Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Несмотря на признание провала работы Л. д’Андре, оренбургская администрация продолжала прилагать усилия для кодификации казахского обычного права. Один из новых проектов был подготовлен в период с 1849 по 1853 г. Его автором был И. Я. Осмоловский — профессиональный востоковед, чиновник Азиатского департамента МИД и ОПК, начальник сырдарьинских казахов. Характерной чертой сборника стало внимание к локальным вариациям степного права и конкретным историческим условиям. Широкое использование текстов ханафитской правовой школы, опора на свидетельства биев и мулл, знакомых с шариатом, помогли ему переосмыслить степень распространения исламских правовых знаний среди казахов, преодолев ограниченность прежних записей адата. Текст Осмоловского отличало стремление отказаться от схематического обобщения разных случаев и желание реконструировать разнообразные контексты местной правовой культуры. Появившись в условиях политизации исламского фактора и активных споров по поводу ограничения влияния ОМДС и татарских мулл в Казахской степи, сборник, подготовленный И. Я. Осмоловским, так и не был опубликован. Он стал жертвой борьбы оренбургских чиновников с так называемым «исламизмом». В этой главе мы подробно проанализируем работу Осмоловского, которая явилась новым шагом в изучении казахского права и отразила опередившую свое время идею о том, что местные адаты были фактически неотъемлемой частью обширной исламской правовой культуры.

Ефим Яковлевич (Иосиф Иоакимович) Осмоловский родился 9 сентября 1820 г. в дворянской семье в Суражском уезде Витебской губернии [252] На территории Витебской губернии, согласно восьмой ревизии (1834), польское и белорусское население численно выделялось. Почти все они были римско-католического вероисповедания (199 600 человек). При этом православных было 168 700 человек, иудеев — 47 700 человек. См.: Кабузан В. М. Распространение православия и других конфессий в России в XVIII — начале XX в. (1719–1917). М., 2008. С. 200. . Его род восходил к Павлу Евсеевичу Осмоловскому (Могилевский повет Великого княжества Литовского), получившему 5 октября 1511 г. «привилегии на вечность» от короля Польского и Великого князя Литовского Сигизмунда I Старого. При Екатерине II Осмоловские прошли нобилитацию в Российской империи и были внесены в список древних дворянских родов [253] См.: Лукомский В. К., Модзалевский В. Л. Малороссийский гербовник. СПб., 1914. С. 125; Дворянский календарь. Справочная родословная книга российского дворянства. Тетрадь 16. М., 2011. С. 171. . Однако уже в годы правления Александра I эти привилегии не были подтверждены, и потомку Павла Евсеевича — Якову Степановичу, отцу нашего главного героя, чтобы занять подобающее происхождению положение в обществе, ничего не оставалось, кроме как рассчитывать на карьеру. Находясь на службе более двадцати лет — сначала в Могилевском, а затем в Витебском главном суде, — он все же не достиг заметного успеха и в 1815 г. вынужден был обратиться к министру юстиции Д. П. Трощинскому. В своем прошении Осмоловский уверял высокопоставленного сановника, что его нынешняя должность (коллежский секретарь — 10‐й класс в Табели о рангах) не соответствует выслуге лет [254] Согласно Табели о рангах, для получения чина титулярного советника, т. е. класса, следующего за коллежским секретарем, требовалось три года службы. . И только «крайне бедное положение» заставляет воззвать к справедливости — учесть его заслуги и присвоить чин титулярного советника (9-й класс в Табели о рангах) [255] Осмоловский обращал внимание министра на то обстоятельство, что в течение короткого времени он с помощью небольшого числа канцелярских служащих решил бюрократические проблемы Витебского главного суда, разобрав 635 дел, накопившихся за прошлые годы. См.: РГИА. Ф. 1400. Оп. 2. Д. 74. Л. 117–118. . Хотя это прошение и было удовлетворено высшими властями, в социальном плане оно не принесло заметной выгоды. Связано это было с тем, что до 1845 г. титулярный советник не мог получать ни личного, ни потомственного дворянства. Как видим, реалии бюрократической системы Российской империи часто превращали жизнь обычного чиновника в беспросветную рутину, разрушавшую иллюзии о карьерных перспективах и служебном долге [256] Об особенностях жизни и деятельности чиновников юридического ведомства в Российской империи см.: Уортман Р. С. Властители и судьи: развитие правового сознания в императорской России. М., 2004. . Прошло еще некоторое время, и только в 1832 г. Я. С. Осмоловскому наконец удалось добиться с помощью Витебского дворянского депутатского собрания подтверждения своего дворянского происхождения [257] См.: Дневник Бонч-Осмоловской Марины. Генеалогический форум // http://forum.vgd.ru/post/480/31831/p1528140.htm#pp1528140 (последнее посещение 03.09.2015). .

Семья Осмоловских владела имением Полово в Суражском уезде Витебской губернии с 57 крепостными мужского пола [258] ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7611. Л. 2. . Это было небольшое имение, которое не приносило какого-либо существенного дохода, так как находилось в нечерноземной полосе. У четы Осмоловских было шестеро детей: трое мальчиков и три девочки. Старшим ребенком в семье был брат Иосифа Игнатий (родился 24 октября 1818 г.). После окончания Астраханской гимназии в 1839 г. он учился на юридическом факультете Казанского университета [259] Национальный архив Республики Татарстан (НА РТ). Ф. 977. Оп. л/д. Д. 316. Л. 1–4; Остроумов Т. Исторический очерк Астраханской 1-й мужской гимназии за время с 1808 по 1914 г. Астрахань, 1914. С. 746. . Затем Игнатий Осмоловский вернулся на родину и занимал должность члена приказа общественного призрения в Витебской губернии. Самым младшим членом семьи была сестра Камила (родилась 10 января 1830 г.), окончившая с серебряной медалью педагогические классы Александровского училища при Смольном институте благородных девиц в 1850 г. [260] См.: Исторический очерк педагогических классов Санкт-Петербургского Александровского института. 1848–1898 / Сост. М. М. Захарченко. СПб., 1898. С. 88. Кроме Игнатия и Камилы, у Иосифа Осмоловского были братья Павел и Антон, а также сестры Леокадия и Виктория [261] РГИА. Ф. 577. Оп. 4. Д. 1428. Л. 118 об. Какие-либо дополнительные данные о них не выявлены. .

Первым учебным заведением, оконченным И. Я. Осмоловским, было мужское училище доминиканского ордена в Санкт-Петербурге [262] НА РТ. Ф. 87. Оп. 1. Д. 3563. Л. 2. Увеличение числа доминиканцев в Российской империи произошло во второй половине XVIII в. после разделов Польши, а к концу правления Александра I (в 1825 г.) насчитывалось около 100 монастырей и 750 монахов. После изгнания иезуитов (в 1826 г.) под контроль доминиканцев перешли многие католические приходы, в том числе храм Святой Екатерины в Санкт-Петербурге, при котором позднее был образован доминиканский монастырь, опекавший мужское и женское училища. См.: Доминиканцы // Православная энциклопедия / http://www.pravenc.ru/text/178851.html (последнее посещение 29.11.2017); Пыпин Л. П. Религиозные движения при Александре I. Пг., 1916. . Мы предполагаем, что выбор этого учебного заведения был обусловлен не столько желанием Якова Степановича дать сыну римско-католическое духовное образование, сколько материальными трудностями семьи. Известно, что учащиеся духовных учебных заведений могли содержаться за счет церкви, если они были сиротами или из многодетных и малообеспеченных семей [263] Об особенностях духовного образования в Российской империи см.: Ушакова Н. Е. Среднее духовное образование Верхнего Поволжья во второй половине XIX — начале XX вв. Ярославль, 2013. С. 67. . К тому же санкт-петербургские римско-католические учебные заведения пользовались популярностью среди польской, латышской и литовской молодежи из Витебской, Виленской и Ковенской губерний [264] Радван М. Римско-католические духовные заведения Санкт-Петербурга в XIX в. (1842–1917 гг.) / http://www.cathseminary.ru/history/1842–1917 (последнее посещение 29.11.2017). .