Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Восточная часть карты Исаака Массыс дополнениями, сделанными самим Массой. Воспроизведена в кн. [Алексеев, 1941]. Слева Югорский Шар, о. Вайгач и край южного о-ва Новой Земли; в центре о. Белый и Ямал с Ямальским волоком, справа вверху устье Пясины (здесь она обозначена как Peisida геса); внизу Тобольск, Тазовская губа и, повыше, Тазовский город (Мангазея)

Его называли «первым европейским писателем, обратившим внимание на тунгусов» [Алексеев, 1941, с. 249]. Еще до зимовки в Пустозерске англичан, искавших пути с Печоры на Обь и далее, в Китай (см. ниже), Масса уверенно заявлял: «Я прекрасно знаю и могу это доказать, что этот северный путь закрыт» (там же, с. 245). Однако именно он описал самую в те поры восточную русскую экспедицию — с Оби в Енисей и Пясину.

Эту экспедицию не позже 1606 года послал сибирский воевода с целью выяснить возможности освоения мест за Енисеем. Возглавлял ее московский купец Лука [265], в ее ходе погибший. По словам Массы, Лука начал плавание весной, спустился в устье Оби и проплыл морем до Пясины, откуда мореходы повернули назад и прошли в устье Енисея. Там их ожидала группа, пришедшая по Енисею. Вернулись назад «тем же путем, каким сюда пришли» (очевидно, что по Енисею, а не по морю). Археолог Вадим Старков [1998] назвал это плавание первой русской государственной полярной экспедицией.

Вероятно, по ее итогам составлена восточная часть знаменитой карты Массы, помещенной в пункте 7 Очерка. Здесь предлагаю ее восточный фрагмент. Итак, морские пути от Архангельска как до Мангазеи, так и до Пясины были в России известны не позже 1606 года.

Закончил Масса свой рассказ о подвиге Луки и товарищей горьким предчувствием, что доклад сибирского воеводы о нем пропадет в московском хранилище прежде, чем будет, по окончании войны, рассмотрен (война эта, самая ужасная в русской истории, вошла в историю как Смутное время).

Исаак Масса

«Доклад, о котором говорил Масса, действительно исчез» [Магидович, 1967, с. 249]. Однако он был еще читан в 1618 году при царском дворе. И в грамоте царя Михаила Федоровича в Тобольск, другому уже сибирскому воеводе, мы узнаём две подробности, которых нет у Массы (время плавания и число уцелевших), а также вывод о невозможности плавания морем вокруг Ямала:

«…при государе царе и великом князе Федоре Ивановиче всеа Русии, ходил Москвитин Лука гость с товарыщи проведывати обского устья тремя кочи, и те люди с великие нужи примерли, а осталось тех людей всего четыре человека; и то де они слыхали, что от Мутные реки и до обского устья и к енисейскому устью морем непроходимые злые ветры от великих льдов и всякие нужи» (РИБ, стл. 1062).

Царь Федор умер в 1598 году, а значит, плавание совершено ранее. Как видим, Лука уже знал, что пути вокруг Ямала к Енисею нет, но всё же из Оби решился плыть, достиг цели и погиб. Уцелевших спутников в устье Енисея ожидали их товарищи, приплывшие по Енисею (открытому, тем самым, еще раньше), и все вернулись на Обь по Енисею, речкам и волоку, которые, тоже, как видим, тогда были известны.

Следующим, кто достоверно проплыл из Оби в Енисей морем, был лейтенант Овцын (1737 год). За эти полтора века LIA достиг пика и уже стал спадать.

Согласно Пёрчесу, с 1607 года, то есть в годы Смуты, англичане, голландцы и датчане плавали в Московию с целью достичь Индии [Purchas, т. 13, с. 7], и донесения пустозерских агентов следует рассматривать в этом же ключе. По всей видимости, Обь уже не занимала их ввиду невозможности плавать по ней (там же, с. 229) [266], и главный интерес представлял Енисей.

Хотя сами англичане и не поняли полученных в Пустозерске сведений, однако анализ собранных в Пустозерске данных обнаруживает три куста их — условно говоря, приморский, тунгусский и кузнецкий, и никакой связи между ними не видно. Чтобы увидать эти кусты на карте, нужно, кроме книги [Алексеев, 1941], иметь под рукой оригинал английских донесений (он есть в т. 13 книги Пёрчеса) — в основном, для чтения названий рек. Они даны у Пёрчеса в различных написаниях, что облегчает соотнесение их с нынешними.

Сэмюэл Пёрчес, историк географии

Такова, прежде всего, многоводная река Хантайка, текущая из Малого Хантайского озера в Енисей. В сообщении

«на полпути между Пясидой и Хатангой были найдены камни, из которых некоторые похожи на золото, а некоторые на серебро» [Алексеев, 1941, с. 217],

легко увидеть в названии Catonga не Хатангу, а Хантайку.

Другой вариант тоже, вернее всего, указывает на Хантайку:

«между Пясидой и и Хатангой (Catowga), приблизительно на полпути к морскому берег, были найдены различные минералы, как бы похожие на золото, другие елые, похожие на серебро» (там же, с. 232).

По всей видимости, обе цитаты гласят о Норильском месторождении полиметаллических руд, расположенном близ озера Пясино, на полпути от Хантайки до юга Енисейской губы. Прямо Хантайка названа у Пёрчеса как Hawtick, большая река ниже Туруханска (там же).

Михаил Павлович Алексеев, историк литературы, шекспировед

Тунгусский куст включает сведения о Нижней Тунгуске и Верхней Тунгуске (Ангаре). Ангара не названа, зато есть Большой и Малый Енисеи. Поскольку информаторы никак не могли говорить про истоки Енисея в Туве, естественно видеть тут Ангару и Енисей при слиянии (где нынешний Енисей выглядит притоком нынешней Ангары). Это важно для понимания того, что и кого называет сообщение:

«По этой реке ходят большие корабли, похожие на русские, имеющие много мачт и пушек… Эти корабли принадлежат, по-видимому, китайцам (Chinians), которые торгуют там летом и возвращаются до наступления зимы» (там же).

Кузнецкий куст (сведения о Кузнецком Алатау) наименее чёток у пустозерских агентов, но всё же и он просматривается. Он тоже интересен, но к нашей теме не относится.

Итак, англичане собрали сведения о сибирской части Енисея, но ничего не узнали о его китайских (в нынешнем смысле) верховьях, что было бы им наиболее интересно. Это отчасти проделано через сто лет русскими (см. 4–10).

В февральском письме 1616 года Куракин выражал царю опасение, что «немцы» могут прибыть в Сибирь через устье Енисея, куда

«и большими кораблями из моря в Енисею пройти мочно; а Енисея де глубока, караблями ходить по ней мочно ж, и река угодна, боры и чорной лес и пашенные места есть, и рыба в той реке такова ж, что в Волге, и твои государевы сошные и промышленные люди на той реке живут многие» (РИБ, стл. 1050).