Пол Кинан - Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 [litres]

Указ, изданный Анной Ивановной в январе 1733 г., касался игры с высокими ставками, причем важность этой проблемы особо подчеркивалась тем, что было предписано огласить указ для всеобщего сведения. Вначале в нем упоминался прежний запрет игры на деньги, изданный Петром I в 1717 г., согласно которому игроков штрафовали на поставленную на кон сумму в тройном размере. Однако, говорилось в указе, несмотря на этот запрет, азартные игры продолжались как в публичных местах (возможно, даже в светском обществе), так и в частных домах. Еще хуже, с точки зрения властей, было то, что играть в карты, в кости и в другие игры, где правит случай, начали не только на деньги и домашнюю утварь, но и на деревни с крестьянами. В указе было ясно обозначено, что такая игра не только ведет к финансовому краху, но и является «тягчайшим грехом», как гласит Закон Божий. Азартные игры описаны как занятия «богомерзкия и вредительныя», что не оставляет сомнений в отношении к ним властей. Поэтому все игры на деньги, пожитки, деревни, крепостных запрещались как в частных домах, так и в общественных местах (в «вольных домах»). В законе также были перечислены наказания для его нарушителей. При первом нарушении указа действовал прецедент 1717 г., причем две трети штрафа передавались на содержание какого-нибудь госпиталя (без конкретного указания). Второе нарушение каралось месяцем в тюрьме для офицеров и других «знатных» людей, а «подлые» подлежали нещадному битью батогами. В третий раз денежный штраф удваивался, а дальнейшие наказания передавались на усмотрение Полицмейстерской канцелярии, местного губернатора или начальствующего офицера 339 339 ПСЗ. Т. 9. № 6313. 23 января 1733 г. С. 20. .

Запрет на азартные игры распространялся не только на простых подданных. Карточной игре и бильярду посвящался специальный указ от марта 1735 г. В нем запрещалось пажам и камер-пажам императорского двора посещать кабаки и прочие питейные заведения, где они могли играть в бильярд, в карты и тому подобные игры. Нарушители подлежали аресту (в указе приведено в пример наказание пажа Ивана Волкова), а владельцу заведения тоже грозило суровое наказание, включая штраф 340 340 Там же. № 6703. 5 марта 1735 г. С. 489. . И все-таки, как было и с другими полицейскими законами, несмотря на все запреты, азартные игры, судя по всему, и в дальнейшем оставались проблемой. Указ 1717/1733 г. был издан снова в 1743 г. и еще раз в марте 1747 г., с добавлением, что «всякого чина люди» продолжают, невзирая на подтверждение штрафов и наказаний, играть в азартные игры в публичных местах 341 341 Там же. Т. 12. № 9380. 11 марта 1747 г. С. 670–671. .

Впрочем, осознавалось также различие между азартными играми, особенно картами, как греховным делом и как великосветским развлечением. Указом, изданным в середине 1761 г., ни при каких обстоятельствах не дозволялось играть в карты, а именно в фаро, квинтич и подобные игры на деньги и имущество – нигде, кроме покоев императрицы. При этом важно, что делалось исключение для ряда других карточных игр, включая ломбер, кадриль, пикет и памфил, в которые разрешалось играть на очень маленькие суммы «в знатных дворянских домах». Причем такое исключение делалось лишь «ради провождения времени», а не ради выигрыша. Всякого, кто станет играть на более крупные суммы, следовало оштрафовать на его двойной годовой оклад и на весь выигрыш (или на стоимость любого имущества, предоставленного в залог на покрытие долга), в то время как хозяин помещения, где играли, тоже подлежал штрафу. Этот штраф делился на четыре части – одна часть передавалась «на гошпиталь», вторая на содержание полиции, а остальные две на вознаграждение доносчиков, которые могли представить убедительные письменные доказательства противозаконной деятельности 342 342 ПСЗ. Т. 15. № 11275. 16 июня 1761 г. С. 731. . Всякая попытка использовать вместо денег векселя, заемные крепости или какое-либо залоговое имущество вела к их конфискации в казну и к штрафу со всех причастных к нарушению. Хотя ответственность за соблюдение этого запрета возлагалась на Полицмейстерскую канцелярию или на местные власти, в последнем пункте указа содержалось требование, чтобы обо всех штрафах сообщали в Сенат, а также в Военную коллегию, в Адмиралтейство или в гвардейские полковые канцелярии, так как это могло влиять на чин и продвижение по службе 343 343 Там же. С. 732. .

Этот закон позволяет сделать некоторые важные наблюдения, иллюстрирующие подход властей к азартным играм на протяжении рассматриваемого периода. Во-первых, карточная игра явно воспринималась как светское времяпровождение, которое считалось уместным лишь в определенных местах, а именно при дворе, в покоях императрицы и в домах знати. Во-вторых, оказывалось очевидное предпочтение играм в дружелюбной атмосфере, с участием немногочисленных или очень опытных игроков (например кадрили), перед играми, где дело решала удача, как в фаро, и существовал риск больших проигрышей и долгов. В-третьих, в указе ясно говорилось, что нечестная игра могла скверно сказаться на карьере игрока, помимо финансовых последствий в виде всяческих штрафов. Законодательное установление подобного рода вообще типично для данного периода. Например французское законодательство об азартных играх отмечено изданным в конце 1717 г. ордонансом, в котором запрещалась игра в кости, в разные карточные игры, а затем обобщенно упоминалось и про другие азартные игры. Затем последовали аналогичные ордонансы в 1757, 1759 и 1765 гг., в которых лишь менялся перечень запрещенных карточных игр 344 344 Dunkley J . Gambling. Р. 38–39. . Похожий набор мер предприняли и в георгианской Англии, где в реакции властей усматривается попытка одновременно защитить пострадавших и стремление покарать алчное поведение за карточным столом 345 345 Miers D . Regulating. P. 27–34. .

И все же в подходе к азартным играм имелись некоторые различия между Россией и остальной Европой. В рассматриваемый период здесь не делалось никаких попыток лицензировать игорные дома, как в землях австрийской короны. Там государство (не говоря уже о придворном чиновнике, который этим ведал) могло извлекать выгоду из азартных игр, уже признанных распространенной, а потому почти неизбежной практикой 346 346 Spielman J . Status as Commodity: The Habsburg Economy of Priviledge // Charles Ingrao (ed.). State and Society in early Modern Austria. West Lafayette, IN, 1994. P. 116–117. . Родственное начинание – лотереи, оказавшиеся очень полезными для сбора средств в ряде государств в раннее Новое время, не имели такого успеха в России 347 347 Munting R . An Economic and Social History of Gambling in Britain and the USA. Manchester, 1996. P. 14. . Первая государственная лотерея была организована в 1760 г. в поддержку офицеров – инвалидов Семилетней войны, но впоследствии, в 1764 г., от нее отказались по причине скудных финансовых поступлений из-за плохой организации 348 348 ПСЗ. Т. 15. № 11083. 15 июля 1760 г. С. 489–493; ПСЗ. Т. 16. № 12098. 20 марта 1764 г. С. 656–657. . Зато в российском контексте значение рассматриваемого периода заключалось в становлении азартных и прочих игр как вида социальной активности. Они ценились как новая сфера социального взаимодействия, пусть и с заранее определенными ролями и правилами приемлемого поведения. В таком качестве практика азартных игр, хоть она и была введена сравнительно недавно, к концу рассматриваемого периода быстро заняла центральное место в придворной жизни и сохраняла его в дальнейшем.