Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Несмотря на то что список вопросов был значительно расширен по сравнению с военным временем, очевидно, что большая часть вопросов анкеты не имела для органов МВД принципиального значения. Как нам представляется, основное назначение анкеты заключалось в сборе «противопобеговой» информации с целью выявления возможных направлений побегов или родственников, способных принять бежавших. По своей сути анкета имела ограниченный, формальный характер, а ряд положений был откровенно дискриминационным. Так, несмотря на постоянно присутствовавшие во всех анкетах учета спецпоселенцев вопросы об образовании и специальности, подавляющее большинство депортированных использовалось без учета этих данных, на низкоквалифицированных работах в промышленности или в сельской местности.

Руководством МВД был предпринят ряд мер по повышению точности собранной информации. Чтобы избежать умышленных искажений полученной от спецпоселенцев информации, регистратору при заполнении анкеты вменялось в обязанность: «а) объявить выселенцу-спецпоселенцу, что за дачу о себе неправильных сведений он несет ответственность по закону; б) проверить имеющиеся на руках у выселенца личные документы» [1068]. Однако предпринятые меры не гарантировали полноты и точности собранной информации. Выселенцы компенсировали жесткие требования учета «забывчивостью и утратой личных документов в военное лихолетье» [1069]. На основании заполненных анкет местный и центральный аппараты ОСП составляли статистические отчеты по районам, краям, областям, республикам.

Полный переучет был закончен к весне 1949 г. В итоге на 10 марта 1949 г. было определено общее количество выселенцев-спецпоселенцев — 2 млн 275,9 тыс. чел. Однако на учете спецпоселений на 1 апреля 1949 г. числилось 2 млн 368 тыс. 824 чел. Разницу в 92 924 чел. ОСП объяснял тем, что они «переучет не проходили как временно отсутствующие». К ним относились мобилизованные в 1942–1944 гг. в «трудармию» (4786 чел.), арестованные и отбывавшие сроки наказания в лагерях и тюрьмах (49 235 чел.), находившиеся в бегах (21 350 чел.), в пути на соединение с семьями (7940 чел.), в инвалидных и детских домах (3073 чел.), а также 6540 чел., местонахождение которых не было установлено [1070].

Следующим шагом на пути к систематизации статистической информации стала организация новой системы персонального учета выселенцев. Своим приказом «Об организации персонального учета выселенцев-спецпоселенцев» министр внутренних дел предписал:

«По материалам, полученным в результате проведения переучета выселенцев-спецпоселенцев, организовать в первом спецотделе МВД СССР картотеку централизованного персонального учета выселенцев-спецпоселенцев» [1071]. После обработки материалов переучета и составления статистического отчета отделы спецпоселений МВД — УМВД заполняли учетные карточки по формам № 5 и 6, в соответствии с инструкцией «О постановке централизованного персонального учета выселенцев-спецпоселенцев» [1072].

Несмотря на все усилия по ужесточению системы статистического учета, она периодически давала сбои. Так, выступая 19 июля 1949 г. на совещании в МВД, министр отметил, что во время переписи оказались «потерянными» около 10 тыс. выселенцев [1073]. В условиях отсутствия свободы передвижения спецпоселенцев, постоянного контроля и надзора со стороны НКВД данный показатель свидетельствовал о несостоятельности надзорных органов, оказавшихся неспособными наладить точный учет подконтрольного контингента.

Деятельность МВД во второй половине 1949 г. была посвящена уточнению и корректировке материалов персонального учета спецпоселенцев, работе отделов спецпоселений по предупреждению побегов, активизации розыска выселенцев и спецпоселенцев [1074]. Следует отметить, что к концу 1949 г. количество побегов сократилось на порядок, и система персонального учета сыграла здесь определенную роль. Новая система учета при всех ее недостатках позволила формализовать механизм требований спецпоселенцев о воссоединении семей, розыске родственников, потерянных в годы военной неразберихи, восстановлении трудового стажа и прочие вопросы, ставшие актуальными в послевоенное время. Динамика численности спецссылки росла практически весь период ее существования, резко увеличиваясь во время социальных и/или национальных репрессий, постепенно превращаясь в самодостаточный механизм, существовавший в 1950-е гг. за счет естественного воспроизводства спецконтингентов (табл. 2).

Последнюю трансформацию система учета спецпоселенцев претерпела в 1950 г., когда ОСП был передан из МВД СССР в МГБ СССР. По состоянию на 14 октября 1950 г. штатная численность ОСП и передаваемых местных аппаратов составляла 10 399 чел., фактически было передано 9995 чел., из них 90 сотрудников центрального аппарата, 1219 — аппаратов ОСП регионов, 7129 — спецкомендатур, 1475 — городских и районных органов, 82 специалиста сборных пунктов на территории западных областей Украины. На 1 июля 1950 г. на учете спецпоселений состояло 2 млн 607 тыс. 950 чел. (677 595 семей), из них 5246 чел. (3240 взрослых) числилось бежавшими, 55 635 чел. находилось в местах лишения свободы, 2847 чел. были помещены в инвалидные и детские дома, 1726 чел. находилось в пути следования к местам расселения. Кроме того, в лагерях и на стройках ГУЛАГ МВД СССР находилось 24 464 спецпоселенца, надзор за которыми осуществляли органы МВД.

Таблица 2

Динамика численности спецпоселенцев [1075]

Картотека алфавитного учета спецпоселенцев содержала 1 млн 784 тыс. 455 учетных карточек; статистическая картотека учета спецпоселенцев по местам вселения — 1 млн 781 тыс. 269 учетных карточек [1076]. Анализ указанной информации позволяет говорить об отсутствии реальной возможности охватить системой статистического и личного учета значительный по своей численности контингент, превышающий 2,5 млн чел. Работа по учету спецпоселенцев, которая периодически проводилась с 1944 г., постоянно и планомерно — с 1948 г., смогла к 1950 г. дать только промежуточные результаты, которые в условиях самостоятельного хозяйственного и трудового обеспечения спецпоселенцев превратились в систему воспроизводства избыточной статистической информации, практически не имеющей прикладного значения, но обеспечивающей работой значительную долю бюрократического аппарата ОСП НКВД — МВД СССР.

Существенной чертой этнических депортаций был их полуофициальный характер. Переселения народов хотя и проводились на основе нормативных документов, но осуществлялись негласно, так как практически все указы о переселении имели гриф «совершенно секретно» или «для служебного пользования». Кроме того, выселения осуществлялись органами НКВД, деятельность которых регламентировалась секретными внутренними актами. Таким образом, любая информация, касающаяся этнических депортаций и этнической ссылки, априори признавалась секретной. Поэтому ее сбор и обработка были возложены на карательные органы. Однако это произошло не сразу. Несколько лет, в течение которых статус депортированных этносов был не определен, их учет фактически никто не осуществлял.