Сергей Исаев - У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701

11.11.1688 Блэкуэлл – ещё из Бостона – направил Томасу Ллойду письмо, где выразил надежду, что ему, Блэкуэллу, удастся поддержать и продолжить доброе правление, которое уже есть в Пенсильвании, что Ллойд окажет ему в том содействие и поможет советами 554. Другим письмом он сообщил советникам точную дату своего прибытия в Нью-Йорк и попросил, чтобы кто-нибудь встретил его там и проводил до Филадельфии.

Однако никто его не встретил. Блэкуэлл напрасно прождал в Нью-Йорке три дня и отправился дальше один. Он пересёк Нью-Джерси, направляясь в Пеннсбери. Оттуда 16 декабря он послал в Филадельфию уведомление, что прибудет на следующий день в 3 часа дня. Послание взялся доставить Чарльз Пикеринг, который пообещал собрать своих друзей и с ними выехать из Филадельфии в северном направлении – с тем чтобы встретить Блэкуэлла и обеспечить ему достойный эскорт. Однако на самом деле встретил его только сам Пикеринг. Из-за противодействия Томаса Ллойда никто другой не выказал почтения новому губернатору.

Итак, Блэкуэлл прибыл в Филадельфию 17.12.1688. Его отчёт Пен-ну от 25.01.1689, где Блэкуэлл живописует первые недели своего правления, занимает 16 страниц тома крупного формата. Писал Блэкуэлл бессистемно и очень длинно, – вероятно, и сам понимал, что перегружает письмо пустяками, но очень уж опасался упустить что-нибудь важное. Наряду с мелочами и намёками теперь уже непонятными, письма его Пенну содержат массу живописных деталей. Они эмоциональны, но деловиты. Это последнее качество особенно контрастно выступает на фоне квакерского религиозного многословия.

И вот что мы узнаём из первого отчёта нового заместителя губернатора.

Прибыв в Филадельфию, Блэкуэлл не сразу смог выяснить, где заседает Ассамблея, и был немало удивлён, узнав, что для этой общественной функции используется дом самого Пенна, где в отсутствие хозяина жил Уильям Маркхэм 555. В момент приезда Блэкуэлла, однако, дом оказался заперт, Маркхэма не было, так что новый губернатор, со своими лошадьми и слугами, вокруг которых начали собираться городские мальчишки, некоторое время даже не знал, где ему остановиться. Блэкуэлл, который намеревался первым делом предъявить свои полномочия должностным лицам колонии, в сердцах даже подумывал прочесть документ сначала этим мальчишкам. Уильям Маркхэм наконец появился, извинился, вручил Блэкуэллу ключи от комнаты Совета и отправился разыскивать членов Совета. Войдя в помещение, Блэку-элл обнаружил, что в комнате всё – не только стол, но и пол – завалено бумагами, многие из которых почему-то были вымазаны в грязи, и все были покрыты пылью в палец толщиной. Когда появились должностные лица, в том числе Томас Ллойд, они сообщили Блэкуэллу, что после мая 1688 г. Совет собирался только однажды, и объяснили, будто из-за какой-то почтовой нестыковки письма, предупреждавшие их о приезде Блэкуэлла, ещё не пришли, так что появление губернатора стало для них полной неожиданностью. Томас Ллойд, изучив его полномочия за подписью Пенна, заявил, что они обретут юридическую силу не прежде чем будут скреплены Большой печатью колонии (хранителем которой он сам – Томас Ллойд – и был). Блэкуэлл возмутился и пригрозил, что опубликует свой документ и будет действовать в рамках своих полномочий. Т. Ллойд попросил его не делать этого, но дать членам Совета время, чтобы они могли изучить документ и принять своё решение по нему. На это Блэкуэлл согласился, вышел из комнаты и час гулял по другому крылу дома. Советники же после часового обсуждения признали полномочия Блэкуэлла и попросили лишь о том, чтобы передача полномочий была отложена до утра 18 декабря. Блэкуэлл согласился и на это. Несколько оставшихся вечерних часов Ллойд и Блэкуэлл провели в таверне. Затем Маркхэм проводил губернатора в дом Гриффита Джонса (Jones, Griffith), где Блэкуэлл переночевал. Там ему понравилось, и в этом доме Блэкуэлл поселился на всё время своего пребывания в Филадельфии 556.

Вскоре Блэкуэлл поделился с Пенном своими первыми наблюдениями об экономической жизни Пенсильвании. По мнению Блэкуэлла, денег в обращении в колонии было к тому времени достаточно, но цены слишком высоки. То, что «на самом деле» (в старой Англии) стоит 100 ф. ст., в Пенсильвании продаётся по 200 ф. ст.; к этому ещё прибавляется 50 %-ная надбавка за фрахт, розничный торговец накидывает ещё 100 ф. ст., и цена таким образом доходит до 400 ф. ст. Правда, он отмечал, что и зарплаты в Пенсильвании были тогда существенно выше: в частности, пильщики получали втрое больше, чем в Новой Англии.

Блэкуэлл был уверен, что Хартия позволяет Пенсильвании торговать только с Англией, тогда как фактически Пенсильвания торгует и с соседними, и с прочими британскими колониями.

Блэкуэлл критиковал практику принятия законов со сроком действия только в один год. Он даже удивлялся, что находятся вроде бы разумные люди, рискующие вкладывать деньги в колонию с законодательством, которое настолько нестабильно даже в принципе. (Мы, однако, можем сделать вывод: коль скоро фактически такие люди были, это означает, что они были уверены во вменяемости пенсильванских законодателей, в том, что они всегда вовремя продлят сроки действия полезных законов и примут новые взамен несовершенных.) Блэкуэлл был уверен, кроме того, что многие законы Пенсильвании противоречили законам Англии.

Блэкуэлл жаловался, что бюджет Пенсильвании такой скудный, что не на что даже нанять вестового (а надо же время от времени собирать членов Совета), привратника и таможенника (для осмотра – обыска кораблей на предмет соответствия торговли законам Англии). Необходимо ввести такой налог, чтобы было на что содержать правительство.

Блэкуэлл предсказал, что если инфляция будет продолжаться, то вся провинция «гроша ломаного не будет стоить» (will not be worth a groat). Свой обзор он завершил истинно пуританским заявлением, что помнит дни, когда бизнесмены довольствовались прибылью в один пенни с шиллинга (то есть 1/12 – чуть более 8 %).

В первые месяцы года, когда Блэкуэлл активно входил в курс дел, он созывал Совет раз в неделю. Он рассматривал прошлые действия правительства, документы, на основании которых правительство действовало и существовало, и общее состояние колонии. Блэкуэлл заслуживал упрёка в некоторой бестактности: «разбор полётов» совершался в присутствии именно тех людей, чьи действия он разбирал. Но эти люди почти всегда выполняли порученное им дело без денежного вознаграждения. Теперь, когда пришлый чужак наводил на их работу критику, может быть и справедливую, они искренне и бурно возмущались. Напряжение нарастало.

Однажды Блэкуэлл высказал недовольство тем, что члены Совета посещают его заседания неаккуратно, и предложил, чтобы все графства в складчину платили хотя бы одному члену Совета за то, чтобы он постоянно находился при губернаторе. Артур Кук ответил протестом: народ слишком беден, он не может вынести бремя того постоянного присутствия, которого так строго требует закон. Блэкуэлл хотел ввести такой порядок хотя бы временно – но Кук и прочие члены Совета воспротивились этому так решительно, что Блэкуэлл отступил 557.