Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Казанский университет был не только местом ссылки. В 1840‐е гг. его восточное отделение считалось одним из самых престижных и продуктивных в научном отношении подразделений [282] Фактически усиление восточного разряда осуществлялось за счет бюджета других структур университета. Разряд мог позволить оплату дорогостоящих экспедиций и стажировок, приобретение книг и рукописей, содержание музеев. См.: Вишленкова Е. А. Культурное пограничье Казанского университета // Образование и просвещение в губернской Казани. Сб. статей. Вып. 1. Казань, 2008. С. 31–32. . Так, Л. Н. Толстой, отдавая предпочтение арабско-турецкому отделению, свой выбор объяснял желанием «сделать впоследствии дипломатическую карьеру» [283] См.: Эйхенбаум Б. Из студенческих лет Л. Н. Толстого. С. 92. . К 1844 г. кроме арабского, турецкого, персидского, татарского, монгольского, китайского языков студенты восточного разряда могли изучать также санскрит (с 1842 г.) и маньчжурский язык (с 1844 г.) [284] Веселовский П. И. Сведения об официальном преподавании восточных языков в России. С. 15. . В эти годы среди преподавателей были ведущие специалисты в различных областях востоковедения, о которых знали и за пределами Российской империи [285] Так, финский лингвист М. А. Кастрен писал в 1840‐е гг.: «Казанский университет считает в числе своих ориенталистов мужей европейской известности…» См.: Джераси Р. Окно на Восток: империя, ориентализм, нация и религия в России / Пер. с англ. В. Гончарова. М., 2013. С. 204. . Например, известный специалист по мусульманскому праву А. К. Казембек [286] С 1826 г. — преподаватель Казанского университета и первой Казанской гимназии, в 1849 г. становится профессором Санкт-Петербургского университета. Автор многочисленных работ по тюркской и арабской грамматике, мусульманскому праву, истории ислама. Перевел с восточных языков на русский язык несколько сочинений. Был экспертом правительства по различным вопросам шариата. См.: Рзаев А. К. Мирза Казем-Бек. Баку, 1965; Благова Г. Ф. История тюркологии в России (вторая половина XIX — начало XX в.). М., 2012. , уже упомянутый О. М. Ковалевский, крупный тюрколог И. Н. Березин, получивший в 1845 г. после трехлетнего путешествия по Востоку звание экстраординарного профессора. Степень магистра восточной словесности в 1840 г. получил В. П. Васильев — известный в последующем синолог [287] Загоскин Н. П. Деятели Императорского Казанского университета. С. 58–60. . Несмотря на то что студентов на восточном факультете Казанского университета было немного (в период с 1842 по 1852 г. курс окончило только 75 человек, причем в 1842 и 1843 гг. обучалось всего 23 и 24 студента соответственно [288] Веселовский П. И. Сведения об официальном преподавании восточных языков в России. С. 16. ), власти стремились покровительствовать востоковедению. Они были крайне заинтересованы использовать востоковедов в дипломатической, переводческой и административной деятельности. С другой стороны, местная профессура, наоборот, ориентировала студентов преимущественно на научное, а не на политическое поприще. В сознание будущих ученых закладывались объективные принципы «погружения в многообразие местных культур» [289] Вишленкова Е. А., Галиуллина Р. Х., Ильина К. А. Русские профессора: университетская корпоративность или профессиональная солидарность. М., 2012. С. 166. . Подготовка востоковеда включала в себя не только изучение языков, основ религии и быта, но и знание их региональных особенностей. Студенты должны были вырабатывать профессиональную тактику «сближения» с местным населением («вести себя сколь возможно скромнее, осмотрительнее и вежливее»), изучать и копировать исторические и культурные реликвии [290] Там же. С. 172. . Чтобы представить себе уровень профессиональной подготовки выпускника восточного разряда, мы должны отметить, что с 1840 г. от студентов, окончивших курс, требовалось предоставлять сочинения, включавшие извлечения из печатных и рукописных произведений на восточных языках. При этом содержание материала должно было рассматриваться в историческом, географическом, литературном и историко-филологическом контекстах [291] Фойгт К. К. Обозрение хода и успехов преподавания азиатских языков при Казанском университете // Журнал Министерства народного просвещения (ЖМНП). 1843. Ч. 39. С. 69. .

Как в практическом отношении реализовывались государственные задачи, возлагавшиеся на восточный разряд Казанского университета? Как правило, молодые люди, окончившие курс, не стремились стать переводчиками или чиновниками в провинции. Так, Оренбургское губернское правление, испытывая недостаток в таких кадрах, 15 декабря 1845 г. обратилось к администрации Казанского университета с просьбой объявить выпускникам о наличии вакантных мест переводчиков татарского языка в этом учреждении. Однако желающих не оказалось. В конечном счете декан факультета вынужден был в добровольно-принудительном порядке выдать предписание отправиться в Оренбург студенту армянской словесности В. Чернышеву, заявив, что хотя татарский язык им и не изучался, он освоил его, когда был учеником первой Казанской гимназии [292] НА РТ. Ф. 977. Оп. Ректор. Д. 665. Л. 1, 5. . Обстоятельства, связанные с тем, что многие выпускники не работали после окончания университета по специальности, заставляли государство усиливать контроль над их трудоустройством. Прежде всего это касалось студентов, находившихся на казенном содержании. Так, только в 1837 г. на 14 казенных студентов восточного разряда было израсходовано 7 тысяч рублей. Увеличилась и зарплата преподавателя, составив в этом же году 1600 рублей. Желая избежать нецелевых расходов, государство обязывало молодых востоковедов-выпускников прослужить 6 лет по распределению правительства. С этой точки зрения профессор Казанского университета К. К. Фойгт с удовлетворением писал, что молодые люди, окончившие курс восточной словесности в гимназии и университете, уже занимают разные должности в Санкт-Петербурге, Казани, Тобольске, Омске, Оренбурге, Астрахани, Одессе, Тифлисе, Иркутске, а также служат в посольствах и миссиях на Востоке [293] Фойгт К. Ф. Указ. соч. С. 67, 69. .

Как сложилась судьба И. Я. Осмоловского после окончания университета? Переводчики требовались не только в Оренбурге, но и в высших правительственных институтах. В 1843 г. Азиатский департамент МИД обратился к попечителю Казанского учебного округа М. Н. Мусину-Пушкину с просьбой прислать в Санкт-Петербург подготовленного выпускника восточного разряда Казанского университета для замещения должности переводчика татарского языка. Эта бумага была переадресована профессору Казанского университета А. К. Казембеку, который в свою очередь остановил свой выбор на И. Я. Осмоловском [294] НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 5437. Л. 1. . Давая характеристику своему ученику, Казембек прежде всего обращал внимание на следующие его качества: «…может очень свободно переводить с турецкого и татарского языка и даже из труднейших сочинений, но разговорный язык еще ему не так знаком, как это следовало бы быть переводчику татарского языка» [295] Там же. Л. 2. . Учитывая такие обстоятельства, Казембек сам брался в течение года подготовить Осмоловского и разработал специальную программу для дальнейшего совершенствования его языковых навыков. Эта программа включала в себя индивидуальные занятия с текстами под руководством Казембека, а также временное проживание среди татар для приобретения навыков разговорной речи [296] Там же. Л. 2 об. . В октябре 1844 г. профессор Казанского университета доводил до сведения М. Н. Мусина-Пушкина, что работа с И. Я. Осмоловским успешно завершена и он может отправиться в Санкт-Петербург [297] Там же. Л. 11. . Таким образом, окончив Казанский университет и получив степень кандидата восточной словесности [298] Фактически это означало, что университет был окончен с отличием. По Указу Сената И. Я. Осмоловский 22 февраля 1845 г. был определен в чин коллежского секретаря. См.: ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7611. Л. 2. , Осмоловский занял место переводчика татарского языка в Азиатском департаменте МИД.