Матвей Полынов - СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Самостоятельность предприятий и их руководителей возросла после экономической реформы 1965 года. Предприятия получили право создавать из прибыли фонды развития производства, материального поощрения, жилищно-культурного назначения. Руководители предприятий непосредственно влияли на то, как использовать эти фонды.

Расширялись права также и председателей колхозов. Они заключали договоры с организациями о продаже сельскохозяйственной продукции, открывали в Госбанке счета и распоряжались ими, контролировали финансовые потоки.

Эволюция партийно-хозяйственной номенклатуры шла в направлении ее обуржуазивания и превращения в «протобуржуазию» [1029] См.: Безнин М. А., Тимоти Т. М. Советская протобуржуазия: генезис высшего класса российского общества // Новейшая история России. 2019. Т. 9. № 2. С. 439. . М. А. Безнин и Т. М. Димони отмечают, что «во второй половине 1960-х — 1980-е годы возникло трудноразрешимое в рамках системы противоречие. Класс протобуржуазии сформировался, права его расширялись, росло стремление к полному овладению собственностью. Элита стремилась не только расширить свои экономические интересы, но достичь такого статуса, когда собственность могла быть передана по наследству. Без этих прав элите не доставало мотивов для накопления богатства и передачи привилегий потомкам» [1030] Там же. С. 44$. . Это желание было реализовано в ходе реформ в годы перестройки и в 1990-е годы в период приватизации государственной собственности.

Нельзя не обратить внимание и на такое явление советской действительности «застойного периода», как теневая экономика, под которой понимается развитие «параллельного» государственному производства и обмена, не контролируемого государством. Доходы от него шли в карман «теневикам». «Теневая экономика» и социальная структура, формирующаяся вокруг нее, были неоднородны. Можно выделить две большие группы.

К первой группе, многочисленной по составу, относились лица, занимающиеся частной трудовой деятельностью. К их числу можно отнести так называемых «шабашников», строивших жилые дома, дачи для частных лиц, надомных портных, педагогов-репетиторов, лиц, сдававших жилье, жителей деревень, продающих на рынках свою продукцию и т. д. Государство на деятельность этой группы людей, смотрело «сквозь пальцы» и не предпринимало никаких административных мер по отношению к ним. Другая группа включала уже настоящих «теневиков» — подпольных «цеховиков» — организаторов нелегальных мелких предприятий, производящих различные товары народного потребления и другую продукцию. Их отличала тесная связь с руководителями государственных предприятий, у которых они могли «достать» необходимое сырье, с работниками торговли и сферы обслуживания, через которых проходил сбыт готовой продукции. «Подпольные» цеха с использованием неучтенных машин и оборудования, неучтенное количество поголовья скота и т. д. помогали хозяйственникам выполнять производственные планы, удовлетворять потребительский спрос населения, не избалованного официальным сектором экономики. Этим поддерживался престиж не только хозяйственников, но и партийных и советских руководителей. Однако к концу 1970-х годов «теневая экономика» превратилась в самостоятельный экономический фактор, а «теневики» — в серьезную социальную силу. Эта сила держалась не только на больших деньгах, но и на официальной поддержке высоких покровителей из среды областного, краевого, республиканского и союзного руководства. К началу 1980-х годов «теневики» контролировали до четверти национального дохода СССР [1031] См.: Терещенко Ю. Я. О конституционной реформе СССР в период перестройки // Российское государство и общество. XX век. М., 1999. С. 228. . К середине 1980-х гг. «частники» оказывали населению треть всех услуг в стране [1032] Корякина Т. И. Теневая экономика. Анализ, оценки и причины // Известия Академии наук СССР. Серия экономика. М., 1990. № 6. С. 51. .

Подпольные миллионеры стали неисчерпаемым источником подкупа должностных лиц всех уровней. Несмотря на необычайную остроту, проблема «теневой» экономики была закрыта для исследователей. Она стала изучаться только с конца 1980-х годов [1033] См.: Осипенко О. «Теневая экономика»: попытка политико-экономического анализа // Экономические науки. 1989. № 8; Синилков Г. К., Головин С. Д. Нейтрализация теневой экономики — общегосударственная задача // Известия АН СССР. Серия экономическая. 1990. № 3; Гуров А. Организованная преступность в СССР // Погружение в трясину. (Анатомия застоя). М., 1991 и ДР. .

Социальная опасность теневой экономики заключалась в том, что она разлагающим образом действовала на нравственное состояние общества, распространяя в нем теневые отношения, вовлекая в эту сферу все больше людей, стремящихся заработать деньги нечестным, криминальным путем. Теневая деятельность распространялась фактически по всей стране. «Одно время казалось, — пишет В. С. Лельчук, — будто теневая экономика идет, прежде всего, из Средней Азии, Закавказья и других южных регионов. Теперь выясняется прямая причастность Москвы к вне налоговым мероприятиям. И в столице СССР действовали мастерские, ателье, отдельные цехи, служащие и рабочие которых не догадывались, что они работают не на государство» [1034] См.: Лельчук В. С. СССР в условиях холодной войны // Доклады Института российской истории РАН 1995–1996 гг. М., 1997. С. 220–221. . Определенная часть хозяйственных и партийных руководителей, торговцев, рэкет, представителей правоохранительных органов стали оформляться в организованные преступные группировки, с четко налаженной системой управления. Генерал милиции А. И. Гуров, изучающий проблему организованной преступности пришел к выводу, что она в СССР возникла в период правления Брежнева [1035] См.: Гуров А. Организованная преступность в СССР // Погружение в трясину. М., 1991. С. 177. . Высокую общественную опасность организованной преступности он видел в том, что она посягала на государственный аппарат, который подобно рже разъедала с помощью коррупции [1036] Там же. С. 180. .

Вовлекая в сферу преступных сделок все больший контингент служащих, они превращали отдельные отрасли народного хозяйства в свою вотчину, в постоянный и неиссякаемый источник средств существования. Как писал А. Н. Яковлев, имело место «стихийное и уголовно-организованное перераспределение национального дохода» [1037] Яковлев А. Н. Достижение качественно нового состояния советского общества и общественные науки // Коммунист.1987. № 8. С. 14. .

Большое распространение теневые отношения получили в торговле. Здесь мошенническую деятельность можно было осуществлять как бы «законно». Директора магазинов и торгов контролировали движение дефицита, «списывали» часть реально проданного продукта по нормам «естественной убыли», предусмотренной в хозяйственной жизни. Значительные суммы денег накапливались у директоров мясных и мебельных магазинов. Дефицит товаров этого направления был огромным. Это позволяло наживаться недобросовестным руководителям. Осуществлять производственную деятельность без «теневых» отношений в торговле стало почти невозможным. Следователь по особо важным делам В. Олейник отмечает «Я процитирую кое-что из показаний бывшего заместителя директора гастронома Л. Лаврова. Он перечислил 16 пунктов неизбежных „расходов директора“: за разгрузку продуктов, рубщикам мяса, за уборку магазина и еще за многие работы, без которых магазин не может функционировать, но которые никакими счетами не предусмотрены и штатными единицами не обеспечены. Ну, представьте себе кристально честного человека в роли директора магазина. Чем платить? Откуда брать деньги? Из своего кармана — не хватит. Не подумайте, что я вдруг занял позицию адвоката. Нет, в тех же 16 пунктах предусмотрены взятки вышестоящим за фонды, контролерам за снисходительность и так далее» [1038] Цит. по: Шубкин В. Бюрократия. Точка зрения социолога // Уроки горькие, но необходимые. М., 1988. С. 121. .