Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Итак, у Керенского и его сторонников были все основания рассматривать Корнилова как исключительно сильного соперника в борьбе за власть, пользовавшегося широкой поддержкой в правых кругах внутри страны и политической опорой за рубежом. С Корниловым связывали свои надежды и те силы — особенно заметные в офицерском корпусе, которые продолжали разделять монархические взгляды. Им не хватало только знамени. Полагаю, что опасения появления такого знамени в лице низвергнутого императора были главной причиной, подвигнувшей Керенского к мысли выслать царскую семью подальше от столицы и Ставки — в Сибирь, в Тобольск. «Встревоженное монархическими происками и боясь какого-либо ответного взрыва слева, правительство отправило 1 августа Николая Романова с семьей в Тобольск» [1995] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 2. Ч. 1. С. 123. , — констатировал Троцкий.

Керенский еще 11 июля сообщил Николаю II о вероятном отъезде его семьи — на юг, «ввиду близости Царского Села от неспокойной столицы» [1996] Боханов А. Император Николай II. М., 2009. С. 490. . Узники воспрянули духом: казалось, что мечта о Ливадии вскоре станет явью. Керенский соврал. 28 июля семья императора узнала, что отправляют их не в Крым, а «в один из дальних губернских городов в трех или четырех днях пути на восток». Керенский в мемуарах подтверждал, что именно он предложил Тобольск как новое место жительства. «Ни Совет, ни кто-либо еще об этом не знали».

30 июля отметили 13-летие Алексея, ходили к обедне и к молебну, прикладывались к специально для этого случая доставленной во дворец иконе Знаменской Божьей Матери. «Во дворце с утра 31 июля шла энергичная упаковка вещей. Порядок отъезда бывшей царской семьи разрабатывался местными исполнительными органами при участии А. Ф. Керенского». Вещи на грузовиках к ночи были отправлены на станцию Александровская [1997] Новое время. 1917. 1 августа. № 14842. .

«Приготовления к отъезду велись в обстановке полной секретности, поскольку любое сообщение о нем могло повести к непредвиденным осложнениям, — рассказывал Керенский. — О них сообщили даже не всем членам Временного правительства. По сути дела, лишь 5 или 6 человек в Петрограде знали о том, что происходит…

Около 11 часов вечера, после завершения заседания Временного правительства, я отправился в Царское Село, чтобы самому проследить за отъездом царя в Тобольск… Стали выносить багаж и грузить в автомашины. Все мы были почти на пределе. Перед самым отъездом Николаю II разрешили повидаться с братом — великим князем Михаилом». Керенский не дал им поговорить наедине.

«Встреча братьев состоялась около полуночи в кабинете царя. Оба казались очень взволнованными. Тягостные воспоминания о недавнем прошлом, видимо, удручали обоих. Довольно долго они молчали, а затем возник какой-то случайный, малозначащий разговор… Они стояли друг перед другом, не в силах сосредоточиться на чем-либо, время от времени хватаясь за руку другого или за пуговицу мундира.

— Могу ли я видеть детей? — обратился ко мне великий князь.

— К сожалению, я вынужден вам отказать, — ответил я. — Не в моей власти продлить долее вашу встречу.

— Ну что ж, — сказал великий князь брату. — Обними их за меня.

Они начали прощаться. Кто мог подумать, что это была их последняя встреча» [1998] Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. С. 235–236. . Действительно…

«Перед выходом из дворца выстроились рядами конные конвойные, которым предназначено было замыкать весь кортеж. Перед дворцом стояли три царских открытых автомобиля… Бывший царь вышел из дворца и твердым шагом направился к автомобилю в сопровождении А. Ф. Керенского. Некоторым очевидцам казалось, что у бывшего царя на глазах навернулись слезы. Одет он был в военную форму. Около него шел Алексей Николаевич в своей матросской рубахе с ефрейторскими погонами. Александра Федоровна вышла без посторонней помощи: она оправилась от своей болезни незадолго перед отъездом. Великие княжны, одетые в легкие светлые платья, поражали своим больным видом: они недавно перенесли тиф; головы были бриты» [1999] Новое время. 1917. 1 августа. № 14842. .

Дочь доктора Евгения Сергеевича Боткина рассказывала, как он прибыл накануне отъезда в Александровский дворец. «Говорили потом, что эта ночь отъезда из родного дома в неизвестные места была очень тяжела. Отъезд был назначен в 1 час ночи, а выезжали они около 6 утра. Великие княжны много плакали, императрица тоже была встревожена, а мой отец ходил от одних к другим с бутылочкой капель и всех утешал. Когда все уселись, Керенский подскочил к автомобилям и повелительно крикнул:

— Можно ехать!

Тотчас же весь поезд тронулся по направлению к императорской ветке.

Из лиц свиты их величества сопровождали: фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, гофлектериса Екатерина Адольфовна Шнейдер, генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, гофмаршал Василий Александрович Долгоруков, Петр Андреевич Жильяр и мой отец» [2000] Мельник-Боткина Т. Воспоминания о царской семье и ее жизни. М., 2009. С. 63. . Всего сопровождавших было 39 человек.

В газетах 1 августа люди прочли: «Временное правительство в секретном совещании постановило перевести в Тобольск бывшего императора и его семью… Решение это вызвано контрреволюционной агитацией, о которой стало известно Временному правительству. Имелись сведения, что возможны попытки к освобождению из Александровского дворца бывшего царя» [2001] Биржевые ведомости. 1917. 1 августа. № 16364. . Высылка детей официально объяснялась их собственным выбором, что было ложью.

В Тобольск с узниками поехали также комиссар губернии Василий Михайлович Вершинин, комиссар Временного правительства архитектор Павел Михайлович Макаров и начальник охраны Евгений Степанович Кобылинский с отрядом из 337 солдат и семи офицеров. Поезд, состоявший из трех международных спальных вагонов, вагона-буфета и нескольких вагонов 3-го класса (для охраны), шел под японским флагом.

«Поздно вечером 4 августа поезд с бывшим самодержцем подошел к речной пристани Тюмени. Все пересели на пароход «Русь», но погрузка вещей продолжалась до утра. 5 и 6 августа царь с семьей продолжили путешествие по воде. Николаю II, его супруге и сыну предоставили по каюте 1-го класса, дочерям — одну пятиместную, свита расположилась в коридоре. Стрелки, ехавшие с ними в поезде, поместились внизу. В первый день, после обеда, пароход прошел мимо села Покровского, родины Григория Распутина… Прибытие вечером 6 августа в Тобольск не означало переезда в город: в доме («губернаторском дворце») не все было готово, ремонт не закончился. На пароходе жили еще неделю… Тринадцатого августа утром семья перебралась наконец в губернаторский дом, в революционном духе названный «домом Свободы» [2002] Фирсов Л. С. Николай II. Пленник самодержавия. М., 2010. С. 455. .