Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Уровни противления браку в помещичьих деревнях прихода, показанные в таблицах 3.4 и 3.5, основаны на материалах исповедных ведомостей 1777 и 1800 гг., которые не дают достоверной информации по возрастам. Тем не менее, хотя количество мужчин и женщин в возрасте 25 лет и старше может быть неточным, различия между деревнями и произошедшие со временем изменения слишком существенны, чтобы объясняться случайными погрешностями в записи данных.

Таблица 3.4. Сопротивление браку в приходе с. Купля среди помещичьих крестьян 25 лет и старше, 1777 и 1800

Таблица 3.5. Сопротивление браку в приходе с. Купля среди помещичьих крестьянок 25 лет и старше, 1777 и 1800

Единственной помещичьей деревней, в которой отвращение от брака привилось, было Хорошево. В деревне Купля в последней четверти и, возможно, во всей второй половине века все мужчины и женщины, достигшие возраста 25 лет и старше, вступали в брак [324] Там же. Оп. 111. Д. 108. Л. 192 об. — 193 об.; Там же. Оп. 107. Д. 73. Л. 165–166 об. . В исповедную ведомость 1800 г. попали двое неженатых харлаковских мужчин и одна незамужняя женщина, но это, скорее всего, результат произвольных колебаний, а не признак зарождающегося сопротивления браку: по данным на 1830 г., только одна из 17 женщин старше 25 лет никогда не выходила замуж [325] Там же. Оп. 111. Д. 108. Л. 188–188 об.; Там же. Оп. 107. Д. 73. Л. 166 об. — 167 об. По 1830 г.: Там же. Оп. 107. Д. 212. Л. 882–885. . В Хорошево, если возрасты двух самых старших старых дев были близки к записанным в 1777 г. — 40 лет, — женщины начали чураться брака немного до или после 1760 г., и их число непрерывно росло. Только одна из трех старых дев 1777 г. дожила до 1800 г., но к тому времени в пяти из девятнадцати номинально православных дворов обитали семь незамужних женщин 25 лет и старше и одна 34-летняя «староверка» (единоверка) тоже оставалась старой девой. Священник отметил еще трех хорошевских «староверок» — одну, 39 лет, замужнюю, двух незамужних 19 лет и 21 года, а также пятерых мужчин и трех женщин — записных раскольников — все были старше 38 лет и состояли в браке. В Хорошево сопротивление браку возникло в основном среди номинально православных, а не среди открыто инаковерующих. Однако Хорошево было единственной из трех помещичьих деревень, содержавшей больше двух явных староверов какого бы то ни было толка, так что существовала, наверное, связь между присутствием староверов и отвращением от брака [326] Там же. Оп. 111. Д. 108. Л. 189 об. — 191; Там же. Оп. 107. Д. 73. Л. 167 об. — 169 об., 170 об. — 171. .

Сопротивление браку смогло получить развитие в Хорошево, возможно, потому, что ни один из его трех совладельцев не жил в своих микровотчинах. В 1777 г. Александру Бабкину принадлежали четыре двора, Петру Бабкину — пять, Марии Шеховской — 14; все взрослые незамужние женщины жили в ее трети. К 1800 г. 3 из 9 номинально православных дворов, принадлежавших в то время Шеховской, содержали пять старых дев (в одном жили три никогда не выходивших замуж сестры в возрасте 29–49 лет), а среди теперь уже десяти дворов братьев Бабкиных в двух были незамужние женщины 25 лет и старше, и было еще три двора с незамужними 24-летними женщинами, которые явно метили в пожизненное безбрачие. Единственным оседлым крепостным владельцем в приходе с. Купля, по данным на 1800 г., был Василий Быков: они с женой числились прихожанами и имели в приходе не менее 25 дворовых [327] ГАВО. Ф. 556. Оп. 111. Д. 73. Л. 1600–1600 об. Я не включил в брачную статистику дворовых. У них было мало общего с крестьянами, если говорить о семейной структуре или брачных тенденциях. . Бычков был совладельцем деревень Купля (где ему принадлежали два двора) и Харлаково (шесть дворов). Он приобрел помещичий дом у ранее проживавшего там владельца Харлаково Василия Челюшева; судя по удвоению населения Харлакова с 1777 по 1800 г., он также переселил туда дополнительных крепостных. Бычков, похоже, был активным управляющим, заинтересованным в расширении своих новых владений. Есть вероятность, что если бы его крепостные попытались избегать брака (по данным на 1800 г., один 25-летний из его доли не был женат), он сделал бы все возможное, чтобы заставить их брачиться, как делали в то время другие занимавшиеся хозяйством помещики. Возможно также, что его заочные совладельцы попросили его присматривать и за их хозяйством. Но это домыслы. Что нам точно известно — то, что в той одной деревне, где ни один из владельцев не проживал, крепостные женщины начали отвергать брак вскоре после того, как дворцовые крестьянки Алёшково стали отвращаться от брака, и с течением времени количество женщин, избегавших брака, непрерывно росло.

По данным на конец XVIII в., сопротивление браку в дворцовых деревнях в зоне поселений по южную сторону от р. Клязьма наблюдалось в целом меньше, чем в Случково (44,3 % среди женщин 25 лет и старше на 1795 г.) и Алёшково (30,8 % в 1795 г.), тем не менее — по сравнению с тем, что мы считаем традиционным отношением русских крестьян к браку — оно было явно повышенным.

Таблица 3.6. Доля взрослых женщин старше 25 лет, никогда не выходивших замуж, в дворцовых деревнях Гороховецкого уезда по материалам ревизий податного населения [328] ГАВО. Ф. 301. Оп. 5. Д. 120. Л. 108–138 об., 149 об. — 164, 175–182, 191 об. — 200; там же. Д. 202. Л. 109–152 об., 161–164 об., 173–178 об. (в процентах)

Разумеется, уровни женского отвращения от брака в разных деревнях уезда — так же как и в приходе с. Купля — были весьма разные. Сопротивление браку в Шубино близко следовало за сопротивлением браку в Алёшково, и Ветельницы ненамного отставали. Лучинсково (известное также как Городище), Княжичи (после 1763 г.) и Арефино (кроме 1782 г.) шли более или менее вровень с Пешково, с весьма малым для этого уезда количеством женщин, никогда не выходивших замуж. Купреяново и Светильново оказались посередине. В целом, однако, уровень сопротивления браку был поразительно высок, особенно если мы вспомним, что в таблице 3.6 оценивается сопротивление по контингентам, которые включали в себя как родившихся в данном месте и никогда не выходивших замуж женщин, так и привозных невест. Так же как отвращение от брака среди женщин, родившихся в Случково, было не 44,3 %, а 70 %, так и сопротивление браку среди женщин, родившихся в деревнях из таблицы 3.6, было, вероятно, еще больше: близко к 40 % в Шубино, 30 % в Ветельницах, значительно выше 20 % в Купреяново и Светильново и, по-видимому, около 25 %, если взять все семь деревень вместе. Поскольку я выбрал эти деревни произвольно из дворцовых деревень в радиусе 10 километров от прихода с. Купля, в совокупности они дают представление о ситуации во всей этой части Гороховецкого уезда. Сопротивление браку среди дворцовых крестьян было здесь высоко и устойчиво. Одно отличие деревень из таблицы 3.6 от дворцовых деревень прихода с. Купля было в том, что отвращение от брака здесь, похоже, достигло пика и затем, после 1782 г., выровнялось. В то время как в Случково и Алёшково отвращение от брака значительно выросло с 1782 по 1795 г., в этих деревнях было лишь подобие произвольных колебаний.