Виктор Таки - Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 [litres]

Восстание «Филики этерия» 1821 года в Молдавии и Валахии и его осуждение Александром I ради сохранения Священного союза положили конец «конституционализму» российского императора, а также временно оттеснили на второй план защиту Россией православных единоверцев в Османской империи. В то же время реформа оставалась лейтмотивом отношений России с молдавскими и валашскими элитами в 1820‐х – начале 1830‐х годов. Отмена Портой режима фанариотского правления в княжествах в 1822 году и назначение первых с начала XVIII столетия «природных» господарей не прекратили внутриэлитные конфликты. Напротив, эти конфликты еще более обострились в 1820‐х годах, поскольку политика новых господарей вызвала сильное недовольство со стороны крупного консервативного боярства. Несмотря на то что официальный разрыв российско-османских отношений в июле 1821 года заставил российских консулов временно покинуть княжества, борьба между враждующими группировками боярства способствовала упрочению роли России как арбитра внутриэлитного конфликта.

В период между этеристским восстанием 1821 года и Русско-османской войной 1828–1829 годов российские власти получили не менее 43 обращений и записок молдавских и валашских бояр, которые просили Россию вмешаться и содержали проекты политической реформы в княжествах. Это значительно превышает число петиций и записок, которые бояре за тот же период адресовали Порте (27), и в 10 раз превышает количество их обращений к соседней Австрии. Можно сколько угодно говорить, вслед за французскими консулами, о том, насколько тяготились молдавские и валашские бояре российским протекторатом, однако это не отменяет того обстоятельства, что в 1820‐х годах Россия получила больше боярских обращений и записок, чем все прочие великие державы, вместе взятые.

К концу третьего десятилетия XIX века самодержавная Россия оказалась единственной великой державой, которая желала и была способна спонсировать политическую и институциональную реформу в Молдавии и Валахии в условиях, когда враждующие группировки боярского класса стремились изменить существующее положение вещей в том или ином смысле. Османская Турция, находившаяся в состоянии глубокого политического кризиса, не была готова осуществлять какие-либо масштабные реформы в княжествах. Вестернизация османской правящей элиты только начиналась и еще не успела породить государственных деятелей, способных говорить на политическом языке бояр, который все чаще включал западные понятия. Великобритания, Франция и Австрия были, разумеется, более пригодны для такой роли, однако их интерес состоял в сохранении Османской империи в качестве преграды против порой реального, хотя и в большинстве случаев воображаемого российского экспансионизма. По этой причине британские, французские и австрийские дипломаты выступали против расширения автономии княжеств, которая могла еще более подорвать и без того слабую власть султана.

Обзор боярских проектов 1820‐х годов, предпринятый в данном исследовании, свидетельствует о том, что различные группировки боярского класса преследовали разные, порой противоположные цели. Мелкое боярство воспользовалось временной эмиграцией большинства первоклассных бояр в Трансильванию, Буковину и Бессарабию после этеристского восстания с тем, чтобы завоевать себе расположение османских властей и тем самым изменить политическую систему княжеств в свою пользу. Им удалось оказать определенное влияние на Григоре Гику и Иоана Александру Стурдзу – первых «природных» господарей, назначенных Портой после столетнего правления фанариотов. В ответ лидеры крупного боярства осудили радикализм второклассных бояр, а также назначение господарями «недостойных» индивидов на государственные должности. Особенно заметный в Молдавии конфликт между консервативным крупным боярством и мелкобоярскими «карбонариями» усугублялся враждой между отдельными первоклассными боярами, некоторые из которых стремились заручиться поддержкой второклассных бояр в надежде занять господарский престол по мере того, как семилетний срок правления Иоана Александру Стурдзы приближался к концу.

Попытки первоклассных бояр повлиять на российские власти участились после активизации восточной политики России, произошедшей после восшествия на престол Николая I. Русско-османская конвенция, заключенная в Аккермане в сентябре 1826 года, предписала разработку Молдавского и Валашского регламентов, что инициировало новый раунд боярских записок и проектов реформ. Хотя первые боярские комитеты по реформе, созванные под председательством российского генерального консула в княжествах в 1827 году, не создали проектов самих регламентов, полученные ими боярские записки позволили российским дипломатам сформулировать более конкретную программу реформ. Эта программа была воплощена в жизнь после Русско-османской войны 1828–1829 годов, которая сделала возможной разработку Органических регламентов Молдавии и Валахии под непосредственным присмотром временной российской администрации в княжествах.

С тех пор как Карл Маркс окрестил Органические регламенты «кодексом барщинных работ», историки были склонны рассматривать эти документы как результат российских уступок крупному консервативному боярству. Тем не менее, как демонстрирует данное исследование, политическая победа крупного боярства над мелкобоярскими радикалами 1820‐х годов не была предопределена. Действительно, риторика молдавских «карбонариев», равно как и их проосманская ориентация, сильно помогли консервативным первоклассным боярам очернить своих политических противников в глазах российских властей и представить их врагами порядка. В то же время стремление мелкого боярства к большему равенству внутри боярского сословия в целом соответствовало российскому понятию дворянства, а также практикам местного управления, введенным губернской реформой Екатерины Великой и возрожденным в несколько специфической форме в Бессарабии после 1812 года. Инструкции российского Министерства иностранных дел боярскому Комитету реформ, который был созван для разработки Органических регламентов в июне 1829 года, первоначально предполагали участие бояр второго класса в Ординарных собраниях княжеств и в выборе господарей.

Последующее сужение состава собраний и решение российских властей назначить первых господарей совместно с Портой, не прибегая к созыву Чрезвычайных избирательных собраний, было вызвано политическими обстоятельствами 1830–1831 годов. Петиции-протесты мелкого боярства против проектов регламентов, подготовленных комитетом, состоявшим практически исключительно из первоклассных бояр, полученные российскими властями после Июльской революции в Париже 1830 года и польского Ноябрьского восстания того же года, лишь усилили консервативный настрой Николая I и Нессельроде. Однако даже после этих перемен в их политике в княжествах российские власти стремились поддержать минимальное равновесие между крупным и мелким боярством. В результате Органические регламенты признали дворянский статус за всеми носителями боярских чинов, а не только за первоклассными боярами. Денежные компенсации, которые российское Министерство иностранных дел согласилось предоставить боярам за отмененных скутельников, были в конечном счете возложены на плечи крестьян, чье налоговое бремя возросло в результате принятия регламентов. Однако эти уступки боярским интересам необходимо рассматривать наряду с усилиями полномочного председателя диванов П. Д. Киселева добиться четкого законодательного определения взаимных обязанностей крестьян и землевладельцев в духе политики защиты крестьянства, проводившейся в XVIII столетии австрийскими Габсбургами.