Пол Кинан - Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 [litres]

Существуют и другие примеры, свидетельствующие о том, что Елизавета серьезно относилась к проблеме публичного пьянства в Петербурге. В декабре 1742 г. она издала указ, касавшийся внешнего облика петербургских улиц, в котором выразила неудовольствие наличием кабаков и харчевен на «знатных» улицах города, имея в виду, вероятно, главные проспекты, на которых стояли дома знатных семейств. Что касается кабаков, то она распорядилась вынести их подальше от мест проживания городской верхушки, а харчевни велела держать только на рыночных площадях 298 298 ПСЗ. Т. 11. № 8674. 1 декабря 1742 г. С. 728. . Но в 1746 г. Елизавета повторила указ, гласивший, что никаких кабаков на «знатных» улицах быть не должно, что их нужно размещать только в боковых улицах, а те заведения, что уже занимают такие места, должны быть перенесены 299 299 Там же. Т. 12. № 9278. 11 апреля 1746 г. С. 543. . В следующем указе, от октября 1752 г., опять говорилось о необходимости убрать заведения обоих видов прочь со «знатных» улиц. Тот факт, что в указе специально упоминался кабак на Миллионной улице, рядом со старым Зимним дворцом и несколькими резиденциями знатнейших дворян, наводит на мысль, что неуспех предыдущего указа был совершенно очевиден императрице 300 300 Там же. Т. 13. № 10030. 14 октября 1752 г. С. 707–708. .

Ситуация назрела в декабре 1758 г., когда генерал-фельдмаршал и генерал-прокурор князь Никита Юрьевич Трубецкой подал доклад в Сенат об акции, предпринятой им против кабаков, которые он считал противозаконными. По следам доноса о кабаке купца Ивана Чуркина, находившемся в доме камер-фурьера Василия Рубановского на Миллионной улице, он учинил расследование, чтобы выяснить, в каких домах на главных улицах города размещаются кабаки или подобные им заведения. В частности в районе Луговой Миллионной же улицы обнаружились еще два кабака – в домах купца Прохора Гневышева, напротив Адмиралтейства, и московского вице-губернатора Н.Г. Жеребцова на Мойке. Закрывать эти заведения власти не намеревались, а хотели добиться их перемещения на более подходящее место в ближайших, но не столь заметных улицах. Поэтому кабак из дома Гневышева переехал во владение княгини Марии Черкасской на Малой Морской улице, а кабак Чиркина разместился в каменном здании на пустыре возле Конюшенного моста 301 301 ПСЗ. Т. 15. № 10904. 11 декабря 1758 г. С. 288–289. . Последствия этой акции князя Трубецкого усматриваются из донесения Камер-конторы Сенату, гласившего, что доходы от продажи спиртного упали в городе на 24,5 тыс. руб. 302 302 Smith R., Christian D . Bread and Salt. P. 216. Вопрос внешнего вида улиц также был затронут в одном из последующих указов: он посвящался сокращению числа будок при шлагбаумах на главных улицах города, причем особо упоминались будки на Миллионной, торговавшие едой и напитками, которые надлежало убрать с передней линии улиц 303 303 ПСЗ. Т. 15. № 11050. 16 апреля 1760 г. С. 466. .

Питье спиртного в рассматриваемый период по-прежнему занимало центральное место как в повседневной жизни, так и на праздниках высшего общества. Хотя некоторые эксцессы времен Петра при его преемниках ушли в прошлое, пьянство осталось существенной частью придворной жизни, что проявлялось в регулярных тостах в честь различных годовщин и в стремлении блеснуть богатством двора в выборе вин и других напитков во время застолий. Часто встречающуюся характеристику русских как народа, склонного к пьянству, не следует рассматривать вне контекста, ведь многие страны были тогда столь же близко знакомы с зеленым змием. Например в России в этот период не случилось чего-то подобного «джиномании» (Gin Craze) в Англии 304 304 White J. London in the Eighteenth Century: A Great and Monstrous Thing. London, 2012. P. 327–332. 305 305 В первой половине XVIII в. резко возросло производство и потребление джина в Великобритании, а особенно в Лондоне. Город охватила сущая эпидемия пьянства. Власти, озабоченные состоянием общества, провели в это время пять парламентских актов о контроле над потреблением джина. – Примеч. научн. ред. перевода. . Неослабная озабоченность властей в связи с чрезмерным пьянством, непристойным поведением и размещением пунктов торговли спиртным мотивировалась стремлением сохранять в городе благочиние – эти вопросы решали тогда и в других государствах, причем, как и в России, с переменным успехом 306 306 См. о двух примерах таких попыток: Tlusty B.A . Bacchus and Civic Order: The Culture of Drink in Early Modern Germany. London, 2001. P. 80–101; Brennan Th . Social Drinking in Paris // Susanna Barrows, Robin Room (eds.). Drinking: Behaviour and Belief in Modern History. Berkeley, CA, 1991. P. 68–77. .

Азартные игры издавна были признаны важной частью общественной жизни Европы раннего Нового времени, хотя власти в основном их не одобряли 308 308 Parlett D.S . A History of Card Games. Oxford, 1991. P. 45–60. . Возражения против азартных игр звучали отовсюду – тут было и возмущение чрезмерной страстью к азарту, и озабоченность судьбою жертв немилости фортуны 309 309 Miers D. Regulating Commercial Gambling: Past, Present, and Future. Oxford, 2004. P. 19–38. . Мода на азартные игры в обществе отчасти объяснялась их процветанием при ведущих дворах Европы. Этим, в первую очередь, отличался французскbй двор Людовика XIV, и принятые там карточные игры, например кадриль, приобрели особенно широкую популярность 310 310 См., например: Grussi O . La vie quotidienne des joueurs sous l’Ancien Régime à Paris et à la cour. Paris, 1985. . Впрочем, подобные игры в то время были столь же распространены в тавернах, кофейнях и в частных домах, и участвовали в них игроки из всех социальных слоев 311 311 Malcolmson R. Popular Recreations in English Society, 1700–1850. Cambridge, 1973. P. 5–14, 34–51. . Кроме того, азартные развлечения не ограничивались лишь теми или иными играми – любые события могли послужить предметом для пари, от спортивных состязаний до сроков кончины знакомых 312 312 Porter R. English Society in the Eighteenth Century. London, 1991. P. 237–239. . В России некоторые игры, например шахматы и различные виды игры в кости, имели давнюю традицию благодаря культурным связям с азиатскими державами, например с империей Великих Моголов 313 313 Линдер И.М . Шахматы на Руси. 2-е изд. М., 1975. . Однако развитие контактов Московии с остальной Европой начиная с XVI в. привело к тому, что в России появились другие игры и азартные развлечения, в том числе различные карточные игры, шашки и прочие настольные игры 314 314 Пыляев М.И . Старое житье: Очерки и разсказы. М., 1990. С. 23. .

Изучение азартных игр XVIII столетия нередко фокусируется на их символическом значении и культурной роли. Одна из таких областей исследования касается связи между азартными играми и литературой. Так, желание некоторых игроков бросить вызов судьбе, отринув всякую осторожность и делая высокие ставки, было распространенной темой европейской литературы рассматриваемого времени 315 315 На эту тему см.: Kavanagh Th . Dice, Cards, Wheels: a Different History of French Culture. Philadelphia, PN, 2005. . В России тоже изучалась история азартных игр, правда, преимущественно в период конца XVIII – первой половины XIX в. 316 316 См., например: Лотман Ю.М . Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XX века). СПб., 2002. С. 136–163; Парчевский Г.Ф . Карты и картежники. СПб., 1998. Интерес к литературному отображению азартной игры в рассматриваемый нами период также присутствует в русском контексте 317 317 Helfant I . The High Stakes of Identity: Gambling in the Life and Literature of Nineteen-Century Russia. Evanston, IL, 2002. . Но даже более поздний отрезок XVIII в. лишь бегло освещается во введениях к этим исследованиям, тогда как контекст бытования азартных игр в начале и середине этого столетия отражен чаще всего только в собраниях русских и иностранных старинных анекдотов 318 318 См., например: Пыляев И.М . Старое житье. С. 22–59. . Большинство их посвящено карточной игре, но в основном речь идет о том, с каким невиданным размахом играли при императорском дворе 319 319 Михневич В.О . История карточной игры на Руси // Исторический вестник. Т. 83. № 1. 1901. С. 141–161; Там же. № 2. 1901. С. 559–587. . Поэтому если во всех упомянутых выше работах можно найти некоторые интересные подробности о нашем периоде, то настоящий раздел посвящен истории становления в России в начале XVIII в. азартных игр как общественного времяпровождения, в рамках культурных преобразований в целом.