Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Депортировав и поместив в систему этнической ссылки десятки народов и народностей СССР, государство создало этнических маргиналов, лишенных естественной среды обитания и традиционных механизмов самовоспроизводства. В свою очередь, экстремальные условия жизни, необходимость выживания спровоцировали включение механизмов адаптации у депортированных этнических групп, что позволило им преодолеть условия маргинального статуса, создало обстановку для этнической консолидации, мобилизации этноса. Запуск механизмов адаптации после снятия режима этнической ссылки привел к возврату формальных категорий национальной самоидентификации у значительной части этнических маргиналов. Одни этнические группы (советские немцы) вышли из маргинального статуса только на уровне индивидуальной этнической самоидентификации, другие (чеченцы) смогли полностью преодолеть маргинальное состояние этнической ссылки, вернувшись к естественной среде обитания и традиционным механизмам самовоспроизводства этноса.

Определение адаптации обязательным условием ее эффективности считают «способность человека приспосабливаться к различным требованиям среды без ощущения внутреннего дискомфорта и без конфликта со средой» [1144]. Как показывает наше исследование, вышеприведенные характеристики адаптации оказались малоприменимыми к условиям чрезвычайного времени, войны, депортации и ссылки, мобилизации в «трудовую армию». Этнические маргиналы, оказавшиеся под влиянием целого комплекса деструктивных событий, воздействовавших практически одновременно и вызвавших серьезные проблемы адаптации на местах вселения, были вынуждены приспосабливаться к обстановке спецпоселений в условиях несоответствия внутреннего статуса внешнему, в рамках пассивного конфликта с государством и окружением в местах принудительного поселения.

При этом основная масса населения адаптировалась к временным трудностям военного времени под лозунгом «Все для фронта! Все для победы!» и демонстрировала высокий уровень поддержки социума. Этнические маргиналы, не имевшие определенного правового и социального статуса [1145], выступали в общественном сознании «изгоями» и «врагами», пусть даже и потенциальными или гипотетическими, и не могли претендовать на социальную поддержку со стороны общества на общих условиях. Они воспринимались на местах как нежелательные иждивенцы и обеспечивались в лучшем случае по остаточному принципу, находясь в положении просителей. Эта ситуация кардинально отличала этнических маргиналов от всех остальных мигрантов военного и послевоенного времени (членов семей военнослужащих, эвакуированных, работающих на предприятиях оборонной промышленности и др.) и по праву претендующих на государственную и общественную поддержку.

В нашем случае адаптация, предполагающая активное изменяющее начало, в условиях тоталитарного государства вылилась в пассивное приспособление к правилам, установленным государством. Не случайно словарь синонимов в качестве близкого по содержанию термину «адаптация», помимо синонима «приспособление», предлагает также термин «привыкание» [1146]. Находясь под давлением государственных институтов, этнические маргиналы не могли использовать активные адаптивные техники, приспосабливая внешний мир под свои потребности, и были вынуждены адаптироваться в примитивном значении «привыкнуть», став пассивными объектами государственной политики. Нарушение естественных психосоциальных механизмов адаптации как на уровне личности, так и на уровне этноса в течение длительного периода нахождения на спецпоселении привели целый ряд репрессированных этносов (ставших этническими маргиналами) к снижению порога выживаемости, потере устойчивого статуса в социальной структуре советского общества, к росту апатий, депрессий, утрате чувства этнического единства, самосознания и национального достоинства, отказу от активного сопротивления окружающей среде в исследуемый и последующие периоды советской и современной российской истории [1147].

На протяжении многих лет само название «частное предпринимательство в 1940–1950-е гг.» у большинства историков вызвало бы недоумение. Традиционно считалось, что история легального частного бизнеса в СССР закончилась вместе с нэпом, а история нелегальной теневой экономики началась не ранее середины 1960-х гг. Период же с начала 1930-х до начала 1960-х гг. стойко ассоциировался с тотальным господством государства в экономике. В последнее десятилетие появился ряд работ, доказывающих, что государственный контроль в экономике в этот период был далеко не тотальный. Однако, по большому счету, феномен частного предпринимательства при сталинском режиме еще во многом остается неизученным.

Исследования частного предпринимательства в этот период связаны с многочисленными трудностями, главная из которых — скудость источниковой базы. В отличие от 1920-х гг., когда жизнь частных предпринимателей отражалась и в законодательных документах, и в прессе, и в делопроизводстве различных управленческих органов, 1940-е и 1950-е гг. хранят молчание. Поскольку официально существование частного предпринимательства отрицалось, о нем практически не пишут.

Слово «предпринимательство» вообще надолго исчезло из лексикона государственных органов и простых обывателей. Вместо него употребляются слова «хищение», «спекуляция», «растрата». Однако подмена понятий не должна смущать исследователей. По сути, те действия, которые в 1940–1950-е гг. квалифицировались как спекуляция и хищения, являются именно предпринимательством в современном значении этого слова.

Наиболее информативными источниками, характеризующими деятельность «спекулянтов» и «расхитителей», являются материалы карательных и контролирующих органов, среди которых первенство, несомненно, принадлежит знаменитому ОБХСС, который с 1938 г. являлся главной организацией, призванной осуществлять государственную политику в отношении частных предпринимателей.

Помимо фондов ОБХСС, значительную ценность представляют материалы Министерства государственного контроля, в особенности отделов легкой промышленности и торговли (поскольку именно в этих отраслях экономики присутствие частного бизнеса было наиболее заметным). Фонды Прокуратуры СССР также содержат ценную информацию по истории частного предпринимательства, поскольку данная организация проводила расследования по всем более или менее значительным делам, связанным с «хищениями» и «спекуляцией». Кроме материалов государственных органов, существует еще один весьма интересный источник, который дает возможность взглянуть на частное предпринимательство под другим углом, — мемуарная литература.