Виктор Темушев - Русско-литовское пограничье. Гомельская земля в конце XV — первой половине XVI в.

После неудачной кампании 1536 г., когда московские войска вернули почти все завоевания гетмана Радзивилла, основной задачей литовской стороны стало сохранение за собой того малого, что удалось удержать. В ходе переговоров о перемирии 1537 г. главным, несомненно, был вопрос о Гомеле.

К октябрю 1536 г. в Вильне было твердо решено начать переговоры о мире «для покою христьянского, чтобы кровь христьянская не лилася» [567] СИРИО. Т. 59. № 5. С. 61. , и в Москву отправлены послы Ян Юрьевич Глебович (полоцкий воевода, маршалок), Матвей Войтехович Янович (витебский воевода, маршалок, волковыйский державца) [568] Чуть позже называется державцей «дорогитцким» (СИРИО. Т. 59. № 6. С. 64; АЗР. Т. II. № 175. С. 267). и писарь (секретарь) Венцлав Николаевич. Послы намеревались прибыть в Москву в лучшем случае к Рождеству, в худшем — к Крещению [569] СИРИО. Т. 59. № 5. С. 62; АЗР. Т. II. № 175. С. 266. .

Уже 13 декабря 1536 г. из Смоленска наместник Никита Васильевич Оболенский писал к великому князю о появлении литовских послов [570] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 63. . Было организовано их сопровождение и питание. 12 января 1537 г. «литвы всех 415 человек» прибыли в Москву [571] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 65; АЗР. Т. II. № 175. С. 267, 268. . Кроме трех упомянутых послов, всех «рымского закона», еще значимыми представителями делегации были королевские дворяне Глеб Иванов сын Зиновьева Корсаков и Лукаш [572] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 64; АЗР. Т. II. № 175. С. 267. .

В воскресенье 14 января произошла первая встреча литовских послов с великим князем Иваном IV. Послы представили верительную («верющую») грамоту, произнесли наказные речи, «явили поминки», и на этом первая встреча закончилась, так как, ссылаясь на несовершеннолетие великого князя, послам в совместном обеде было отказано [573] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 66–67; АЗР. Т. II. № 175. С. 268–269. .

18 января послы вновь были приглашены в избу к великому князю. «Посидев мало» с послами, Иван IV велел препроводить их в другую палату, где перед ними с ответом выступили его представители [574] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 69–70. . Смысл заявлений последних сводился к тому, что война началась не по вине московской стороны («и те валки ссталися не нашею стороною») [575] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 72. , но теперь обе стороны хотят, чтобы не проливалась христианская кровь, а «бесерменская бы рука не высилася», «мир и добрую смолву делати» [576] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 72; АЗР. Т. II. № 175. С. 272. . Начались взаимные упреки и перепалка между боярами и послами по поводу того, кто начал войну и в чем ее причина. Послы указывали на то, что Стародуб и другие города принадлежали «изначала» литовским господарям, а потом были переданы беглецам из Москвы. И лишь из-за очередной измены Шемячича и Можайского эти города достались московскому государю. Таким образом, литовский великий князь посылал войска «под свои городы» [577] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 74; АЗР. Т. II. № 175. С. 274–275. . Однако, как утверждали московские бояре, послам должно было быть известно, «из начала чья то отчина, и куды прислухали Киев и иные городы», и что все то отчина московского великого князя.

В конце концов было решено оставить бесплодные разговоры («мимошедшие дела») и решать конкретный вопрос о заключении вечного мира, к чему стремились обе стороны. Литовские послы отошли от бояр, посовещались и, вернувшись, стали вести расспросы о том, на каких же условиях московская сторона желает заключить мир. Однако бояре тот же вопрос адресовали послам. Наконец последние выразили желание своего господаря, чтобы московский государь «поступился» Великого Новгорода и Пскова [578] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 74–75; АЗР. Т. II. № 175. С. 275. . Конечно, ожидать согласия бояр на такие условия не приходилось, и постепенно от стремления заключить мир по варианту договора Казимира Ягайловича с Василием Темным (1449 г.) литовская сторона пришла к опоре на соглашение Сигизмунда с Василием III (очевидно, мира 1508 г., а не перемирия 1522 г.). Бояре, выразив мнение великого князя, решили, что и по таким условиям миру быть нельзя. Не договорившись ни о чем, послы уехали на данное им подворье [579] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 75–76; АЗР. Т. II. № 175. С. 276. .

Переговоры продолжились 21 января. Послы вновь недолго «очи видели» московского государя, а затем были отведены в отдельную палату для дальнейших речей. Первое время литовские послы вовсе не хотели что-либо говорить («молчали долго»), но потом вновь выразили свою прежнюю позицию: заключить вечный мир по условиям договоров Александра Ягеллончика с Иваном III (перемирия 1503 г. или все-таки мира 1494 г.) и Сигизмунда с Василием III (1508 г.). Послы сетовали на то, что постоянно делают уступки, а московская сторона ни одного слова не «спускает», и, наконец, затребовали у бояр их условий вечного мира. Конечно же, было предложено перевести перемирие Василия III с Сигизмундом (1522 г.) в вечный мир с некоторыми изменениями, связанными с делами нового московского государя Ивана IV Васильевича [580] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 76–77; АЗР. Т. II. № 175. С. 277. . Такой поворот событий совсем не устраивал литовских послов. По их мнению, многие города и волости были вписаны в перемирной грамоте в московской стороне «на время, для покоя христьянского» и господарь никак не может записать навечно свою отчину московскому государю [581] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 78; АЗР. Т. II. № 175. С. 278. . В посольских речах прямо не говорится, но, очевидно, главная проблема заключалась в принадлежности Смоленска. Последний, конечно же, не желала признать за Москвой литовская сторона. Послы с боярами вновь разругались, и переговоры не сдвинулись с места.

26 января вновь прибывшим в набережную палату послам было объявлено о желании заключить не мир, а перемирие, обсуждение которого началось через два дня. Послы с боярами снова долго препирались о том, кто первый произнесет те условия перемирия, к которым желает прийти. Наконец литовская делегация выразила намерение своего господаря вернуть свою отчину, северские города (при этом Гомель заявлен как уже возвращенный город: «а Гомей готов у нашего господаря»), и срыть городки Заволочье, Себеж и Велиж, которые были поставлены на территории ВКЛ в полоцких и витебских землях [582] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 82; АЗР. Т. II. № 175. С. 280–281. . В ответ бояре заметили, что перечисленные города достались Ивану IV еще от деда и нет причины их уступать, а новые городки поставлены во время враждебных действий короля, из них Велиж неоднократно уже был записан в грамотах в московской стороне.

Литовские послы, не желая уступать и сославшись на такую волю своего господаря, потребовали от бояр объявления московских условий перемирия. Оказались эти условия практически такими же, что и условия мира. При этом нужно было дать свободу пленным и оставить в стороне государя Себеж и Заволочье. Теперь послы уже прямо перешли к проблемным вопросам: пленным в перемирие свободу давать нельзя и Гомеля, которого «достал» их господарь, «свою отчину», никак не возможно поступиться [583] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 83; АЗР. Т. II. № 175. С. 282. . О судьбе пленных говорили много, литовские послы предлагали даже поменять их на города Чернигов или Смоленск, но в итоге, до заключения мира, вопрос о пленных вновь решили не поднимать [584] СИРИО. Т. 59. № 6. С. 84; АЗР. Т. II. № 175. С. 282–283. .