Ирина Полякова - Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Интернет, выступая видом социального пространства, не является нейтральным, пустым вместилищем интеракций. Он способен трансформировать исполняемые с его помощью социальные роли, влияя на них не только через технических ограничения, но и на аксиологическом уровне. При этом сами доминирующие в Интернете нормы и ценности не являются константными, и процесс нормативно — аксиологической трансформации ролей не может быть линейным и однонаправленным: в процессе взаимодействия меняются не только роли, но и меняющие их ценности. По мере распространения Интернета и включения в Интернет — коммуникации подавляющего большинства членов общества характерная для Интернета профессионально — субкультурная система норм и ценностей будет вытесняться «естественными» нормами и ценностями, свойственными социальной системе в целом. Разумеется, это вытеснение будет сопровождаться сложными и многомерными процессами диффузии, которые в итоге приведут не к смене двух ценностных систем, а к появлению качественно новой третьей системы. Но пока осмысления требует сам процесс экспансии норм и ценностей, характерных для социального пространства офлайна и регулирующих «традиционное» (в противовес «инновационному», использующему информационно — коммуникационные технологии) социальное взаимодействие, в онлайн — пространство Интернета. Для обозначения этой экспансии, распространения и доминирования в Интернете социальных норм и культурных ценностей того общества, к которому он принадлежит, а также «традиционных» схем коммуникации, оправданным представляется использование термина «социализация Интернета» (По крайней мере, можно говорить о соотнесенности национальной социальной системы и национальной доменной зоны через единый национальный язык общения).

Концепция личных профилей полярна концепции анонимных пользователей. Показательно, что чаще всего пользовательские соглашения предписывают пользователю указывать подлинные персональные данные при регистрации. Требования эти носят скорее декларативный характер, прямые санкции за их нарушения применяются редко. В результате некоторая часть пользовательских профилей является аккаунтами — дублями, созданными владельцами по ошибке, а часть — «фейковыми» аккаунтами известных людей или вымышленных персонажей, созданных ради развлечения, в коммерческих или криминальных целях. Целенаправленное создание фейков во многом продолжает традицию Интернет — анонимности, но не в меньшей степени объясняется карнавальными элементами приватного общения. Косвенным, но очень серьезным инструментом связи владельца и профиля является привязка профиля к номеру мобильного телефона в условиях включения в договор о продаже сим — карт паспортных данных покупателя.

В целом, уход парадигмы анонимности отражает динамику соотношения приватного и публичного в Интернете. Киберкультура долго позиционировала Интернет как серую зону, в которой официальные сайты корпорации могут соседствовать с бурлеском частных домашних страниц, и где каждый может скрывать свою реальную личность под личиной личности виртуальной. Но, что более важно для нашего исследования, социализация Интернета имела определенные когнитивные эффекты, прямо отражающиеся на мифотворчестве. И здесь мы переходим к социально — эпистемологическому уровню анализа современных масс-медиа.

Перенастройка коммуникативных практик Интернета, сопоставимость по численности и влиятельности интернет — аудитории и аудиторий традиционных СМИ (дневная аудитория Яндекса превысила аудиторию Первого канала в апреле 2012 г.), повышение общей медиаграмотности населения (благодаря усилиям образовательной политики государства, распространению цифровых гаджетов и естественной смене поколений) приводят к новым конфигурациям отношений научного и мифологического знания, а также меняют эпистемический статус мифотворцев.

Современное научное знание трансдисциплинарно. Тело науки теряет свое четкие границы там, где развитие исследовательских направлений или применение их результатов входит в сферу интересов общественности, политической власти или бизнеса. Социальное согласие здесь достигается тогда, когда в основу принятия решения закладывается не только чисто научная аргументация, но и аргументы общегражданской дискуссии, основанные на этических, политических или экономических доводах. В принятие решений, имеющих значение для развития научного знания, все чаще включаются гражданские эксперты. В экономической и политической плоскостях их решения чаще носят поощрительный характер, поскольку они связаны с предоставлением льготных условий для тех направлений исследований, которые определены гражданским обществом и/или государством как «приоритетные». В этической плоскости они могут принимать характер прямого запрета, блокируя исследования, оцениваемые как аморальные (например, евгеника или клонирование человека).

Четкие контуры функций гражданской экспертизы в трансдисциплинарной науке пока не определены. Очевидно одно — область ее вмешательства в дела науки становится все шире, что делает актуальным вопрос о компетентности гражданских экспертов, современных лидеров мнений, создающих свое паблисити посредством социальных сетей.

Отметим, что научные тексты слабо пригодны для трансляции через социальные сети на массовою аудиторию. Сложность научных текстов, включающая и использование специализированного языка, требует объемных письменных текстов — сообщений, нуждающихся в длительном восприятии. Оценка качества сложных текстов сама по себе предполагает наличие специализированных знаний разного уровня — как содержательных, так и формальных. Если первые позволяют сделать собственный вывод по тексту, то вторые позволяют судить об источнике сообщения. И те, и другие дефицитны на массовом уровне и характерны для представителей научного сообщества. Более того, одним из результатов современного методологического плюрализма в науке является толерантность к разнообразию различных точек зрения на возможные решения тех или иных научных проблем. Внутри науки эта ситуация особой сложности не представляет, так как результаты разных подходов сопоставляются и интегрируются с точки зрения их эвристического потенциала. Но за ее пределами у обывателя складывается ложное впечатление, что в науке также существует демократическая свобода выражения мнений, каждое из которых равноценно и в своем праве на существование, и в своей конечной продуктивности. Однако мнение обладает качественно иной природой, нежели научное знание: научное знание отличается от любого другого тем, что было получено в результате применения научного метода, обеспечивающего конечному продукту такие свойства, как объективность, достоверность, воспроизводимость, непротиворечивость, эмпирическую проверяемость, логическую или эмпирическую обоснованность. Каждый день обыватель сталкивается с разнообразными знаниями, которые вовсе не обязательно являются научными.