Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

К корниловцам или к потенциальным корниловцам можно отнести и представителей различных офицерских организаций, влияние и возможности которых многими сильно преувеличивались. Деникин писал, что «возникшая по инициативе генерала Крымова на Юго-Западном фронте офицерская организация, охватившая главным образом части 3-го конного корпуса и Киевский гарнизон (полки гвардейской кавалерии, училища, технические школы и т. д.), имела первоначальной целью создание из Киева центра будущей военной борьбы. Генерал Крымов считал фронт конченым и полное разложение армии — вопросом даже не месяцев, а недель».

Более аморфными были различные офицерские организации в столице. «Без серьезных средств и без руководителей, сколько-нибудь выдающихся по решительности и таланту, они представляли из себя, скорее, кружки фрондирующих молодых людей, играющих в заговор. Эти кружки, в которые вовлекались и военные училища, были непримиримо настроены к Совету, враждебно к правительству и могли быть действительно опасны для них в случае благоприятно сложившейся обстановки или при лучшей организации и руководстве». Среди них Деникин выделял «Республиканский центр», который, благодаря отсутствию «партийной нетерпимости», объединил ряд мелких организаций. В составе его военной секции числилось до 4 тысяч человек. «Сколько их было в действительности, вероятно, никто не знал… Тем не менее, значение их сильно переоценивалось как самими участниками, так и теми, кто предполагал воспользоваться их силами» [1981] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 2. Т. 2. С. 26–29. .

У генерала Корнилова появились более чем влиятельные союзники и за пределами России. На него сделает ставку Запад.

После июльских событий Терещенко пытался, как мог, успокоить союзников, направив им специальную ноту: «Преступная пропаганда безответственных элементов была использована вражескими агентами и спровоцировала мятеж в Петрограде. В то же время часть боевых соединений, соблазненная той же пропагандой, забыла о своем долге перед страной и дала возможность неприятелю прорвать наш фронт». Никаких ноток пессимизма, Россия, как никогда, готова к продолжению боевых действий на всех фронтах [1982] Уорт Р. Антанта и русская революция. 1917–1918. С. 135. .

Но отношение к России и ее правительству кардинально менялось. Это можно наглядно проиллюстрировать на примере конференции союзников, открывшейся в Лондоне 25 июля (7 августа) с участием лидеров Британии, Франции и Италии. Представителей России — одной из стран-основательниц Антанты — на нее даже не пригласили, и Константин Набоков узнал о конференции случайно. «За два дня до срока, назначенного для первого заседания, в Лондон прибыли французские министры во главе с тогдашним премьером Рибо. Встретив французского поверенного в делах… я узнал от него о приезде Рибо, причем мой коллега выразил крайнее удивление по поводу того, что я не получил приглашения принять участие в конференции, и прибавил, что он сообщит об этом Рибо». Но ничего не изменилось, и на следующий день в 11.30 Набоков по телефону запросил встречу с Бальфуром. В ответ услышал:

— Сегодня в 12 часов начинается межсоюзническая конференция, господин Бальфур будет очень занят и потому не может вас принять раньше, как через 4 дня.

— Благодарю вас, — сказал Набоков, — за интересное сообщение о созыве межсоюзнической конференции, о которой представитель России слышит от Вас впервые.

«Примерно через 20 минут последовал звонок по телефону, и мне передано было приглашение прибыть на межсоюзническую конференцию! Таким образом, я еле-еле успел, не переодеваясь в надлежаще торжественную «визитку» и цилиндр, добраться вовремя до Даунинг-стрит». Набоков вбежал, когда конференция уже начиналась.

Вдоль одной стороны длинного стола сидел весь британский кабинет: Ллойд Джордж, Бальфур, Мильнер, Керзон и другие. Напротив — члены французского кабинета: Рибо, Пенлеве, Тома, генерал Фош. Итальянский премьер Сонино со своей не столь многочисленной делегацией сидели вдоль узкой части стола. Для Набокова места не оказалось, «пришлось придвинуть кресло к углу стола — между французами». Председательствовавший Ллойд Джордж счел нужным открыть заседание заявлением:

— Нами получены телеграммы от нашего посла в Петрограде и от генерала Нокса, в которых они рекомендуют нам обратиться от имени Союзников к русскому правительству с решительным («strong») протестом против усиливающихся в России анархии и разложения. Я хотел бы знать, что об этом думает французский кабинет.

К счастью для Временного правительства, у него нашлись защитники. «Старик Рибо, пожимая плечами, заявил, что сомневается в практической целесообразности исполнения советов сэра Джорджа Бьюкенена и генерала Нокса. Затем попросил слова Альбер Тома. Волнуясь, он с большой горячностью высказал, что такого рода выступление со стороны Союзников не только не приведет к желаемому результату, но произведет на русское правительство самое отрицательное впечатление». Протестовал и Набоков.

В итоге предложенное заявление стало более нейтральным: «Мы всемерно поддерживаем господина Керенского и его соратников и выражаем твердую уверенность в дальнейшем упрочении их авторитета и в скорейшем восстановлении строгой дисциплины, которая жизненно необходима в любой армии, и в особенности — в армиях свободных народов» [1983] Набоков К. Д. Испытания дипломата. СПб., 2014. С. 77–81. .

В резолюции конференции «члены антигерманской коалиции сделали попытку разделить между собой направления помощи России. Англии предлагалось заняться реорганизацией военного флота, Франции — армии, США — железными дорогами… Англичане и французы просили заокеанского партнера озаботиться Владивостоком и Транссибирской магистралью, оставляя за Англией север (Архангельск), за Францией — юго-запад страны» [1984] Листиков С. В. США и революционная Россия в 1917 году. С. 351. . То есть активно прорабатывались идеи внешнего управления Россией.

Союзные послы в Петрограде становились все более назойливыми, особенно рьяно настаивая на необходимости восстановления дисциплины в стране и особенно в армии. Керенский «воспринимал их критику с растущим раздражением, и однажды, выслушав Бьюкенена, поинтересовался, каково было бы мнение посла, если бы он стал учить Ллойд Джорджа, как руководить Англией. Уорт писал: «Иллюзия, что Керенский был именно этим человеком, длилась только до того, как на сцене появился гораздо более одаренный кандидат в лице генерала Корнилова… В течение короткого времени генерал Михаил Алексеев считался подходящим на роль «сильного человека» в основном благодаря рекомендациям Набокова, и Ллойд Джордж пригласил его посетить Англию. Но вскоре про Алексеева забыли, предпочтя ему нового Верховного главнокомандующего». Лорд Милнер, лично заверит Корнилова в своей поддержке, которое было передано генералу Аладьиным [1985] Уорт Р. Антанта и русская революция. 1917–1918. С. 136–137, 142–143. .