Леон Юрис - Милая , 18

Варшава задыхалась. От земли поднимались чер­ные клубы дыма, застилая небо и снова спуска­ясь на землю дождем пыли, песка и осколков кир­пичей. Стояла нездешняя тишина, пропитанная запахом войны.

Кристофер де Монти с Ирвином Розенблюмом уже собрались взять интервью у эвакуируемых аме­риканцев, когда на машине подъехал майор Андровский.

— Где Габи? — первым подошел к нему Томпсон.

— Она не захотела прийти, — сказал Андрей, похлопывая себя по плечам, чтобы отогнать пред­рассветный холод. — Видит Бог, Томми, я ста­рался.

— А я и не думал, что она придет. Возьмите эти документы, они ей могут потом пригодиться.

— Спасибо, Томми, спасибо за все. Габи пере­давала привет Марте.

— Берегите ее...

К ним подошел капитан, подчиненный Андрея, и тот выпрямился по-военному.

— Вы проверили документы всего вашего персо­нала? — обратился он к Томпсону.

— Да.

— Сколько человек?

— Двадцать американцев, пятнадцать — из по­сольств других нейтральных стран и двенадцать обслуживающего персонала.

— Возвращайтесь к ним, — сказал Андрей, гля­дя на часы. — Минут через пятнадцать рассве­тет. Будьте готовы к отъезду, если все пойдет по плану.

Томпсон кивнул, они пожали друг другу руки, и американец вернулся во двор разрушенной фер­мы, где собрались эвакуируемые.

— Сколько их, немцев? — обратился Андрей к капитану.

— Нам удалось собрать восемьдесят человек.

— Немцам сообщили по радио это число?

— Да, господин майор. Они ответили, что вер­нут нам триста девяносто наших.

Андрей пошел к дороге, где стояли пленные немцы. Хмурые, злые, они топали ногами, стара­ясь согреться. Андрей посмотрел на них: похожи на обыкновенных людей, каких он знал всю жизнь. Пекарь... почтенный отец семейства... учитель... Что привело их сюда?

Он повернулся на каблуках и быстро направил­ся к первой траншее. Капитан следовал за ним.

Вдали не прекращалась артиллерийская стрель­ба. Было еще довольно темно, чтобы разглядеть, что происходит на другом конце поля. Прошло еще восемь минут. Андрей отдал дополнительные распоряжения по соблюдению предосторожностей.

В траншею спрыгнул Крис и стал рядом с Анд­реем.

— Что-нибудь прояснилось относительно обмена военнопленными?

— Они продолжают утверждать, что отдают нам пятерых за одного. Мы ожидаем какого-то подво­ха. Один Бог знает, на что они способны.

Стрельба прекратилась.

Все начали всматриваться в серый туман. Анд­рей поднес к глазам бинокль. Там! От деревьев отделилась тень. Плохо видно. Нет, точно. Идет по полю. Андрей подождал еще минут пять. Теперь лучше видно. Один человек.

Сволочь проклятая, так бы и разбил твою пар­шивую голову, подумал Андрей. Человек остано­вился. В руках у него был белый флаг.

Андрей выскочил из траншеи и пошел по бывше­му картофельному полю, сплошь изрытому ворон­ками. Множество глаз с обеих сторон смотрели на него и на немца. Андрей остановился в нескольких шагах от него. Полковник. Довольно безликий, никак не назовешь белокурым арийцем — ему было, видимо, не по себе стояние у всех на виду.

Они довольно долго молча смотрели друг на друга.

— Вы ответственный? — спросил наконец немец.

— Да.

— Что у вас?

— Сорок семь человек из нейтральных стран, работники Американского посольства, и восемь­десят ваших людей. Документы проверены, — от­ветил Андрей, глядя ему прямо в глаза. Ответил на идише, хотя хорошо говорил по-немецки.

— Приведите их сюда, я провожу их через наши линии.

— Вы нам должны триста девяносто поляков. Я приведу сюда и эвакуируемых, и ваших людей, когда вы приведете моих соотечественников.

Андрей ясно дал понять, что не доверяет пар­ламентеру. В глазах Андрея светилось желание задушить его, а взгляд немца говорил: ”Смотри, не попадись мне, когда мы войдем в Варшаву, еврейское отродье!”

— Я уполномочен передать, что наш командую­щий предлагает сдать Варшаву во избежание не­нужного кровопролития.

— Я уполномочен передать ответ нашего мэра, если ваш командующий сделает подобное предло­жение. Нет.

Немец посмотрел на часы.

— У меня займет минут шесть привести сюда ва­ших людей. Они собраны в том лесочке.

— Я подожду.

Немец щелкнул каблуками, слегка поклонился и пошел назад через поле.

Прошло ровно шесть минут. Немец был точен. Группы людей медленно выходили из леса и на­правлялись через поле к Андрею. Андрей повер­нулся к своим и поднял руку. По этому знаку одну группу повел к нему Томпсон, другую — не­мецкий офицер из пленных. Обе группы быстро подошли и стали рядом с Андреем. Андрей снова посмотрел в сторону леса, обеспокоенный тем, что пленные поляки так медленно приближаются.

— Что-то там неладно, — сказал Томпсон.

Андрей поднес бинокль к глазам, но тут же опустил руку и лицо его исказилось.

— Ничего удивительного, что они предложили пятерых за одного, — сказал он. — Они отдают нам только тех, кто без рук и без ног.

— О Господи! Можно идти, Андрей?

— Идите, но медленно, я хочу, чтобы эти не­счастные оказались в безопасности раньше, чем вы дойдете до леса. Кто знает, что могут немцы еще выкинуть...

Американцы направились к вражеским линиям, стараясь не смотреть на страшную группу, дви­жущуюся им навстречу.

Андрей спустился в траншею.

— Что там наверху? — спросил Крис.

— Сам посмотри.

Крис взял у Андрея бинокль. Около четырехсот безруких и безногих людей двигались к Варшаве. У кого осталась одна рука, нес носилки с теми, кто остался совсем без ног. А у кого осталась одна нога, прыгал на ней, падая на неровных местах.

— Пошлите людей помочь им, — приказал Андрей лейтенанту.

Солдаты бросились помогать и вернулись вмес­те с инвалидами. Вдали снова забухала артилле­рия, а над головами полетели первые немецкие бомбардировщики, возвещая начало нового дня.

* * *

Кристофер добрался до Бронских в Жолибож уже вечером. Подойдя к дому, он услышал знакомые звуки. Рахель играла на рояле. Как хорошо, что Деборе удается держать их в руках, не давать им впадать в панику и отчаяние. Стефан с облег­чением вздохнул, когда Крис обнял его, потому что знал, что ”мужские обязанности” по дому на время визита Криса с него снимутся.

Дебора в кухне успокаивала рыдающую Зоею.

— Бедняжка, — обернулась она к Крису, — се­годня во время бомбежки погибла ее сестра.

Крис принес из комнаты коньяк и дал Зосе вы­пить. Они помогли ей встать, отвели в спальню Деборы, уложили и послали Рахель со Стефаном присмотреть за ней.

Зося кричала, что хочет к сестре.

— Нет, милая, там опасно, стены совсем раз­рушены. Успокойтесь.

Дебора взяла в кабинете Пауля таблетку сно­творного и заставила Зосю принять ее. Вскоре Зосины рыдания перешли в тихий плач.