Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

«Страна, называемая Новая Земля, куда посланы были многие Английские корабли, для открытия пути в Индию, обитаема Самоедами на расстоянии нескольких градусов от Ледовитого Океана, через который, как уже сказано, Царь предполагал посылать разных лиц с поручением исследовать, нет ли чрез него какого-либо пути сообщения, хотя сам он был такого мнения, что путь этот не существует, и говорил, что, по его соображениям, эта страна, вероятно, в этом месте соединяется с Америкой, и что эта часть света была населена в те времена, когда не было еще тут такого множества льда и холод не так сильно свирепствовал около полюсов. Действительно, не без основания можно предполагать, что в то время, когда крайний Север был населен, климат в этих местах был гораздо приятнее и мягче, представляя более удобств в жизни…» [328].

Откуда царь мог заполучить мысль о похолодании Арктики, в целом чуждую тогдашним представлениям? Перри поясняет:

«Это особенно хорошо можно согласовать с предположением Доктора Чейна, который, в своих „Философских началах религии“ [329]приводит доказательство того, что и в самом солнце уже сила тепла утратилась. Это также и мое мнение, и из этого следует заключить, что с течением времени, по мере того, как прибавлялась масса льда, холод, который он порождает вокруг себя, распространился в этом направлении далее, чем в начале создания мира. Но об этом пускай каждый судит, как ему угодно» [330].

Есть и другие свидетельства обсуждения полярной темы в кругу Петра [331], но нет никаких данных о реальной посылке экспедиции на Север. По-видимому, царь действительно «был такого мнения, что путь этот не существует». Иначе откликнулся он на южные и восточные замыслы Салтыкова.

Петр I вполне воспринял идею Салтыкова о поиске пути в Индию через верховья сибирских рек. Он неоднократно отдавал приказы сибирскому губернатору Матвею Гагарину относительно обследования Сибири и ее рек, и Гагарин превосходно их исполнял, но присваивал казенные суммы. Делали это в петровском аппарате едва ли не все, однако Гагарин попал в застенок, а затем на виселицу.

Следствие по его делу носило странный, трудновообразимый характер. Его пытали на дыбе с целью получить как можно больше денег (у одного лишь Петра Шафирова, вице-канцлера, нашлось на 250 тыс. руб. гагаринских денег и ценностей — СИРИО, т. 3, с. 358) и в то же время с интересом расспрашивали о сибирских экспедициях и рассматривали карты обследованных по его приказам земель.

В 1714 г. Петр поручил (после получения «Пропозиций», но до получения «Изъявлений») через Гагарина подполковнику Ивану Бухгольцу обследовать верховья Иртыша, что тот и выполнил. Однако царь остался недоволен, и в январе 1719 г. (сразу после ареста Гагарина) лейб-гвардии майор Иван Лихарев получил странное поручение: повторить плавание Бухгольца, с упором на возможность выхода с озера Зайсан в Китай, и, одновременно, собрать данные для обвинений Гагарина и Бухгольца (царское поручение Лихареву приведено в ПСИ, док. 53–1). Бухгольц, к счастью, был вскоре забыт в дальнем гарнизоне и ареста избежал (ПСИ, с. 448).

Обе эти военные экспедиции были удачны в отношении освоения южной Сибири (Бухгольц основал в 1716 г. Омск, а Лихарев в 1721 г. — Усть-Каменогорск [332]), но выхода в Китай не дали [333], и Петр к данной идее охладел.

Его теперь интересовали реки Востока. Как писал А. И. Андреев,

«еще в 1716 г. два торговые дома в Петербурге подали в Сенат просьбу о дозволении им производить торговлю с Японией и Ост-Индиею; они полагали вести ее водным путем из Архангельска в Обскую губу, а затем Обью и другими реками до Байкала и оттуда Селенгою, Ингодою, Шилкою и Амуром в Восточный океан. Просьба была передана Я. В. Брюсу, который отнесся весьма сочуственно к задуманному предприятию» [334].

Такое плавание состояться не могло, поскольку Амур не принадлежал России, но идея заинтересовала Петра. Возможно, она и побудила его переключить интерес с Юга на Восток, на поиск рек, по которым можно выйти в восточные моря.

При Петре I активность землепроходцев была направлена, в основном, в сторону Охотского моря и Камчатки. Она была открыта в 1696–1700 гг. по суше, со стороны Чукотки, и связь ее с «большой землёй» долго велась из Якутска кружным путем,

«через Верхоянск, Индигирск, Алазейск и колымския остроги пустыми далними местами со многим трудом, и от противных народов с нападками» —

резюмировал позже ситуацию сенатский «экстракт» (ВКЭ, с. 115).

Став в 1711 г. сибирским губернатором, Гагарин сразу же весьма дельно и деятельно включился в проблему поиска новых земель. Он направил на северное и восточное побережья Сибири несколько поисковых групп, включавших пленных шведских специалистов, которые собрали ряд важных сведений и обеспечили первое плавание на Камчатку [335].

В частности, в 1711 г. в Охотск был послан приказчик Петр Гуторов с целью отыскать кратчайший путь на Камчатку [336]. Но пути этого Гуторов не нашел, и Гагарин в 1714 г. отправил в Охотск новую партию под командой казака Козьмы Соколова [337]. Тот сумел впервые пройти морем из Охотска на Камчатку.

Не менее важно, что перед этим, на основе сведений, полученных у местных кочевников, был открыт давно искомый речной путь в Охотск [338]. Он, согласно упомянутому сенатскому экстракту (ВКЭ, с.115),

«безопасной и ближе до Охотска верст с тысячю, а от Охотска морем переходят на Камчатку в четверы сутки. Только де тот путь не окончен, а надлежит росчистить чрез хрепты и розмерять верстами, и построить в пристойных местах зимовья».

На самом деле, он короче прежнего почти на 3 тыс. верст, и освоение Камчатки пошло по нему. По нему партия Соколова вернулась в Якутск в августе 1717 г.

Однако еще до возвращения Соколова губернатор должен был удовлетворить интерес Петра I, когда тот обратился к восточной тематике. В 1716 г. Гагарин направил в Москву, в Сибирский приказ, Якова Ельчина «для личных объяснений о положении вновь приобретенных земель» [339]. Итогом был указ Гагарина (19 дек. 1716 г., на основе царского решения) о создании, под командой Ельчина, Большого Камчатского наряда, каковой ныне считается первой российской государственной экспедицией на Дальнем Востоке. Якутским воеводой вместо Ельчина стал Иван Ракитин, вскоре написавший на него донос Гагарину, погубивший Ельчина и всю экспедицию.

Как писал историк флота А. С. Сгибнев (он работал с бумагами Якутского архива, позже утраченными), указ Гагарина предписывал 1) исследовать Камчатку, Чукотку и прилегающие земли, «заведя с окрестными жителями торговлю»; 2) построить в этих землях остроги и 3) «открыть и объясачить сопредельные острова и проведывать новые земли». В подчинение Ельчину поступило 200 человек служилых, а также 7 острогов и сбор ясака с части территорий. Сам Ельчин должен был плыть на юг Камчатки и обследовать острова, а заодно покорить непокорных коряков, хотя те жили совсем не там.