Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Назавтра на Красной площади он был посажен на кол. К нему были приставлены 3 попа для принятия «покаяния» (т. е. признания вины, которую он до конца отрицал), и он просил их (в полночь, на 10-м часу казни, корчась на колу) причастить его, но безуспешно — сам царь наблюдал за казнью Глебова всю ночь с перерывами (удалялся в Кремль, чтобы согреться и выпить).

Евдокия достоверно подвергнута чудовищным моральным пыткам и угрозам, а, по некоторым сведениям, также и выпорота. Ходил слух, что на допросе она уверяла, будто хотела, по смерти Петра, выйти замуж за Глебова и жить частной жизнью. Несмотря на нелепость слуха (Глебов был женат на ее подруге Татьяне, и следствие не смогло выявить никаких размолвок между этими женщинами, а ведь такой брак потребовал бы устранения Татьяны), казённые историки приводят его как реальное намерение Евдокии и некоторые даже оправдывают этим все жестокости царя к ней и Глебову.

У тех же историков бытует уверение, что царь не опускался до участия в пытках и что только особая важность дела царевича побудила его к хождению в застенок. Это не так: он хаживал туда еще отроком (описано в романе «Петр Первый» А. Н. Толстого), да и Устрялову попалась в розыскных листах пыточная запись, где маловажный свидетель был «пред царским величеством спрашивай» [Устрялов, 1859, с. 220]. В литературе разбросаны и иные факты [282].

По прочтении дел Алексея и Глебова надо признать, что Петр попросту любил мучать, и в этом видится одна из причин того, о чем у нас идет речь.

Иногда пытку проводили прямо в зале суда, и неудивительно, что судьи никогда не отказывали царю в искомом приговоре. Киевский церковный историк Филипп Терновский в отзыве на книгу Устрялова писал:

«Фактически заговор не существовал; но общее расположение умов было решительно не в пользу государя; в народе существовало общее недовольство». [Терновский, с. 21].

Что касается научного подвига Устрялова, то он остался без рассмотрения историков. Как том об Алексее смог появиться? Только ли дело в маскирующем бесцветном предисловии и в безобидности прежних томов? Почему и по чьей воле Устрялов вскоре был уволен и не смог дописать свой труд?

Известно, что старый царь с разрешением даже на публикацию безобидных томов медлил, а молодой царь разрешил публиковать все (видимо, не открыв рукописи 6-го тома), с чего, можно сказать, и началась эпоха Великих реформ. С этой позиции увольнение Устрялова есть элемент сворачивания реформ.

Историки писали и пишут так, будто крамольного тома устряловского труда не было. Писали, правда, о «шаткости воззрений» Устрялова, однако надо бы, по-моему, вести речь о другом — о возможной смене его взглядов по мере ознакомления с документами и, быть может, о пробуждении совести.

(приводимый текст взят из различных изданий его книги; ссылки на использованные им источники можно найти в издании [Валишевский, 1912] на с. 574–582)

Однако драма еще не кончилась. Она осложнилась последним эпизодом, самым мрачным, загадкой, наиболее темной из известных истории. Приговор не был приведен в исполнение. Алексей умер раньше, чем отец его решился предоставить правосудие его течению или помиловать сына. Как он умер?

VII

Официальная версия такова:

«Выслушав чтение приговора, Царевич был поражен чем-то вроде апоплексического удара; приведенный в чувство, он пожелал увидеть отца, еще раз в его присутствии покаялся в своих преступлениях, получил его прощение и через несколько минут испустил последний вздох».

Петр, как утверждают документы, исходящие из того же источника, был склонен помиловать его, но

«в этой неуверенности и неприятном волнении Всемогущему Господу, святые решения которого всегда справедливы, угодно было по Своей божественной доброте избавить государя и его империю от всякого страха и от всякой опасности».

Затем тело царевича было в продолжении недели выставлено напоказ,

«с разрешением всем его осматривать, дабы убедиться, что он умер естественной смертью».

Следовательно, существовали сомнения в «естественной» смерти царевича [283]. Не только сомнение, но категорическое утверждение другой развязки встречаем мы во всех остальных сообщениях современников о случившемся. Существуют только разногласия в способе насильственной смерти. […]

Наиболее подробные рассказы принадлежат Лефорту [284], позднее советнику саксонского посольства, состоявшему в то время на службе у царя, и графу Рабутину, заместившему впоследствии Плейера [285]на резидентском посту. У них разногласия встречаются лишь относительно второстепенных пунктов.

«В день смерти царевича, — повествует Лефорт, — царь в четыре часа утра в сопровождении Толстого отправился в крепость, где в сводчатом подземелье находилась кобыла и остальные приспособления для наказания кнутом. Туда привели несчастного и, подняв его, дали ему несколько ударов, причем, за что не могу ручаться, хотя меня в том уверяли, отец нанес первые удары. В десять часов утра повторилась та же история, и к четырем часам царевич был настолько истерзан, что умер под кнутом».

Рабутин говорит более утвердительно и указывает также на причастность к делу Екатерины. Петр ударил сына и,

«не умея хорошо управлять (кнутом), нанес так удар, что несчастный сейчас же упал без сознания, и министры сочли его мертвым. Но Алексей лежал только в обмороке, и, видя, что он приходит в себя, Петр сказал с досадой, удаляясь: „Еще черт не взял его“. Очевидно, он предполагал возобновить свою работу. Екатерина избавила его от этого труда. Узнав, что царевичу лучше, и посоветовавшись с Толстым, она послала к узнику придворного хирурга Хобби, открывшего ему вены. Петр, предупрежденный, пришел взглянуть на труп, покачал головой, словно догадываясь о случившемся, и ничего не сказал».

Эти свидетельства имеют заслугу ужасного согласования с документом бесспорной правдивости — с записной книгой с. — петербургской гарнизонной канцелярии, в которой велась изо дня в день запись всего происходившего в крепости, где разыгралась драма. Там мы читаем следующие подробности:

«14 июня привезен в гарнизон под караул царевич Алексей Петрович и посажен в раскат Трубецкой, в палату, в которой был учинен застенок. 19-е — в этом помещении дважды происходили пытки, с полудня до часа и с шести часов вечера до девяти; на следующий день снова пытки от восьми часов до одиннадцати; 24-е — пытки происходили дважды, первый раз с десяти часов утра до полудня, второй с шести до десяти часов вечера. 26-е — снова пытки в присутствии царя, с восьми до одиннадцати, и в тот же день в шесть часов вечера царевич скончался».