Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Умеренность съезда была в полной мере использована большевиками для перехвата политической инициативы в столице. «Мысль о том, чтобы свести петроградских рабочих и солдат на очную ставку со съездом, навязывалась всей обстановкой, — свидетельствовал Троцкий. — Массы напирали на большевиков. Особенно бурлил гарнизон, опасавшийся, что в связи с наступлением его раздергают на части и расшвыряют по фронтам… Инициатива демонстрации исходила от Военной организации большевиков» [1550] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. С. 421. . 6 июня на совместном заседании ЦК большевиков и военки вопрос о вооруженной манифестации вызвал ожесточенные споры. Невский, Смилга настаивали, что пора брать арсенал, почту и телеграф. Каменев, Ногин и Зиновьев считали это чистой воды авантюрой. Победила точка зрения Ленина и Сталина, выступивших за проведение манифестации 10 июня и решение вопроса о власти уже по ходу дела — в зависимости от реакции противной стороны. Члены Военной организации и вызванные из Кронштадта матросы были направлены для агитации в казармах и на фабриках.

В «Правде» 7 июня появилась статья Ленина: «Только в России возможен переход власти к готовым учреждениям, к Советам сразу, мирно, без восстания, ибо сопротивляться Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов капиталисты не смогут» [1551] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 304. .

На съезде Советов в тот день «заседания были менее интересные. Говорили мелкие ораторы. Но выступал, конечно, и милейший Рязанов, и, разумеется, со скандалом. Он с криком защищал дезертиров против лишения их прав избирателей…» [1552] 1917: Частные свидетельства о революции в письмах Луначарского и Мартова. С. 204.

Восьмого июня на совещании руководителей большевиков с представителями районов «после ряда предварительных голосований 131 рука поднялась в конце концов за демонстрацию, против 6 при 22 воздержавшихся. Демонстрация была назначена на воскресенье, 10 июня. Подготовительная работа велась до последнего момента втайне, чтобы не дать эсерам и меньшевикам возможности начать контрагитацию… Под давлением Троцкого против воздержавшегося Луначарского комитет межрайонцев решил присоединиться к демонстрации… Шествие должно было направляться к кадетскому корпусу, где помещался съезд. Этим подчеркивалось, что дело идет не о низвержении правительства, а о давлении на советских вождей» [1553] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. С. 422. .

Благодаря протекции Луначарского на съезд Советов в тот день попал Бенуа: «Говорили и Переверзев, и Либер, и Каменев, и патетический Церетели, и Луначарский, получивший окрик со стороны восточного человека Чхеидзе за непочтительное выражение о съезде, говорили они очень складно, «убежденно и убедительно», с темпераментом и даже дельно. Либер так прямо блестяще, но, в сущности, от всего этого обилия слов я не вынес ровно никакого определенного впечатления. Ей-богу, права аудитория, которая с одинаковым треском аплодисментов сопровождала каждую речь, хотя бы она находилась в резком противоречии с предшествующей, тоже вызвавшей такие же овации. Настроение, впрочем, в зале определенно «срединное», умеренное. Теперь мне понятно, что эта же аудитория выстояла Ленина. На эксцессы эту толпу благоразумных и благодушных круглоголовых, крепколобых, одетых в хаки и одетых в голенища людей не подвинешь» [1554] Бенуа А. Н. Дневник 1916–1918 гг. С. 378. .

Вырабатывалась оценка деятельности представителей Советов в правительстве. Большевики внесли проект резолюции, где говорилось, что «социалистические министры прикрывают, посредством ни к чему не обязывающих обещаний, ту же самую империалистическую и буржуазную политику». Предлагали Советам брать власть в свои руки. Меньшевики-интернационалисты в своем проекте заявили, что Временное правительство в новом составе не является «действительным органом революции».

В принятой же большинством съезда резолюции предлагалось создать «единый представительный орган всей организованной демократии России» из представителей съездов рабочих и крестьянских депутатов, перед которыми были бы ответственны министры-социалисты Временного правительства. «Переход всей власти к Советам в переживаемый период русской революции значительно ослабил бы ее силу, преждевременно оттолкнув от нее элементы, еще способные ей служить, и грозил бы крушением революции» [1555] Первый всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Т. 1. С. 287. . Резолюция была за все хорошее против всего плохого, предлагая совместить несовместимое: «проводить дальнейшую демократизацию армии — и укреплять ее боеспособность», согласовать «требования организованных трудящихся масс» с «жизненными интересами подорванного войной народного хозяйства». Закончились пятидневные прения о власти резолюцией доверия коалиционному правительству.

Со следующего дня, 9 июня, начались дебаты о войне. Степун не в восторге: «Многочасовой доклад скучно читал хриплый Дан-Гуревич. Снова в многодневных прениях выступали все ораторы от Керенского до Ленина. Казалось, что перед тобой вертится какая-то словесная карусель. Было и безнадежно скучно и предельно страшно: как раз в эти дни на Юго-Западном фронте шли последние подготовления к наступлению, а по Петрограду расползались слухи о готовящемся выступлении большевиков в целях свержения Временного правительства…» [1556] Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. С. 384–385. . Троцкий констатировал: «Патриотизм отсырел и давал лишь ленивые вспышки» [1557] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. С. 419. .

Ленин своим выступлением немного оживил обстановку:

— Империализм есть последняя ступень в развитии капитализма, когда он дошел до того, что поделил весь мир и в мертвой схватке схватились две гигантские группы. Либо служи одной, либо другой, либо свергай обе эти группы, никакого иного пути тут нет… Для нас сепаратный мир является соглашением с немецкими разбойниками, потому что они грабят так же, как другие… Мы говорим: выход из войны только в революции… Никакого мира с немецкими капиталистами и никакого союза с английскими и французскими [1558] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 282, 283, 286, 287, 290. .

Но еще большее оживление внесли новости с улицы. Сначала это была стычка с анархистами на даче Дурново, вокруг которой уже давно разгорались страсти. Дурново в 1905 году был губернатором Москвы, и его имущество было заманчивой целью для революционеров. Дачу превратили в своего рода дом отдыха для профсоюза пекарей и отряда народной милиции — с комнатами для чтения, детской игровой площадкой и т. д. Войтинский впервые «услышал о них как о безобидных чудаках, чуть ли не толстовского склада; никто не видел преступления в том, что эти бездомные люди поселились на пустой даче бывшего министра». Но 5 июня отдыхавшие на этой даче произвели вооруженный налет на типографию газеты «Русская воля». Лишь вмешательство делегатов съезда Советов, поспешивших на место происшествия, предотвратило кровопролитие. Типография была освобождена, анархисты разоружены и отправлены после словесного внушения на все четыре стороны. После этого министр юстиции Переверзев предписал анархистам в 24 часа очистить дачу Дурново.