Дарья Короткова - Белорусские земли в советско-польских отношениях

Накануне приезда А. Венцковского в Москву имел место весьма важный для советской стороны международный контакт. 13 марта 1919 г. Чичерин «под величайшим секретом» сообщал Иоффе о том, что на несколько дней уезжал в Петроград для встречи с начальником политического информационного отдела американской мирной делегации в Париже У. Буллитом 296. Он был доверенным представителем В. Вильсона и Д. Ллойд Джорджа, которые без ведома Франции хотели обсудить с большевистским руководством приемлемое для обеих сторон соглашение по территориальному вопросу. О цели этих переговоров Чичерин сообщал Иоффе следующее: «Ультимативно требуется [от нас], чтобы было приостановление военных действий, но он согласен, чтобы оно началось перед самой конференцией и чтобы конференция продолжалась определенное короткое время». Американский представитель заявил, что его руководство хочет, чтобы правительства продолжали владеть тем, чем они владели на момент перемирия, пока само население не сменит это правительство голосованием или восстанием».

В ответ Чичерин потребовал, чтобы на конференции было отдельно оговорено, чем будет владеть каждое правительство. Антанта соглашалась вывести свои войска из России при условии уменьшения численности советских войск, что нарком отверг и вступил в дискуссию, чем можно заменить такое условие 297.

В итоге 12 марта, после принятия Буллитом поправок, признанных им вполне приемлемыми, был выработан проект окончательного соглашения, который советское правительство обязывалось принять, если он будет предложен до 10 апреля 298. Проект предполагал созыв специальной конференции для заключения соглашения на основе определенных, заранее установленных принципов, а именно: воюющие стороны в России перестают стремиться свергать друг друга силой, сохраняют в своем распоряжении занимаемые ими территории, за исключением изменений, которые были бы произведены этой конференцией, причем само население этих территорий могло бы вслед за тем изменить у себя политический строй; блокада снимается, и Советская Россия получает свободу товарообмена и сношений с другими странами; Антанта обязуется прекратить оказание какой бы то ни было помощи борющимся против советского правительства группировкам; все воюющие стороны проводят у себя политическую амнистию; между Советскими республиками и государствами Антанты восстанавливаются дипломатические сношения 299.

Несмотря на то что далекоидущих последствий эта встреча не имела (учитывая благоприятные для белых изменения на фронтах гражданской войны, в частности успехи Колчака на Восточном фронте, английское руководство отказалось от соглашения), она в тот момент позволяла советским лидерам полагать, что в принципе Англия и США не против признания Советской России при благоприятных условиях.

Кроме того, в свете петроградских переговоров у Москвы могло создаться впечатление, что начавшееся в феврале 1919 г. польское наступление могло быть и следствием осведомленности польского руководства о позиции Великобритании и США по поводу «де-факто правительств». Поэтому оно старалось занять как можно большие территории на востоке, рассчитывая, что в текущей ситуации Антанта, вероятнее всего, признает эти завоевания. У Москвы, таким образом, оставался только моральный козырь: нужно было всеми силами демонстрировать свои мирные стремления и стараться как можно скорее установить дипломатические отношения с Польшей, вступив с ней в переговоры по территориальному вопросу.

15 марта Иоффе писал Чичерину в ответ на его «конспиративное письмецо по поводу поездки в Питер», что, если принимать предложенное соглашение, то делать это надо как можно скорее, так как «фактические территории быстро меняются: вчера взят Слоним, угрожают Барановичам, взят Шавеш, угрожают Поневежу, наконец со дня на день ожидается наступление немцев из Ковно на Вильну. Если кончать, то нам очень важно было бы, чтобы занимаемая нами теперь часть Литвы и Белоруссии оставалась за нами. Я бы советовал форсировать это» 300. Иоффе также выражал надежду, что в переговорах с Венцковским НКИД будет «отклонять всякие переговоры о Литве и Белоруссии, ссылаясь на самостоятельность этой республики. В противном случае ведь не имело смысла играть всю эту комедию» 301.

Таким образом, несмотря на уже начавшееся польское наступление, советское руководство надеялось удержать за собой хотя бы часть белорусских и литовских территорий до того момента, когда дипломатическим путем, с помощью Антанты, удастся закрепить территориальный статус-кво. Самостоятельный статус Литовско-Белорусской советской республики должен был при этом позволить исключить вопрос о судьбе этих территорий из круга обсуждаемых в Москве проблем.

Одновременно советская сторона пыталась создать морально неблагоприятную атмосферу для нападения Польши на территории, которые она считала принадлежащими ей как по историческому праву, так и вследствие доминирующего польского культурного и экономического влияния на этих землях. В то же время Польше давали понять, что она может рассчитывать на часть спорных территорий, в частности, Белостокский округ, если согласится мирно урегулировать конфликт и признать новые советские республики. В этом отношении очень характерна нота, направленная виленским коммунистическим правительством МИД Польши от 16 февраля 1919 г. В ноте говорилось, что «трудовые массы Белостокского уезда чувствуют свою неразрывную связь с советскими республиками Литвы и Белоруссии, несмотря на все затруднения, существовавшие для них при германской и польской оккупации, представители от рабочих и крестьян этого уезда принимали участие во всех съездах, имевших место за последнее время в Литве и Белоруссии. Эта связь с указанными республиками подтверждается также этнографическим составом населения этого уезда, где польский элемент составляет только меньшинство». И тем не менее авторы ноты предлагали Польше принять участие в намечавшейся в Москве конференции по территориальной проблеме. Литбел соглашался уступить Белосток на основании мирного урегулирования, но протестовал против насильственных действий поляков в Белоруссии, настаивая на состоявшемся самоопределении края 302.

Основной задачей советского руководства на переговорах с Венцковским было заставить Польшу согласиться на мирные переговоры, взамен на это оно было готово на территориальные уступки. Однако польский делегат не соглашался на равноправные переговоры. Польша, обладавшая достаточной военной мощью для захвата восточных территорий, склонялась к силовым действиям, чтобы быть обязанной своим международным положением и влиянием только самой себе и своей армии.