Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Утром открылось в Таврическом дворце заседание съезда. «Выяснилось, что демонстрации не будет — но вместе с тем выяснилось из докладов членов съезда, насколько враждебна ему клокочущая в рабочих кварталах и казармах стихия. День 10 июня прошел спокойно. Но мы жили, как на вулкане» [1568] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 148. .

Одиннадцатого июня, писал Троцкий, «собирается грозное судилище: Исполнительный комитет, члены президиума съезда, руководители фракций, всего около 100 человек. Прокурором выступает, как всегда, Церетели. Задыхаясь от бешенства, он требует суровой расправы и презрительно отмахивается от Дана, который всегда готов травить большевиков, но еще не решается громить их.

— То, что делают теперь большевики, это уже не идейная пропаганда, это заговор. Теперь мы перейдем к другим методам борьбы. Большевиков надо обезоружить. Заговоров мы не допустим.

Зал застыл в оцепенении… Не менее бледный, чем Церетели, Каменев поднимается с места и восклицает с достоинством, силу которого чувствует аудитория:

— Господин министр, если вы не бросаете слова на ветер, вы не имеете права ограничиваться речью. Арестуйте меня и судите за заговор против революции.

Большевики с протестом покидают заседание, отказываясь участвовать в издевательстве над собственной партией. Напряжение в зале становится невыносимым. На помощь Церетели спешит Либер. Сдерживаемое бешенство сменяется на трибуне истерическим неистовством. Либер требует беспощадных мер… Но его слушают без сочувствия, даже полувраждебно…

— Мы не боремся с левым течением, — иезуитствует Дан… — мы боремся с контрреволюцией. Не наша вина, если за вашими плечами стоят прихвостни Германии» [1569] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. С. 426–427. .

В защиту большевиков выступил Мартов. Провинциальные депутаты «истерически протестовали против того, что петроградцы втягивают их в свои «домашние споры», призывали к единству, рассказывали о том, как хорошо уживаются они с большевиками «у себя» — на Волге, на Урале, в Сибири». Предложение Церетели о разоружении большевиков не прошло как неосуществимое: «дружины добровольно не сдали бы оружия, а солдаты отказались бы силой отбирать у рабочих винтовки, которые сами же в феврале и позже давали рабочим». Наконец приняли краткую резолюцию: уличные демонстрации могут проводиться лишь с ведома и согласия Совета. Съезд также решил назначить на 18 июня манифестацию, которая должна была выявить единство революционной демократии Петрограда. «Затея в основе своей была нелепая: нельзя выявить то, чего нет» [1570] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 148–151. .

Ленин в тот день на съезде не появился, он имел бурное объяснение в Петербургском комитете, который открыто обвинял его в нерешительности и малодушии за отказ от вооруженной пробы сил [1571] Первый легальный ПК большевиков в 1917 г. С. 154. . Ленин, признавая законным право ПК критиковать ЦК партии, отбивался:

— Недовольство большинства товарищей отменой демонстрации весьма законно, но поступить иначе ЦК не мог по двум основаниям: во-первых, мы получили формальное запрещение демонстрировать со стороны полуоргана власти; во-вторых, это запрещение было мотивировано: «нам известно, что вашим выступлением хотят воспользоваться притаившиеся силы контрреволюции».

Ленин уверил в наличии у него информации о готовившемся военным командованием разгроме партии. При этом он заявил, что инициатива Церетели с разоружением большевиков создает качественно новую ситуацию:

— Сегодня революция вступила в новую фазу… Ответом со стороны пролетариата может быть максимум спокойствия, осторожности, выдержки, организованности и памятования, что мирные манифестации — это дело прошлого [1572] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 330, 331. .

На следующий день — 12 июня — «Правда» поставила Совет в известность, что большевики ни в настоящем, ни в будущем не собираются подчиняться его приказам, способным «наложить оковы на нашу агитацию». Объявив фактически войну Совету, партия принялась готовить всероссийскую конференцию своих военных организаций фронта и тыла.

А съезд вернулся к обсуждению вопроса о войне: Керенскому нужна была резолюция съезда в поддержку готовившегося им наступления. То, что получилось в итоге, можно было оценить в лучшем случае как «полуподдержку». Керенский был крайне недоволен тем, что «блок эсеров и меньшевиков предложил принять весьма двусмысленную резолюцию, в которой не было прямого одобрения предстоящего наступления. Вместо этого в ней просто констатировалось, что вооруженные силы России должны были быть готовы вести как оборонительные, так и наступательные действия, при этом последние могут быть предприняты лишь в рамках стратегической необходимости… Вечером 13 июня после принятия этой абсолютно бесполезной резолюции, я выехал в Могилев в Ставку Верховного главнокомандующего. Здесь была окончательно установлена дата начала наступления — 18 июня» [1573] Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. С. 198–199. .

Съезд по инерции катился дальше. Но, писал Войтинский, интерес к нему «в широких слоях населения потух, а вместе с тем и от самого съезда отлетел дух живой, на заседаниях его воцарилась тяжелая, серая скука. И теперь, пытаясь восстановить в памяти картину съезда, я вижу перед собой длинный, казенного вида зал; ряды слушателей, вяло аплодирующие оратору; усталые, поникшие люди за столом президиума; измученный, потерявший голос оратор, надрывающийся у края эстрады» [1574] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 141. .

А большевики, обидевшись на съезд, сосредоточились на Всероссийской конференции своей Военной организации, которая собралась 16 июня. Съехались 107 делегатов с мест, представлявших уже 26 тысяч членов партии, входивших в большевистскую «военку». Вместе с делегатами от столичного гарнизона и руководством — человек 150. Михаил Сергеевич Кедров (Цедербаум) рассказывал: «Все товарищи солдаты приписывались на полное довольствие к воинским частям Петроградского гарнизона, и такой припиской достигалась двойная выгода: делегатам не надо было думать о жилище и питании, и устанавливалась живая связь между фронтом и тылом… На конференции были представлены все фронты, но далеко не равномерно: большинство делегатов были с Северного фронта, ближайшего к Петрограду, значительно меньше — с Западного; с Юго-Западного и Румынского фронтов явилось всего несколько человек… Кавказский фронт дал только одного делегата. Из Москвы, Харькова, Саратова, Екатеринослава, Казани и других крупных городов также прибыли делегаты [1575] Кедров М. С. Всероссийская конференция военных организаций РСДРП(б) // Великая Октябрьская социалистическая революция. Сборник воспоминаний участников революции в Петрограде и Москве. С. 74, 75. . Открылась конференция приветственным словом Невского. Президиум был избран в составе: Ленин, Подвойский, Невский, Володарский».