Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Кроме нескольких тысяч кулаков первой категории, арестованных и отправленных в трудовые лагеря, более полутора миллионов кулаков второй категории были депортированы из своих родных земель. Столь масштабная депортация поставила вопрос, куда переместить этих людей. Лишь в январе 1930 года, когда коллективизация уже шла полным ходом, советские лидеры всерьез занялись этим вопросом. Ягода предложил идею спецпоселений, состоявших из двухсот-трехсот домохозяйств и расположенных в отдаленных регионах. По его словам, кулаки, депортированные в эти поселения, могли бы содержать себя, занимаясь сельским хозяйством, и в то же время стали бы постоянной рабочей силой для лесной, горнорудной и прочей промышленности [985] Viola L. The Unknown Gulag. Р. 4. . Таким образом, процесс физического устранения кулаков из деревни оказался увязан с обеспечением (принудительной) рабочей силы для добычи ресурсов в отдаленных регионах.

В конце января советское правительство создало комиссии, которым предстояло определить точное местоположение тех районов Крайнего Севера, Урала, Сибири и Казахстана, куда предполагалось отправлять ссыльных кулаков. Последующие государственные комитеты составили огромное число планов, статистических докладов, графиков и бюджетов спецпоселений. Некоторые даже разработали детальные проекты, с планировкой поселений и отдельных жилищ, целью которых было насаждение коллективной сознательности. С точки зрения московских бюрократов, спецпоселения, казалось, предоставляли шанс создать новую среду, позволяющую перековать представителей мелкобуржуазных слоев в образцовых пролетариев. Но, как пишет Линн Виола, это было «планирование, привитое к хаосу, проекция коммунистических мечтаний о порядке на беспорядочную реальность, созданную самим режимом». Недостаток подготовки в сочетании с огромным масштабом депортаций привел к тому, что сотни тысяч кулаков были отправлены в места, где было недостаточно пищи и жилья. Отдаленность подобных поселений сделала этот дефицит еще более суровым. Ссыльные страдали от холода, голода, эпидемий инфекционных заболеваний и чрезвычайно высокой смертности. Виола заключает, что плохое управление в сочетании с недостаточной координацией привели к таким действиям, которые «по самой своей природе влекли катастрофу» [986] Ibid. P. 57–61, 75–92 (цитаты: P. 57, 92). .

Как и в случае с трудовыми лагерями, предназначение спецпоселений вызывало среди коммунистов споры. Являлись ли эти поселения прежде всего средством перевоспитания кулаков или механизмом поставки рабочей силы для экономического развития отдаленных частей страны? Хотя большинство советских чиновников, казалось, видели в спецпоселениях в первую очередь источник рабочей силы, некоторые из них считали более важным удалить из общества «мелкобуржуазные элементы» и при помощи такой меры, как тяжелый труд, перевоспитать их. К примеру, нарком внутренних дел Владимир Николаевич Толмачев заявлял, что использование труда спецпоселенцев менее важно, чем изоляция их от общества и перевоспитание [987] ГАРФ. Ф. 393. Оп. 43а. Д. 1797. Л. 120–121 об. . Советское правительство приказало строить в спецпоселениях школы, рассчитывая, что кулацкую молодежь можно научить ценностям социализма и воссоединить с обществом. На деле же у властей в очередной раз оказалось недостаточно как учителей, так и денег для осуществления задуманного. Нехватка учителей была столь сурова, что пришлось нанимать самих ссыльных для перевоспитания их собственных детей. Тем не менее в теории советское правительство стремилось к перевоспитанию бывших кулаков и воссоединению их с обществом. В 1938 году было принято постановление, позволившее детям спецпоселенцев по достижении шестнадцатилетнего возраста покидать спецпоселения для учебы или работы [988] Viola L. The Unknown Gulag. Р. 102–103, 169. Уже в 1930 году Толмачев доказывал, что молодежь лучше отпустить из спецпоселений — чтобы избавить ее от влияния кулацких родителей (см.: ГАРФ. Ф. 393. Оп. 43а. Д. 1797. Л. 120 об.). .

Коллективизация и быстрая индустриализация привели в начале 1930-х годов к огромным социальным потрясениям в Советском Союзе. Положение еще больше обострилось из-за жестокого голода 1932–1933 годов, в свою очередь вызванного коллективизацией и реквизициями зерна. В деревне свирепствовал голод, поставки продовольствия в города оказались под угрозой, а промышленные проекты отставали от графика. Перед лицом этой ситуации партийные деятели приняли в конце 1932 года ряд мер, направленных на борьбу с экономическим кризисом. В числе прочего они создали систему внутренних паспортов, которая стала средством выявления и устранения «социально чуждых элементов» и, таким образом, заняла главное место в советской практике насилия, направленного против отдельных групп. Политбюро сформулировало постановление 15 ноября и опубликовало его 27 декабря 1932 года [989] Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР. М., 1932. Отд. 1. № 84. Статья 516. .

Вопреки общепринятой точке зрения, главной целью введения паспортной системы было не стремление помешать умирающим от голода крестьянам переселиться в город. Партийные деятели создали паспортную систему в момент, когда городам угрожала нехватка продовольствия, — создали в качестве инструмента очищения главных городских центров от непродуктивных индивидов [990] Hoffmann D. L. Peasant Metropolis. Р. 52. См. также: Moine N. Passeportisation, statistique des migrations et contrôle de l’identité sociale // Cahiers du monde russe. 1997. Vol. 38. No. 4 (October — December). Р. 587–600; Kessler G. The Passport System and State Control over Flows in the Soviet Union, 1932–1940 // Ibid. 2001. Vol. 42. No. 2–4 (April — December). Р. 477–504. . Члены Политбюро оправдывали паспортизацию необходимостью «разгрузки» Москвы, Ленинграда и других крупных городов «от лиц, не связанных с производством и работой в учреждениях или школах и не занятых общественно полезным трудом (за исключением инвалидов и пенсионеров), а также в целях очистки этих населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов» [991] Цит. в: Kessler G. The Passport System and State Control. Р. 482. . Согласно постановлению, все граждане старше шестнадцати лет, проживающие в этих городах, должны были получить паспорта в местном отделении милиции. Лица, «не занятые общественно полезным трудом», а также «укрывающиеся кулацкие, уголовные и иные антиобщественные элементы» не получили паспортов и были из городов высланы. С января по август 1933 года власти выслали 65 904 человека из Москвы и 79 261 — из Ленинграда [992] Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР. Отд. 1. № 84. Статьи 516, 517; Kessler G. The Passport System and State Control. Р. 485. .

Раз возникнув, паспортная система стала неотъемлемой частью советской системы охраны общественного порядка и чистки населения. Местными отделениями милиции были учреждены паспортные бюро, которые совместно с областными паспортными центрами и главным управлением советской тайной полиции создали картотеки, в которых была карточка на каждого получателя паспорта, хранившая информацию о его прежнем местожительстве, судимостях и т. д. Участковые милиционеры должны были собирать дополнительные сведения (от швейцаров, продавцов в магазинах, официантов и других работников сферы услуг) о людях, въезжающих и выезжающих в их районы, и вносить изменения в картотеку [993] ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 15а. Д. 130. Л. 2. . Кроме того, милицейские паспортные бюро должны были регистрировать лиц без паспорта — кулаков и преступников — в целях их идентификации и выселения. С января по апрель 1933 года работники милиции выдали 6,6 миллиона паспортов и отказали в выдаче паспорта 265 тысячам лиц, в том числе 67 тысячам тех, в отношении кого было установлено, что они являются бывшими кулаками [994] Попов В. Паспортная система в СССР (1932–1976) // Социологические исследования. 1995. № 8. С. 11–14; Kessler G. The Passport System and State Control. Р. 490; Shearer D. R. Social Disorder, Mass Repression, and the NKVD during the 1930s // Cahiers du monde russe. 2001. Vol. 42. No. 2–4 (April — December). Р. 515; Idem. Elements Near and Alien. Р. 845. . В теории паспортная система предоставила средство, позволявшее зарегистрировать всех городских жителей и выселить из городов лиц, вредных для общества.