Сабин Дюллен - Уплотнение границ

На финской границе также преобладало стремление оттянуть окончательную демаркацию. В 1925 году были закончены полевые работы по проведению границы на местности на участке от столба № 13 до столба № 239. Открытым оставался вопрос о трассировке границы в западной части Карельского перешейка. В Генштабе Красной армии считали необходимым провести границу по линии Сестрорецк – Териоки, чтобы обеспечить побережье для защиты Ленинграда с моря. Так, в июне 1925 года было сформулировано требование передать Советскому Союзу «по стратегическим причинам» Сестрорецкий участок площадью 40 кв. км. В марте 1926 года оно было выдвинуто советскими дипломатами. А. В. Сабанин, заведующий правовым отделом НКИД, привел в качестве аргумента административный прецедент: в 1864 году Сестрорецкая волость была по военным причинам передана из состава Выборгской губернии Великого княжества Финляндского в Санкт-Петербургскую [762] АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 8. Д. 113. Л. 3–5. . Стремясь укрепить контроль над этой территорией, финны поспешили продать с молотка русские дачи, оставшиеся с времен, когда это побережье было популярным местом отдыха петербургской аристократии. Переговоры возобновились в 1933 году, после подписания договора о ненападении. Для подготовки окончательного урегулирования вопроса были проведены топографические замеры и уточнены карты. Финскую сторону в комиссии по демаркации представлял И. В. Бонсдорф, начавший свою карьеру еще в 1902 году в Одесской обсерватории; после обретения Финляндией независимости он основал у себя на родине Институт геодезии. Он сыграл важную роль в геологических изысканиях и работах по триангуляции в Лапландии (участок от Петсамо до полуострова Рыбачий) [763] Напомним, что в момент подписания мирного договора единственной заслуживающей доверия картой двух полуостровов на Крайнем Севере оказалась морская карта ( Kuehnelt-Leddihn E. R. von. The Petsamo region // Geographical Review. 1944. Vol. 34. № 3. Р. 405–417). . Финны хотели довести эту работу до конца и потому согласились обсудить последние изменения в определении границы. Переговоры длились бесконечно. Финальный протокол комиссии по демаркации был с большим трудом подписан в апреле 1938 года. Он удовлетворил претензии советской стороны на Сестрорецк, что немедленно открыло путь к расширению запретной зоны [764] ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 23. Д. 317. Л. 19–20 (см. карту 10 ). . Однако другие требования, упомянутые в ходе дискуссий, остались нерешенными. В обмен на Сестрорецк финны требовали компенсаций в Восточной Карелии. Необходимо было также внести исправления в установленную в 1920 году границу в Заполярье, в частности в районе Вайда-Губы (фин. Вайтолахти), где выход из залива для советских рыболовов был, по сути, перекрыт существующей пограничной линией, что приводило к многочисленным инцидентам (см. карту 11 ) [765] Рупасов А. И., Чистиков А. Н. Советско-финляндская граница, 1918–1938. СПб.: Европейский дом, 2000. С. 78. .

Дискуссии не привели к решению и самого важного для Финляндии вопроса, а именно к определению морской границы в восточной части Финского залива. Власти Хельсинки возмущались постоянными досмотрами судов, идущих под финским флагом. Чтобы оправдать рвение своих пограничников, у советского правительства наготове был удобный аргумент: в ответ на любые финские или международные претензии достаточно было сослаться на неточность морских координат, использованных в тексте и картах мирного договора. Карты Финского залива, составленные в 1860 году, признавались неточными как советскими морскими офицерами, так и французскими, которые жаловались в свой МИД на путаницу в делимитации территориальных вод. В начале 1939 года, однако, советское правительство отказалось от идеи нового размежевания в Финском заливе, заявив, что оно полностью доверяет своим пограничникам в вопросе охраны территориальных вод! [766] Там же. С. 94–105; AMAEF. Série SDN. Vol. 431. Р. 193.

Полицейские притязания на осуществление контроля за пределами государственных границ опирались на высокую степень недоверия, которое, разумеется, было взаимным. Финляндия, Польша и Румыния имели веские основания опасаться своего могущественного соседа. Турция и Иран, в свою очередь, старались сохранить теплые отношения с СССР, держа при этом определенную дистанцию.

Как показали исследования, посвященные истокам Второй мировой войны, в марте – мае 1939 года в европейской политике произошел решительный поворот. Германская угроза обозначилась со всей ясностью в результате оккупации Чехословакии, захвата Мемеля (Клайпеды) и нацификации Данцига. Изменилась и позиция Великобритании. Советский Союз получил отсутствовавшее у него ранее пространство для маневра в ходе переговоров. В то же время британские гарантии помощи Польше и Румынии в случае агрессии могли перенаправить вектор германской агрессии на другие направления – в сторону Балтики и Черного моря. Именно в этом контексте происходило расширение запретной зоны на побережье около Мурманска и Севастополя. И именно в этот момент был вновь запущен процесс переговоров с Великобританией и Францией в целях подписания военного соглашения и декларации о взаимопомощи. Главные задачи были определены 21 апреля во время почти четырехчасовой встречи в кабинете Сталина, во время которой Литвинов оказался в трудном положении. Несмотря на его отставку 3 мая [767] Дюллен С. Сталин и его дипломаты. С. 250 и далее. , в тот момент еще существовало несколько возможных сценариев: соглашение с Великобританией и Францией или договор с Германией. В обоих случаях было ясно определено, что именно СССР хочет получить взамен: базы за пределами своих границ для контроля и наблюдения, а также расширенную зону безопасности. Подписание советско-германского пакта о ненападении в августе 1939 года не изменило этих целей. Оно сделало возможным их достижение. В антикапиталистической парадигме Сталина врагом, против которого надо было вооружаться, могла с равным успехом быть как Великобритания, так и Германия.

5 марта того же года начались и переговоры с Финляндией о гарантиях безопасности в заливе. Для получения удовлетворительного результата по этому вопросу, который Политбюро считало приоритетным, были мобилизованы лучшие дипломаты [768] Письмо М. Литвинова А. Коллонтай, послу СССР в Швеции, 13 марта 1939 г. // ДВП 1939. Т. 1. С. 177. . Советский Союз требовал от Хельсинки отдать в аренду на тридцать лет пять островов в Финском заливе, чтобы следить за морскими подступами к Ленинграду, и не допускал никакого компромиссного варианта: «Нам необходимы все пять островов» [769] Телеграмма М. Литвинова Б. Штейну в Хельсинки, 18 марта 1939 г. // Там же. С. 204. . В обмен СССР был готов уступить два лесных участка на карельской границе, условно названных А и Б. Несмотря на решительный отказ Финляндии, советские дипломаты продолжали настаивать. Они бросили на чашу весов подписание торгового договора и заявили, что только получение аренды сможет заставить СССР уступить в вопросе ремилитаризации Аландских островов, о которой просили Финляндия и Швеция, стремясь обеспечить защиту шведского нейтралитета. Для ремилитаризации, однако, требовалось согласие Совета Лиги Наций [770] Запись беседы Б. Штейна с премьер-министром Финляндии, 13 марта 1939 г. // Там же. С. 178–180. Демилитаризация островов была проведена в 1921 году, согласно международному соглашению. . Частные переговоры, которые Б. Е. Штейн вплоть до 3 апреля вел с Э. Эркко, министром иностранных дел Финляндии, ни к чему не привели, и на совещании 21 апреля дипломаты были жестко отчитаны за неэффективность [771] Шейнис З. З. Максим Максимович Литвинов, революционер, дипломат, человек. М.: Политиздат, 1989. С. 362. . Ответные меры последовали незамедлительно. В мае 1939 года Сталин и Молотов заставили склонявшегося к уступкам И. М. Майского наложить в ходе заседания Совета Лиги Наций вето на ремилитаризацию Аландских островов. Причиной было их, как считалось, стратегическое значение для сообщения с Ленинградом; кроме того, советские руководители опасались, что они быстро попадут в руки немцев [772] Обмен телеграммами между В. Молотовым и И. Майским, 20–23 мая 1939 г. // Год кризиса, 1938–1939. Документы и материалы. Т. 1. М.: Политиздат, 1990. С. 481, 490, 492; ДВП 1939. Т. 1. С. 388. . На повестке дня стояла война с Финляндией. Об этом свидетельствуют учения, которые проходили с 19 по 25 апреля 1939 года в Ленинградском военном округе. Они начались с приграничной провокации «белых», за которой последовал сокрушительный ответ «красных», которые уничтожили финскую армию и овладели портами вплоть до Ботнического залива, блокировав таким образом прибытие подкреплений «черных» [773] Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 115. .