Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Затем в течение нескольких дней звучали доклады. Ленина — о текущем моменте, отношении к Советам и аграрной политике, Крыленко — о войне, мире и демократизации армии, Сталина — о нацвопросе. Ленин на конференции ни к каким решительным действиям не призывал. Но со стороны солдатских делегатов, в основном из Петрограда, звучали требования превратить конференцию в штаб вооруженного восстания. В связи с распространением таких настроений было выпущено специальное воззвание весьма двусмысленного содержания: «К выступлению Военная организация не призывает. Военная организация в случае необходимости призовет к выступлению в согласии с руководящими учреждениями нашей партии, Центральным Комитетом и Петербургским Комитетом» [1576] Подвойский Н. B. Год 1917. М., 1958. С. 59. . Но на санкционированной массовой акции 18 июня военка, как и вся партия большевиков, громко о себе заявили.

Призыв выйти 18 июня на Всероссийскую манифестацию был подписан Президиумом Всероссийского съезда Советов и Президиумом Петросовета, всеми ее фракциями, включая и большевиков: «Вместе позвали мы вас на демонстрацию, чтобы свою силу и мощь, и преданность революции вы противопоставили контрреволюции… Придут, быть может, дни, когда мы позовем вас на улицу с оружием в руках. Но сегодня мы зовем вас оставить оружие дома. Все должны подчиниться общему решению всех партий. Демонстрация должна быть мирной» [1577] Русская Воля. 1917. 18 июня. № 143. . Подобный призыв изрядно напугал жителей столицы. Газета «Раннее утро» сообщала: «На всех пригородных железных дорогах места вчера, с полудня, буквально брались с бою… Такого повального бегства из Петрограда не было, по словам начальников станций, со времен революции» [1578] Раннее Утро. 1917. 18 июня. № 137. .

Делегаты большевистской военной конференции вышли во главе полковых и заводских колонн. «Хороший день. Красный, солнечный. Все улицы и проспекты заливаются празднично ликующими, живыми потоками, текущими к Марсову полю, центру демонстрации» [1579] Кедров М. С. Всероссийская конференция военных организаций РСДРП(б). С. 76. , — вспоминал Кедров. Демонстранты пронесли перед изумленными руководителями Временного правительства и самого Совета, стоявшими на трибуне на Марсовом поле, море красных флагов и лозунгов типа: «Долой 10 министров-капиталистов!», «Долой войну!» и т. д.

Троцкий наблюдал: «Делегаты съезда, собравшиеся на Марсовом поле, читали и считали плакаты. Первые большевистские лозунги были встречены полушутливо. Ведь Церетели накануне так уверенно бросал свой вызов. Но те же лозунги повторялись снова и снова… Улыбка иронии застывала на лицах и затем медленно сползала с них. Большевистские знамена плыли без конца. Делегаты бросили неблагодарные подсчеты. Победа большевиков была слишком очевидна… Плакаты в честь Временного правительства вынесли лишь три небольшие группы: кружок Плеханова, казачья часть и кучка еврейской интеллигенции, примыкавшей к Бунду… Пришибленные провинциалы искали глазами вождей. Те прятали глаза или просто скрывались. Большевики нажимали на провинциалов. Разве это похоже на кучку заговорщиков? Делегаты соглашались, что не похоже» [1580] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. С. 430–431. .

Войтинский подтверждал: «Но действительно провалился наш план при помощи нее укрепить единство в рядах демократии… Вместо этого получился смотр сил большевизма. Дело было не в энергии руководителей, а в настроении масс: оно было против нас, против Исполнительного комитета, против съезда Советов, против коалиции… И будто для того, чтобы дать исчерпывающее доказательство силы бунтарской стихии в Петрограде, анархисты прямо с демонстрации отправились к «Крестам» и силой освободили из тюрьмы несколько человек, которых признали «защитниками народа» (в том числе уголовных и привлеченных по обвинению в шпионаже) и торжественно увели в свою цитадель, на дачу Дурново» [1581] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 151–152. . Среди освобожденных анархистами помимо уголовников был и немецкий разведчик Мюллер, что дало повод Переверзеву отдать приказ о штурме дачи Дурново [1582] Эврич П. Русские анархисты. 1905–1917. М., 2006. С. 137–139. .

Ленин доволен: «Восемнадцатое июня, так или иначе, войдет в историю русской революции как один из дней перелома… Демонстрация развеяла в несколько часов, как горстку пыли, пустые разговоры о большевиках-заговорщиках и показала с непререкаемой наглядностью, что авангард трудящихся масс России, промышленный пролетариат и ее войска в подавляющем большинстве стоят за лозунги, всегда защищавшиеся нашей партией. Мерная поступь рабочих и солдатских батальонов. Около полумиллиона демонстрантов. Единство дружного наступления» [1583] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 360. .

Столь же успешно для большевиков прошли в тот день манифестации в Москве, Киеве, Харькове, Екатеринославле, других городах. «Массы увидели, что большевизм стал силой, и колеблющиеся потянулись к нему» [1584] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. С. 432 , — писал Троцкий.

19 июня на конференции «военки» слушали доклады Зиновьева об отношении к резолюциям Апрельской конференции большевиков, которые дружно одобрили, а также Подвойского, Черепанова и Невского «О целях, задачах и формах военной организации». Лейтмотив: необходимость «установить теснейшую связь с фронтовыми военными организациями». Мирного течения конференции не получилось. Во-первых, стало известно о штурме правительственными войсками дачи Дурново. «Для выяснения положения и доклада конференции была избрана специальная комиссия спешных дел» [1585] Кедров М. С. Всероссийская конференция военных организаций РСДРП(б). С. 76–77. . Впрочем, помочь анархистам она не успела.

Военную операцию возглавили Половцов и Никитин под руководством министра Переверзева. Он «не только отдал приказ об аресте анархистов, но и сам лично отправился на дачу Дурново вместе с воинским отрядом, посланным туда для приведения в исполнение приказа об аресте». При этом Переверзев и сам пострелял. Как писал Церетели, в правительстве «большое личное участие министра в свалке вызвало сильное недовольство» [1586] Церетели И. Кризис власти. С. 222. .

После перестрелки были арестованы и доставлены в казармы Преображенского полка шесть десятков матросов и рабочих. Среди них был популярный в Кронштадте анархист Анатолий Григорьевич Железняков, он же матрос Железняк. «Наконец, Железняков «сдается силе», и все пленные собираются во дворе, — вспоминал Никитин. — Те, кто видел эту группу, никогда ее не забудут. Числом около ста, то были не люди, а выходцы из нижнего подвала петроградской трущобы, в грязных лохмотьях, с лицами, отмеченными разъедающим клеймом порока. Вероятно, большинство из них долгие годы не видели куска мыла, а ножницы никогда не прикасались к их всклокоченной гриве и щетине. Среди других, десятка полутора, судя по одежде, следовало принять за женщин; но они так растеряли и распили малейшие признаки своего былого облика, что почти не отличались от всех остальных. Эти были особенно ужасны…