Оксана Киянская - Декабристы

Его гвардейская служба закончилась, однако, весьма быстро: в мае того же года он, получив чин штабс-капитана, вновь оказался в армии, в 35-м егерском полку. Причину изложил однополчанин Майбороды по гвардии, а позднее и по Вятскому полку декабрист Николай Лорер: Майборода растратил тысячу рублей, взятую у полкового товарища на покупку лошадей {1026} . Именно в этом эпизоде исследователям впервые открывается одно из самых главных качеств Майбороды — патологическая жадность, часто шедшая вразрез со здравым смыслом. Естественно, он не мог не понимать, что в гвардии подобные шутки не проходят, что эта история не кончится для него добром — но всё же не смог удержаться, чтобы не совершить растрату.

В Вятском пехотном полку, которым командовал полковник Пестель, Аркадий Майборода появился 24 мая 1822 года. Рекомендовал штабс-капитана поручик Николай Басаргин, адъютант начальника штаба 2-й армии генерала Киселева и член Тульчинской управы Южного общества. Басаргин считал его отличным знатоком «фруктовой науки» {1027} .

Очевидно, что с первых дней пребывания в полку Майборода действительно показал себя знатоком «фрунта» и этим заслужил благосклонность Пестеля. Карьера его сразу пошла в гору: он получил под свою команду 1-ю гренадерскую роту и в апреле 1823 года стал капитаном. Осенью того же года за удачное участие его роты в высочайшем смотре Пестель представил его к награде. Майборода получил первый в своей жизни орден — Святой Анны 3-й степени {1028} .

Пятого июня 1823 года в Вятский полк был определен «на рядовом окладе» юный польский граф Нестор Корнилович Ледоховский.

Дата рождения Ледоховского точно неизвестна: согласно послужному списку, в момент его поступления в полк ему было 20 лет, по другим источникам, исполнилось только 16. Граф Ледоховский родился на Волыни, его «малой родиной» была, скорее всего, деревня Комаровка Кременецкого уезда. Учился он в уездном городе Кременце {1029} .

Ледоховский не сразу попал на место службы: три месяца он пробыл в учебном батальоне при армейском штабе в Тульчине. В сентябре 1823 года он стал подпрапорщиком, еще через три месяца получил первый офицерский чин прапорщика. Числился молодой офицер во 2-й мушкетерской роте Вятского полка {1030} . За полгода Ледоховский прошел путь от солдата до офицера. Как и Майборода, столь удачно начатой карьерой он был обязан прежде всего своему полковому командиру Павлу Пестелю.

Пестель, к этому времени председатель Директории Южного общества, активно занимался организацией военной революции в России, искал источники ее финансирования. Когда после его ареста в Вятском полку началась проверка, выяснилось, что казенные (и тесно связанные с ними частные) долги командира полка составили около 60 тысяч рублей ассигнациями — сумму, в 15 раз превосходившую его годовое жалованье.

Махинации с полковыми деньгами были очень опасным предприятием, и Пестель остро нуждался в помощнике, который, будучи членом тайного общества, не был бы воплощением романтической честности. Выбор его пал на Майбороду не случайно: со слов Николая Лорера, полковник хорошо знал историю его удаления из гвардии. Прежде чем довериться капитану, Пестель устроил ему своеобразную проверку на лояльность. Как установило следствие, в 1823 году в полк пришли деньги на «построение» новых краг — нижних кожаных фрагментов солдатских рейтуз, застегивавшихся на пуговицы вдоль голени. На каждую пару этих краг было выделено по 2 рубля 55 копеек, но солдаты получили всего по 30–40 копеек. Эта, по словам Пестеля, «позволительная економия», не зафиксированная ни в одном финансовом документе полка, составила, по позднейшим подсчетам следователей, 3585 рублей 80 копеек {1031} .

Согласно материалам следственного дела, именно Майборода первый предложил солдатам своей роты довольствоваться 40 копейками за пару краг. Когда же 1-я гренадерская рота на это согласилась, капитан лично уговорил всех других ротных командиров последовать его примеру. Данный факт стал известен следствию из показаний штабс-капитанов Дукшинского и Урбанского, командовавших в 1824 году соответственно 3-й и 6-й мушкетерскими ротами Вятского полка. И только после того как капитан блестяще справился с возложенным на него поручением, он был принят Пестелем в тайное общество и стал его ближайшим сотрудником. Причем полковник искренне полюбил его: в конце 1824-го — начале 1825 года Пестель составил завещание, в котором часть своих личных вещей оставлял Майбороде {1032} .

Тот, однако, не оправдал доверия командира.

В 1824 году Пестель послал его в Москву, в комиссариатскую комиссию, ведавшую материальным и денежным довольствием армейских полков. Там капитан должен был получить для полка шесть тысяч рублей. Командировка эта была лишь частью крупной финансовой операции Пестеля — он пытался дважды получить деньги на одни и те же полковые нужды.

Появившись в Москве, Майборода предъявил в комиссию подписанный командиром Вятского полка и датированный 27 октября 1824 года рапорт: «По случаю болезни полкового казначея командируется избранный корпусом офицеров и утвержденный дивизионным начальником за казначея капитан Майборода, которому покорнейше прошу оную комиссию отпустить все вещи и деньги, следуемые полку против табели, у сего представляемой» {1033} . Рапорт, сохранившийся в материалах полкового следствия, содержал неверные сведения: полковой казначей капитан Бабаков в тот момент не был болен, а находился в Балтской комиссариатской комиссии, где тоже принимал для полка деньги. Очевидно, что никакой корпус офицеров Майбороду казначеем не избирал, поехал же капитан в Москву по прямому приказу Пестеля.

Полковник в данном случае умело воспользовался не только неразберихой в системе армейского довольствия: в соответствии с высочайшим указом Вятский полк должен был получать деньги и вещи только из Балтской, а никоим образом не из Московской комиссии. Учел он и субъективный фактор — алчность государственных чиновников. Начальник Комиссариатского департамента, ведавшего всеми комиссариатскими комиссиями, генерал-кригскомиссар Василий Иванович Путята оказался втянутым в дело о двойной выдаче денежных сумм: именно после его вмешательства Майборода получил деньги.

Вряд ли генерал-кригскомиссар пошел на преступление только из уважения к Пестелю и его эмиссару {1034} . По крайней мере, в одном из анонимных доносов на Путяту, поданных А. А. Аракчееву в 1824 году, начальник Комиссариатского департамента характеризовался как человек «без образования, без учения, с самым посредственным умом, но с самым пронырливым характером». При этом, по словам автора доноса, «при малейшем собственном верном доходе, при расходах его, при сильном желании жить весело» генерал-кригскомиссар тратил «десятки тысяч рублей в год» {1035} . Впоследствии Путяту с позором изгнали с должности и посадили за злоупотребления. Больше года он провел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости {1036} .