Стетсон Кеннеди - Я был в Ку-клукс-клане

— А что вы скажете, если я привезу к вам диктофон, чтобы вы могли продиктовать всю эту историю? — спросил я.

— Никогда не страдал боязнью перед микрофоном, — ответил он. — Я ежедневно выступал по радио для Клана. Но вы должны быть осторожны.

— Что вы имеете в виду?

— А вот что… кто-нибудь видел, что вы вошли сюда?

— Я не заметил, — должен был признаться я.

— Гляньте в оконную щелочку, нет ли там кого-нибудь, — попросил Янг. — Глядите через улицу на вход в большой жилой дом.

— Там стоит какой-то тип, — доложил я.

— Клавалеры! — с горечью промолвил Янг. — Они поставили своего часового с того самого момента, когда эта история попала в газеты, и следят за всеми, кто заходит сюда. Клан боится, что я буду говорить, называть имена, что я разглашу многие их преступления. Я получил тысячи писем со всех концов Невидимой Империи, в которых они то угрожают мне, то умоляют меня молчать. В одном письме мне даже предложили пять тысяч долларов за молчание. То же самое мне говорили и по телефону. Телефон звонил, звонил без конца, днем и ночью, пока я его не выключил. Клановцы пристально наблюдают за мной, надеясь на мою скорую смерть.

— Может быть, мне лучше приехать завтра вечером с диктофоном? — предложил я. — Хотя он слишком велик и его не пронесешь незаметно.

— Будьте очень осторожны, — сказал Янг. — Клановцы — трусливая шайка, но я знаю хорошо эту братию, и вид диктофона приведет их в неистовство. Они могут решиться на что угодно.

— Если вы согласны, я готов рискнуть, — ответил я. — Я считаю, что это очень важно — записать такую историю, как ваша, чтобы никто не смог отрицать ее подлинность.

— Приезжайте в семь часов, я буду ждать вас, — ответил Янг.

На следующий день вечером я снова мчался через Голландский туннель. Рядом со мной сидела жена, а диктофон лежал на заднем сиденье. В Джерси-Сити я остановился у дома, на котором значилось: «Сэлвин Бойд, нотариус».

— Я заплачу вам вдвойне, — предложил я ему. Нотариус был нужен мне не только как свидетель, но и для того, чтобы он заверил нотариально, в письменной форме заявление Янга.

Нотариус поместился рядом с диктофоном, и мы покатили к дому Янга. Я решил, что оставлять машину на некотором расстоянии от его дома не было никакого смысла: могло случиться так, что нам понадобится сесть в машину как можно быстрее. В окне Янга горел свет. В плохо освещенном подъезде жилого дома напротив я заметил не одного, а двух «клавалеров». Однако я ничего не сказал, боясь встревожить нотариуса Бойда. Вдвоем с ним мы внесли диктофон в дом. Сначала Янг был несколько обескуражен численностью моей делегации, но вскоре успокоился и с довольным видом откинулся на подушки.

— Быть может, вам следовало бы опустить штору на окне, — сказал он. — Сегодня вечером на своем обычном посту стоят два куклуксклановца, и если они увидят, что я говорю в микрофон, им ничего не стоит пустить в меня пулю.

Когда я бросился опускать штору, Бойд взволнованно оглядывал комнату.

— Теперь я понимаю! — воскликнул он. — Вы тот самый человек, который убежал из Клана. Я бы не сказал, что мне нравится эта работа. Я предпочитаю остаться в живых даже в том случае, если это означает остаться без гонорара!

— Не уходите, — убеждал я его. — Я увеличу ваше вознаграждение с пяти до десяти долларов.

— О'кэй, — ответил Бойд после недолгого раздумья. — Но давайте начнем поскорее.

Включив записывающий аппарат, я обождал, пока он не нагрелся. Жена вынула тетрадь, чтобы одновременно с записью на пленку застенографировать заявление Янга.

— Готово? — спросил Янг.

— Я полагаю, что теперь мы можем начать, — сказал я, держа микрофон между собой и Янгом.

— С чего начинать?

— Ну, сообщите ваше имя, адрес, сегодняшнюю дату, а потом расскажите что-нибудь о своей деятельности в Клане.

Янг назвал, все эти данные, а затем начал свой рассказ…

— Я вступил в Ку-клукс-клан сразу же после первой мировой войны и с тех пор почти все свое время посвящал делам Клана. Я занимал все посты в Клане Нью-Джерси и в Клоролевстве, куда дополнительно входят штаты Нью-Йорк, Огайо, Пенсильвания и округ Вашингтон. В конце концов я стал клапелланом Империи, или национальным пастырем Клана. Каждый год я покупал новый лимузин и, снабженный Имперским Паспортом, отправлялся в турне по Невидимой Империи, занимаясь строительством Клана. Железные дороги также предоставляли мне право бесплатного проезда, которым я и пользовался, наездив десятки тысяч миль по делам Клана. У меня был знаменосец, носивший перед мной мой личный вышитый штандарт, и я могу сказать вам, что в каждой кложе страны я был известен под именем Драчливого Священника.

— А почему вы получили такое прозвище? — спросил я.

— Это началось с Имперской клонференции, которую мы проводили в Вашингтоне, — ответил Янг. — Мне кажется, это было в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. В то время Ку-клукс-клан насчитывал почти девять миллионов членов во всех сорока восьми штатах. Я называю вам не ту цифру, которая могла быть сообщена Кланом, а данные, опубликованные в «Уорлд алманак».

— Расскажите нам что-нибудь об этой клонференции! — подсказал я.

— Мы маршировали по десять человек в ряд с зари до сумерек по Пенсильвания-авеню, перед Магом Империи, сидевшим на троне у подножия памятника Вашингтону, — продолжал Янг. — Зрелище это производило чрезвычайно сильное впечатление: насколько мог охватить взор — море белых балахонов. И, как мы говорили в то время, Америка была окуклукскланена.

— А что это значит? — спросил я, хотя достаточно хорошо понимал этот термин.

— Это означает, что Клан держал Америку в своих лапах. Мы контролировали или, по крайней мере, почти контролировали ее! На тайных совещаниях, которые мы проводили после этого парада, присутствовали семнадцать американских сенаторов и несколько министров, которые сидели на трибуне как братья-клансмены. Один из сенаторов сказал мне: «Янг, Клан будет править Америкой, если только ему удастся не запачкать свои одежды».

— А каким образом Клан пытался влиять на правительство? — невиньо спросил я.

— Мы не пытались влиять, мы влияли! К примеру, могу сказать, что в том же году мы затратили свыше миллиона долларов на обработку кулуаров сената, чтобы утвердить иммиграционный закон Джонсона. Поэтому вы вправе сказать, что именно Клан определял иммиграционную политику страны, воспрещая въезд в нее цветным людям и способствуя въезду североевропейцев. Эта же политика проводится и сегодня.

— А что творилось в штатах?

— В те дни около полудюжины клановцев сидели в губернаторских креслах; что же касается законодательной власти, то она находилась под еще большим контролем Клана. Но я хотел вам рассказать, как случилось, что меня прозвали Драчливым Священником. Это произошло на той самой клонференции, о которой я вам рассказывал вначале. Док Хайрам Эванс, в то время Маг Империи, призвал меня как клапеллана для прочтения молитвы. Когда молитва была закончена, он сказал: «Брат клапеллан! Если судить по тому, как ты орешь, ты, видимо, думаешь, что господь туговат на ухо!» Это настолько меня разозлило, что я швырнул в него кувшином с ледяной водой. «Вам лучше знать, Ваше Величество, — крикнул я, — вы ведь живете с ним рядом!» Все братья захохотали, и Магу не оставалось ничего другого, как рассмеяться вместе с ними.