Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Корреспондент «Петроградского листка» сообщал: «Николай Романов кажется равнодушным и сдержанным… Его находят только постаревшим, он кажется старше своих 49 лет: бородка поседела. От той выправки, к какой мы привыкли на фотографиях, не осталось и помина. Быв. царица чувствует себя совершенно здоровой… Бывший наследник Алексей, дочери Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия на здоровье не жалуются. Вся семья разместилась в 4-х комнатах, 5-я представляет общую столовую, да еще для прислуги имеется небольшой надворный флигелек. Обстановка самая обыкновенная, какую можно встретить в провинциальной зажиточной семье. Одежда, обувь, верхнее платье взяты были с собой только в необходимом количестве, никаких парадных костюмов нет… Романовские дни проходят в Тобольске однообразно… Быв. царь ведет работу над своими мемуарами, но, как говорят, — рвет большую часть написанного…» [2003] Петроградский Листок. 1917. 22 августа. № 201.

Жизнь семьи действительно была однообразной. Обычно вставали в 9 часов утра и после утреннего чая занимались каждый свои делом — Николай со старшей дочерью читали, младшие дети делали уроки. Александра Федоровна выступала учительницей Закона Божьего и читала вместе с Татьяной Николаевной…

Игры в карты и в домино, отец читал вслух, в основном, русских классиков. Единственным физическим упражнением стала для Николая распилка бревен, доставленных по его просьбе вместе с пилами и топорами. Развлечением были домашние спектакли, в которых участвовали все члены семьи. Гулять за оградой губернаторского дома не разрешали [2004] Фирсов Л. С. Николай II. С. 456–457. .

Баронесса Софья Буксгевден свидетельствовала: «Жители города не были враждебны, город находился слишком далеко, чтобы туда проникала пропаганда, и в нем преобладали патриархальные обычаи. Император все еще был в Тобольске Императором, и многие люди снимали шапки, когда проходили мимо губернаторского дома. Когда Императорскую Семью приводили в церковь, толпа держалась на расстоянии, при этом многие крестились, когда мимо них проходил Император. Многие из купцов также посылали в подарок еду, некоторые открыто, другие анонимно» [2005] Баронесса Софья Буксгевден. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, императрицы России. Воспоминания фрейлины. М., 2012. С. 311. .

Жильяр в сентябре впервые услышал от Николая слова сожаления о его отречении. «Он страдал теперь при виде того, что его самоотречение оказалось бесполезным и что он, руководствуясь лишь благом своей родины, на самом деле оказал ей плохую услугу своим уходом. Эта мысль стала преследовать его все сильнее и впоследствии сделалась для него причиной великих нравственных терзаний». В такой ситуации оставалось только одно: жить «по нужде» каждого дня», радоваться маленьким радостям и, как всегда, верить в милость Божью» [2006] Цит. по: Фирсов Л. С. Николай II. С. 458. .

А Царское Село после отправки царской семьи в Сибирь не пустовало. Жившая там Татьяна Евгеньевна Мельник-Боткина могла наблюдать: «В Царском же Селе и Петрограде процветал в то время двор Керенского — «главноуговаривающего», или «императора Александра IV», как его тогда называли. В начале революции много было говорено о том, как дорого стоил императорский двор. Решили упразднить его, и начали с распродажи за бесценок великолепных лошадей и автомобилей, но потом, после знаменитых июльских дней, когда Керенский остался один со своими портфелями и скрывался от петроградских беспорядков в Царском Селе у комиссара Екатерининского дворца барона Штейнгеля, появился новый двор — двор Керенского, который тратил деньги в четыре раза больше прежнего двора.

Все лошади, экипажи скупались уже по баснословным ценам, и в великолепных экипажах, с коронами и английской упряжью, разъезжали грязные и затрепанные члены Совета солдатских и рабочих депутатов, а физиономии Керенского и Штейнгеля препротивно выглядывали из-за зеркальных окон автомобиля, за которыми привыкли мы видеть такие красивые и дорогие нам лица. Все императорские оранжереи опустошались для стола Керенского… Приезжая в Царское Село, Керенский со всеми своими гостями отправлялся гулять по парку, предпочитая бродить по хорошенькому садику императрицы Марии Александровны, примыкавшему к комнатам императора Александра II и помещению офицерского лазарета» [2007] Мельник-Боткина Т. Воспоминания о царской семье и ее жизни. С. 66–67. .

В интервью, опубликованном 20 сентября в «Известиях», министр внутренних дел Никитин объяснит: «Временное правительство сочло необходимым удалить их из Петрограда для того, чтобы ослабить или, вернее, в корне пресечь мысль о попытке восстановления их власти. Дальнейшие события показали, что Временное правительство было совершенно право. Представьте себе, что в корниловские дни семья Романовых находилась бы в Царском Селе. Как известно, около Петрограда группировалось немало частей, сочувствующих Корнилову. Пребывание Николая Романова под самым Петроградом могло послужить для некоторых военных кругов, вернее, для маленьких групп сугубым соблазном» [2008] Известия. 1917. 20 сентября. № 176. .

Немедленно после вступления в должность Верховного главнокомандующего Корнилов поручил своему штабу подготовить доклад о реформах в армии, для представления правительству. Доклад был составлен к началу августа полковником Плющевским-Плющиком при участии Деникина.

В Ставке 30 июля состоялось совещание, на котором присутствовали министры путей сообщения Юренев, продовольствия Пошехонов. Подводя итог обсуждению, Корнилов сказал, что «России сейчас нужно иметь три армии — армию в окопах, армию в тылу, работающую на нужды фронта, и армию железнодорожную… Эти положения легли в основу докладной записки Корнилова, представленной им Временному правительству» [2009] Ушаков А., Федюк В. Лавр Корнилов. С. 155. . Записка также содержала серию мер: «распространение на всю территорию России в отношении тыловых войск и населения юрисдикции военно-революционных судов, с применением смертной казни за ряд тягчайших преступлений, преимущественно военных; восстановление дисциплинарной власти начальников; введение в узкие рамки деятельности войсковых комитетов с установлением ответственности их перед законом» [2010] Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Т. 1. С. 148. .

Деникин замечал: «31 июля Корнилов совершенно спокойно и уверенно говорит со мной о будущих перспективах, не предрешая насильственного кризиса» [2011] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 2. Т. 2. С. 38. .

Но пока Ставка разрабатывала программу Корнилова, в Петрограде Керенский уже искал ему замену. Уже 30 июля Савинков вызвал Филоненко в Петроград и сообщил ему, что «положение генерала Корнилова пошатнулось…, что лица, близко связанные со Ставкой, стремятся через посредство полковника Барановского дискредитировать генерала Корнилова в глазах министра-председателя… Министр-председатель высказал мысль, что надо искать другого Верховного главнокомандующего и что в конце концов, возможно, придется ему самому занять этот пост» [2012] Милюков П. Н. История второй русской революции. С. 280. .