Готфрида (времен крестовых походов)» [266] Погосян Е. А. К проблеме мальтийской символики в русской культуре. С. 4. .

Но это было лишь началом деятельности Павла по установлению идей рыцарства на русской земле. Чтобы лучше понять ставшую крылатой фразу А. С. Пушкина, назвавшего Павла Петровича «романтическим нашим императором», следует обратить внимание, что уже в третьей, четвертой и пятой прибавочных статьях Конвенции 17 ноября 1797 г. оговаривается существование капелланов, как назначаемых Гроссмейстером, так и из числа «подданных Его Величества Императора Всероссийского» [267] ПСЗРИ, № 18249. . Таким образом можно констатировать, что Павел Петрович серьезнейшим образом отнесся не только к идее существования в России структуры Ордена св. Иоанна — Великого Приорства Российского (католического), но и на практике решил применить орденскую систему, для начала в армии.