Виктор Темушев - Русско-литовское пограничье. Гомельская земля в конце XV — первой половине XVI в.

Уже 21 сентября 1535 г., вскоре после освобождения (16 июля), Гомель в держание «до воли господарской» получил князь Александр Андреевич Сангушко-Коширский [614] НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 19. Л. 69–69 об.; Lietuvos Metrika — Lithuanian Metrica — Литовская Метрика. Kn. 19 (1535–1537) / Parenge D. Vilimas. V., 2009. № 13. Р. 66. . Как отмечено в самом привилее, данному пожалованию способствовал наивысший гетман ВКЛ пан Юрий Миколаевич Радзивилл. Показательно, что после взятия Гомеля гетман рассчитывал на получение города в держание сыном Миколаем и даже просил виленского воеводу, канцлера пана Ольбрахта Мартиновича Гаштольда о передаче своей просьбы королю [615] Радзивилловские акты. № 80. С. 174. . Гаштольд действительно «о том господарю его милости мовил», но король Сигизмунд решил не спешить, а потом, когда сам будет в Литве, вместе с паном виленским (Ю.М. Радзивиллом), если на то будет его желание, рассмотреть данную просьбу [616] Там же. . Однако, как видно, вскоре сам Ю.М. Радзивилл от своей идеи отказался. Причина тому, вероятно, кроется в том, что Гомель оставался окраинным замком на опасной московской границе, в разоренной войной местности. Конечно же, такой уряд (должность) трудно желать сыну.

По словам Л.А. Виноградова, через месяц после взятия Гомеля король поручил гетману Ю.М. Радзивиллу по его усмотрению определить для волости мыто и дани [617] Виноградов Л.А . Гомель. С. 13. . Очевидно, Гомельской землей первое время распоряжалась военная администрация, уже в сентябре 1535 г. сменившаяся гражданским управлением в лице державцы. Из доходов последнего изымались дани грошовая, медовая, бобровая и куничная, то есть то, что обычно и с других господарских волостей шло в великокняжескую казну [618] НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 19. Л. 69–69 об.; LM. Kn. 19. № 13. Р. 66. .

Несмотря на протекцию одного из самых влиятельных вельмож государства, князь А.А. Коширский распоряжался Гомелем совсем недолго. 27 мая 1536 г. «замокъ наш Гомеи со въсимъ» король Сигизмунд Старый пожаловал уже «до живота» в держание князю Василию Юрьевичу Толочинскому [619] НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 19. Л. 195–196; LM. Kn. 19. № 149 (147). Р. 158. . Решение о передаче Гомеля князю было принято благодаря его верной службе и по желанию панов рады. В.Ю. Толочинский получал доходы от Гомеля и всего, что к нему относилось, в том же объеме, каким обладал князь Семен Иванович Можайский при короле Казимире (речь не шла о правах удельного правителя). Правда, и в данном случае грошовая, медовая, бобровая и куничная дани должны были оставаться господарю, и вообще по формуляру грамоты не заметно особых отличий в условиях распоряжения Гомелем от тех, которые получил А.А. Коширский. Интересно, что в случае с князем Василием к аналогичной фразе обеих грамот («мает… тотъ замок нашъ Гомеи держати и на немъ ся рядити и справовати з добрымъ а пожиточънымъ нашимъ г(о)с(по)д(а)ръскимъ») приписано: «и без обътяженъя подданых нашых тамошних» [620] НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 19. Л. 69 об., 195 об.; LM. Kn. 19. № 13. Р. 66, № 149 (147). Р. 158. . Не это ли явилось причиной «отставки» предыдущего наместника-державцы?

Кроме того, судя по тексту первого привилея, гомельские подданные не были избавлены после перехода под власть ВКЛ от внесения традиционных плат господарю. А в 1536 г. обнаружилось, что «тыи платы и пожитки» они начнут давать только после того, как пройдут те годы, на которые их «вызволили». При этом державца мог брать сполна все «доходы и пожитъки», что ему полагались «подле давного обычаю» [621] НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 19. Л. 195 об.; LM. Kn. 19. № 149 (147). Р. 158. . Видимо, после занятия Гомеля экономическое положение города и волости было определено не сразу. К тому же свою роль сыграли злоупотребления первого наместника. В связи с этим на какое-то время (на десять лет) господарь поступился своими интересами в пользу восстановления края и сохранения лояльности его населения [622] О.А. Макушников на страницах своей научно-популярной работы, посвященной Гомелю, ошибочно утверждал, что гомельские мещане и волощане были освобождены от государственных налогов в 1537 г., в связи с окончанием войны ( Макушников О.А. Гомель с древнейших времен до конца XVIII в. С. 96). .

Однако деятельность нового наместника не могла способствовать экономическому росту и формированию лояльного отношения населения к власти ВКЛ. Из письма короля Сигизмунда Старого виленскому воеводе, канцлеру пану Ольбрахту Мартиновичу Гаштольду от 18 июня 1537 г. узнаем о широкомасштабных злоупотреблениях князя В.Б. Толочинского, которые тот успел совершить за год с небольшим своего управления в Гомеле [623] Письмо было впервые опубликовано М.В. Довнар-Запольским, затем заимствовано у последнего при издании книги «Память» Ветковского района и воспроизведено в монографии О.А. Макушникова ( Довнар-Запольский М.В . Очерки по организации западно-русского крестьянства в XVI веке. Киев, 1905. Приложения. № 14. С. 33–37; Памяць: Гіст. — дакум. хроніка Веткаўскага р-на: У 2 кн. Кн. 1 / Уклад. У.Я. Райскі. Мн., 1997. С. 50–52; Макушников О.А. Гомель с древнейших времен до конца XVIII в. С. 196–199). Сам документ находится в составе пока неизданной 21-й книги записей Метрики ВКЛ (НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 21. Л. 186 об. — 189). Дальнейшие ссылки будут даны на оригинал документа. .

Судя по действиям князя Толочинского, он воспринимал свою должность как источник личного обогащения, совершенно не задумываясь о необходимости бережного отношения к территории, совсем недавно отнятой у Москвы. Впрочем, поведение князя можно понять. В то время еще шла война, результат которой был неясен. В ходе ряда предыдущих войн с Москвой ВКЛ в основном только теряло свои территории. Естественным стремлением новоявленного наместника было извлечь наибольшую выгоду из волости, которая, вполне возможно, снова вернется под московскую власть. В подчиненных землях князь Василий старался не задерживаться, а уезжал «з Гомя до именей своих» [624] НИАБ. КМФ-18 (Ф. 389). Оп. 1. Д. 21. Л. 187 об. , чего согласно обязанностям державца ни в коем случае не должен был делать. Прежде всего, новый державца, вероятно, в первые же дни своего приезда в Гомель отобрал у пришедших к нему мещан грамоты, освобождавшие жителей волости от грошовой, медовой, бобровой и куничной даней, подвод, серебщизны и других плат и повинностей на десять лет (очевидно, предназначенных господарю), а также от работ на замок (кроме совсем мелких) на один год [625] Там же. Л. 186 об. . Очевидно, в намерения Толочинского входило собирать, использовать и присваивать те платы и повинности, которые должны были идти в доход великого князя! В тот же год державца стал требовать выполнения различного рода работ, на некоторые из которых мещане вынуждены были нанимать людей. Так, установка еза (перегорода частоколом русла реки) стоила им 30 коп грошей, постройка гридни и стайни, соответственно, 5 рублей и 4 копы грошей [626] Там же. Л. 186 об. — 187. . Князь присвоил бобровые берега и озера, а также 100 битых бобров, отнял «отчизныи» бортные земли, из-за чего их владельцы «проч оттол пошли» [627] Там же. Л. 187. . А когда князь Василий «в объезде ездил и дан(ь) и тивуновъщину з них брал» (то есть собирал по волости традиционные поборы), было отнято 12 коп грошей и меда пресного на 10 коп грошей, из-за чего «семъ сел людей от того для великого обътяженя прочъ пошло» [628] Там же. . Неслыханным нововведением было требование поставок сена, которого «тамошние» люди накосили 500 возов «и незносную тяжкость в том приняли» [629] Там же. . Тяжелые условия были созданы для приезжающих в Гомель с зерном («зъбожем») и «з ыншыми речми» купцов (гостей). Для них были введены высокие торговые пошлины («мыта великие»), и в итоге они попросту перестали ездить в Гомель, а жители стали испытывать недостаток в «живностях» [630] Там же. .