Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

В Указе и последующих инструкциях прописывался порядок проведения государственными органами власти на местах мероприятий, необходимых для успешного приема и расселения спецпереселенцев-немцев, и создание благоприятных условий для их хозяйственного устройства. Таким образом, власти пытались завуалировать репрессивный характер Указа «заботой» о благополучии переселяемых, действуя якобы в их интересах [1085]. Подобный пассаж использовался практически при всех депортациях 1940-х гг. и присутствует во всех нормативно-правовых актах, регулировавших процесс переселения, расселения, трудового и хозяйственного устройства переселенцев, изданных как высшими органами власти, так и областным и краевым руководством на местах поселения [1086].

Тем не менее местными органами власти сибирских регионов был подготовлен достаточно подробный план приема переселенцев, в основу которого лег пакет мероприятий, разработанных еще в довоенное время для приема добровольных крестьянских переселенцев. В качестве хозяйственно-бытовых мероприятий адаптационного характера предполагалось отвести приусадебные участки всем бывшим членам колхозов, предоставить переселенцам свободные дома, хозяйственные постройки и материалы для строительства домов; при отсутствии домов и хозяйственных построек — организовать строительство этих объектов силами самих переселенцев. К декларированным государством адаптивным мероприятиям следует отнести компенсацию за оставленное жилье, постройки, имущество, сданный государству скот, зерно. Для немцев, не работавших в колхозах, планировалось выделить дополнительные фонды хлеба. Дети школьного возраста должны были размещаться в существующей сети школ [1087].

Уже 21 сентября 1941 г. Новосибирский облисполком принял решение подготовить проект указаний райисполкомам о порядке удовлетворения прибывающих переселенцев зернофуражом, скотом, денежными средствами, кредитом на основе предъявляемых обменных квитанций и актов, выданных в местах выселения [1088]. Для этого предполагалось скоординировать работу нескольких ведомств и выработать единые требования.

Однако запланированные мероприятия не были выполнены полностью, а та их часть, которая все же была реализована, носила сугубо декларативный характер. Ни в одной из сфер декларируемые государством адаптационные меры не были выполнены полностью, а в некоторых не реализовывались вообще.

Формальный характер адаптационных мероприятий подтверждается следующим. Во-первых, практическая реализация мероприятий по приему и устройству переселенцев была возложена на низовые органы районной власти — переселенческие отделы райисполкомов, не имевшие ни возможностей, ни средств для решения хозяйственных проблем депортантов. Переселенческие отделы, занимавшиеся приемом и устройством добровольных переселенцев-колхозников, в годы войны были реорганизованы в отделы эвакуации и хозяйственного устройства эвакуированных. Деятельность отделов, не подкрепленная реальными ассигнованиями, состояла лишь в элементарном учете прибывавших депортированных [1089].

К началу 1942 г. все мероприятия по хозяйственному устройству депортантов были возложены на земельные отделы райисполкомов. В условиях подчинения депортированных органам НКВД это привело к двойственной ситуации, когда отсутствие единого органа, контролировавшего условия жизни спецпереселенцев, способствовало размыванию ответственности за их выживание и хозяйственно-бытовое обустройство.

Во-вторых, начиная с января 1942 г. внимание областных и краевых организаций к немцам резко сокращается, что вызвано невозможностью (из-за запрета на передвижение) использовать их трудовые ресурсы в интересах регионов и отсутствием финансовых и материальных возможностей для решения проблем их адаптации в условиях войны.

В-третьих, компенсации и ссуды, которые были обещаны немцам при выселении, практически не были предоставлены. Переселяемым немцам была обещана через Сельскохозяйственный банк ссуда на хозяйственное устройство и обзаведение [1090]. При переселении немцам объявлялось также, что движимое имущество, сельскохозяйственные орудия, продовольствие (зернофураж) и скот подлежат восстановлению по квитанциям [1091]. Разница в стоимости между сданным недвижимым имуществом и получаемым, если таковая имелась, подлежала компенсации [1092]. Компенсации подлежало как имущество колхозов (общее), так и имущество личное.

Известно, что, несмотря на первоначальные предложения о выселении немцев целыми колхозами, они были расформированы еще в пути следования, и вопрос о компенсации за колхозное имущество, сданное в местах выселения, остался нерешенным. Согласно колхозному законодательству этого времени активы, после выплаты долгов, должны были распределяться между колхозниками по трудодням [1093], в том числе и оплата за сданную сельскохозяйственную продукцию «с последующей передачей этих фондов колхозу». Неубранный урожай должен был оплачиваться колхозу за вычетом 30 % расходов на уборку, хранение и транспортировку [1094]. Подобным же образом осуществлялось распоряжение иным колхозным имуществом (скотом, денежными средствами и т. д.), кроме неделимых фондов — после удовлетворения требований кредиторов все имущество подлежало распределению между колхозниками пропорционально заработанным трудодням [1095].

Колхозное зерно, часть которого немцы в местах выселения должны были получать на трудодни, многие колхозы из-за ограниченности времени выселения не успели оформить обменными квитанциями Заготзерно, а передали комиссиям НКЗем или органам НКВД по актам. Поскольку во время следования или по прибытии на места вселения колхозы были расформированы, то документы, подтверждавшие сдачу зерна государству, оказались оформлены на уже не существующие организации. Следовательно, исходя из правил бюрократической логики, и члены этих колхозов автоматически теряли право на компенсацию, потому что не могли документально подтвердить сдачу зерна каждым из них.

По всей видимости, компенсация немцам-переселенцам за оставленное колхозное имущество не производилась вообще, так как упоминаний о проведении данной процедуры в архивах не обнаружено. Воспоминания бывших спецпереселенцев-немцев также не подтверждают проведение каких-либо выплат.

Не был проведен и расчет за выработанные в течение года трудодни. Если количество трудодней еще можно было определить по колхозной документации, то стоимость трудодня стала бы известной только после уборки урожая, который большей частью остался на полях. Во многих случаях провести расчеты оказывалось невозможным из-за отсутствия точных данных по количеству и распределению выработанных отдельными хозяйствами трудодней. В итоге переселенцам-немцам не были оплачены выработанные в 1941 г. в местах выселения трудодни. Рабочие и служащие МТС должны были получить расчет «по день окончания работы, а также пособие в размере месячного заработка на основного работника и оклада на каждого иждивенца». Натуральная часть заработка трактористам и комбайнерам не оплачивалась из-за отсутствия указаний НКЗем о порядке этих выдач. Им выдавались справки о причитающейся натуральной оплате за работу, которая могла быть выдана на месте вселения, или могла производиться денежная оплата по выполненному объему работ [1096], но ни одно из заявленных мероприятий не было выполнено. Этот вопрос не был решен и в ходе реабилитации репрессированного народа. Судьба документации выселенных колхозов автору неизвестна.