Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

А в заключительные дни работы I съезда Советов впервые (за три месяца!) у советских лидеров и Временного правительства дошли руки до обсуждения программы экономической политики. Степун выражал впечатление многих: «бесконечно многословные доклады и бесконечные прения по ним, ни малейшего чувства эпохи и темпа событий, болезненный интерес к тончайшим оттенкам отвлеченных точек зрения и полное отсутствие серьезной озабоченности фактическим состоянием России. Во время многих деловых докладов — полупустующий зал и зевки на всех скамьях. Общее впечатление то, что для «товарищей» Россия — труп, на котором они со страстью изучают анатомию революции» [1596] Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. С. 382. .

На рассмотрение съезда были вынесены проекты четырех резолюций — по вопросам общей экономики, промышленности и транспорта, продовольствия и финансов. Их готовила группа экономистов, куда входили меньшевики Владимир Куставович Громан, Федор Андреевич Череванин, Владимир Александрович Базаров, Анатолий Иосифович Буковецкий. Именно эти резолюции, одобренные 21 июня, и будут «наиболее полным выражением программы экономической политики революционной демократии в 1917 г.» [1597] Шварц С. Материалы о развитии программ экономической политики в 1917–1918 годах. С. 336. .

Общеэкономическая резолюция начиналась констатацией: «Современная хозяйственная разруха в России порождена не только войной, но и хищническим, анархическим хозяйничаньем капиталистов царского правительства, Временное правительство первого созыва не внесло в эту политику никаких существенных изменений. Коалиционное правительство своей декларацией признало необходимым вступить на путь контроля и в необходимых случаях организации производства, но пока еще не приступило к осуществлению своей программы» [1598] Известия. 1917. 24 июня. № 100. . Выход виделся в мерах совсем не рыночных — в централизованном регулировании промышленности и транспорта.

Череванин с трибуны съезда призывал покончить «с тем кустарническим вмешательством в экономическую жизнь, которое происходит до сих пор… В каждом министерстве есть орган, вмешивающийся в экономическую жизнь… Затем та тяжелая разруха, которую мы переживаем, привела к тому, что на местах вмешиваются все — вмешиваются специальные органы, вмешивается Совет рабочих и солдатских депутатов» [1599] Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Т. 2. М., 1931. С. 206. . Предлагалось создать в качестве центральных регулирующих органов Экономический совет и Главный экономический комитет. Их состав должен был стать предельно широким, с преобладанием «представителей демократии (Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, профессиональных союзов), а также с участием кооперативов и организаций торгово-промышленного класса».

Резолюция о регулировании производства и транспорта предлагала «приступить немедленно к принудительному государственному синдицированию, а там, где это по техническим и экономическим условиям возможно, к трестированию отраслей крупной промышленности… При этом Центральный экономический комитет определяет количество и сорта продуктов, вырабатываемых каждым государственным синдикатом, устанавливает продажные цены, размер предпринимательской прибыли и ту долю стоимости продукта, которая может быть предоставлена рабочим в качестве заработной платы» [1600] Там же. С. 208–209. . Большевики эти резолюции отвергли, противопоставив им свою, которая почти дословно воспроизводила недавние решения конференции фабрично-заводских комитетов, в соответствии с которыми борьба с разрухой возможна исключительно при переходе всей государственной власти в руки Советов.

В тот же день Временное правительство приняло представленное министерством труда постановление «Об учреждении Экономического совета и Главного экономического комитета при Временном правительстве». Совет во главе с премьером и в составе семи министров и 21 представителя общественных организаций создавался «для выработки общего плана организации народного хозяйства и труда, а также для разработки законопроектов и общих мер по регулированию хозяйственной жизни». Главный экономический комитет из представителей министерств — «для согласованного проведения отдельными ведомствами и учреждениями всех мероприятий по регулированию хозяйственной жизни». После восьми заседаний Экономический совет, ничем себя не проявив, окончательно зачахнет уже в начале августа. А вот Главный экономический комитет будет пытаться что-то делать, хотя и без видимого успеха [1601] Шварц С. Материалы о развитии программ экономической политики в 1917–1918 годах. С. 342–345. .

Первый Всероссийский съезд Советов завершился 24 июня. Был избран новый главный советский орган — Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов (ВЦИК) — во главе с Чхеидзе. Половина его состава была избрана прямо на съезде пропорционально численности фракций, еще 100 — из числа провинциальных делегатов и 50 делегировались Исполкомом Петросовета. Из 320 членов ВЦИКа 123 были меньшевиками, 119 — эсерами, 58 — большевиками, 13 — объединенными социал-демократами. К ВЦИКу переходили общероссийские политические функции, до этого выполнявшиеся Исполкомом Петросовета.

Итоги съезда не удовлетворили никого. «Результаты его трехнедельных занятий оказались близки к нулю, — полагал Войтинский. — Именно этой бесплодностью съезда объясняется то, что итоги его деятельности правыми представлялись в виде капитуляции перед «улицей», тогда как левая оппозиция считала, что съезд сдал все позиции буржуазной контрреволюции» [1602] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 157. .

25 июня прошли выборы в Московскую городскую думу — достаточно успешно для правящей коалиции. Наживин наблюдал, что «большой разницы между деревней, Владимиром и Москвой в политическом отношении нет. Жизнью верховодила везде толпа — в газетах ее называли демократией, — а какая же разница между дядей Ягором в деревне и дядей Ягором, который стал в Москве швейцаром или истопником? Я видел его труды на городских выборах в Москве. Конечно, бешено трепали дорогие шины бесчисленные автомобили, конечно, тратились бешеные деньги на печатание разноцветных партийных афиш, в которых обещался «и рай, и любовь, и блаженство», конечно, все стены домов и заборы были загажены этими дрянными и лживыми листками — все «как в Европе». А между дядями Ягорами шла молва: ежели подашь по первому номеру, то будет тебе какой-то таинственной силой выдано 200 рублей, ежели подашь по первому номеру, то кроме какой-то земли и воли получишь еще корову и лошадь» [1603] Наживин И. В. Записки о революции. М., 2016. С. 10, 11. . Последнее было наиболее убедительным, что предопределило успех предлагавших землю и волю эсерам.