Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

А с Ковымы реки итти морем на Онандирь реку и есть Нос, вышел в море далеко, а не тот Нос, который от Чухочьи реки лежит, до того Носу Михайло Стадухин не доходил, а против того Носу есть два острова. А на тех островах живут чухчи, а врезываны у них зубы, прорезываны губы и, кость рыбей зуб. А лежит тот Нос промеж сивер на полуношник [401], а с русскую старону Носа признака вышла: речка, становье тут у чухоч делано, что башня ис кости китовой, и Нос поворотит круто к Онандыре реке под лето. А доброво побегу от Носа до Анандиры реки трои сутки, а боле нет, а итти от берегу до реки недалеть, потому что река Андирь пала в губу [402].

А в прошлом в 162-м году ходил я, Семейка, возле моря в поход и отгромил я, Семейка, у коряков якутскую бабу Федота Алексеева. И та баба сказывала, что де Федот и служилой человек Ерасим померли цынгою, а иные таварищи побиты и остались невеликие, сеи побежали в лотках с одною душою, не знаю де куда. А что я, Семейка, государева ясаку взял соболей, и та соболиная казна на Онандыре реке. Служилого человека убитого Семена Моторы статки взял служилой человек Никита Семенов [403]. Служилой человек Евсейко Павлов, которой збежал из Ленского острогу [404], служил он, Евсейко, с Михаилом Стадухиным и от Михаила збежал же и служил со мною, Семейкою [405]. И от того Евсейка промышленым людям обида великая. И промышленые люди в обидах на него, Евсейка, бьют челом. И он, Евсейко, под суд не дается. И в прошлом в 161-м году в походе бил челом на него, Евсейка, промышленой человек Терешка Никитин в обиде, и стал на суду говорить, невежливо о посох оперса. И я, Семейка, за то невежство хотел ево, Евсейка, ударить батогом. И он, Евсейко, ис [с] тану побежал и ясаулу Ветошке Емельянову и промышленым людям сказал за собою государево дело [406]. А как пришел Юрье Селиверстов [407], и он, Евсейко, перешел убегом к нему, Юрью. И от [т]ого Евсейка Павлова меж служилыми и промышлеными великая смута.

(На обороте:} 164-го апреля в 11 день. Подал отписку охочей служилой человек Данилко Филипов.

Отписка Семенова и Дежнева

№ 2. (Никита Семенов и Семен Дежнев; 1655 г. апреля 4}

Государя царя великого князя Алексея Михайловича всеа Русии стольнику и воеводе Ивану Павловичю Акинфиеву да дьяку Осипу Степанову с новые реки Анандыру служилые и промышленные люди Семейка Дежнев да Микитка Семенов челом бьют.

В прошлом во 157 году [с] Колымы реки от сына боярского Василья Власьева да целовальника Кирила Коткина посланы служилые и промышленые люди яз, Микитко, с товарищы вверх Анюя реки на неясашных людей, что государевым счастьем нашли мы неясашных людей ходынцов и их громили. А взяли мы для государева ясаку тово погрому лутчево мужыка, именем зовут Ангара, и отдали на Колыме реке сыну боярскому Василью Власьеву да целовальнику Кирилу Коткину. А на роспросе тот мужык сказал и то [го] ж погрому ясыри [408], что есть де за Каменем новая река Анандырь, а подошла де та река Анандырь к вершине Анюя реки блиско. И по тем роспросным речам прибрались охочие промышленые люди, а били челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Руси, а челобитную подали на Колыме реке сыну боярскому Василью Власьеву да целовальнику Кирилу Коткину, чтоб их государь пожаловал, отпустил в те новые места на ту захребетную реку Анандырь, отпустил для прииску вновь неясашных людей и приводу под царскую [вы] сокую руку [409]. А посулили оне, промышленые люди, с того нового места в государеву казну 40 соболей, а с ними бы де с промышлеными отпустили служылого человека Семена Мотору. И их государь пожаловал, отпущены на ту захребетную реку Анандырь. А иные промышленые люди подавали челобитные во [15]8-м году ему, Семену Моторе, чтоб служить им, промышленым людям, по той наказной памяте с ним, Семеном. Да с ним же, Семеном, посланы служивые люди.

И в прошлом во 157-м году Ленсково острогу служивой человек Михайло Стадухин пошел морем с Колымы реки вперед на Погычю реку [410]. А в прошлом во 158-м году сентября в 7 день пришел с моря назад на Колыму реку. А с Колымы он, Михайло, писал в Ленской острог воеводам Василью Никитичю Пушкину с товарищы, что бежали де оне, Михайло с товарищы и с беглыми служывыми людьми, морем вперед семеры судки, а людей де нашли небольших коряков и ясыков переимали. А на роспросе языки сказали, что люди де впереде есть, а реки де впереде никакой не знаем. И он, Михайло, послыша те роспросные речи и покупя того ж нашего погрому ясырей [411], и учал смышлятца в те ж в новые места, на ту ж Анандырь реку, где отпущены мы, служывые и промышленые люди, и учал он, Михайло, с товарищы и з беглыми служывыми людьми с Ярафейком Киселевым с товарищы изгонять и всяко угрожать, дорогою идучи по Анюю и по Анандыре реке, корм и оружье и всякой промышленой завод, собаки и нарты сильно имать и между нами рознь чинить, чтоб та государева служба нам заложыть, завестию своею не хотя нас видеть в царском милостивом призренье. Да он же Михайло, на Колыме реке товарищев наших промышленых людей Матюшку Кальина да Кирилка Проклова з беглыми служивыми людьми били и ясыря [у] него, Кирилка, взяли сильно напрасно. А в той ево, Михайлове, обиде и во всей ево похвальбе подана у нас на Колыме реке в ясашном зимовье служивым людям Мокею Игнатьеву да Ивану Иванову Пермяку изветная челобитная. А как мы пошли [с] Колымы реки, и вверху Анюя реки на Каменю переняв аргишницы иноземские и за ними в поход ходили и государевым счастием взяли ходынсково мужыка доброво в аманаты 50, имянем зовут Чекчой, а брать [ев у него] 4 брата родных, а он 5-ой и иных 51 родников много. А взяли мы [того] аманата марта в 24 день. А к родникам своим посылал Чекчой и велел им [быть] к нам на кош (т. е. стоянку} з государевым ясаком в 4-й день. А тот Михайло Стадухин пришел [с Ко]лымы реки вверх Анюя реки марта в 26 день и стал станом своим подле нас [близк]о. А как те иноземцы пришли к нам с ясаком, и взяли мы государева ясаку под того аманата 9 соболей. А тот Михайло с товарищы в ту ж пору об ясашном [сбо]ре учинил стрельбу из оружья, неведомо для чего, и тех иноземцев отогнал. [И] мы его, Михайла, унимали. И он нас не послушал.

А чаять, что можно было [с] тех иноземцов государева ясаку и больше того взять, потому что иноземцов было не мало, человек с полста и больше. А как мы перешли на Анандырь реку, и он, М[ихайло, п]о первой своей похвальбе, идучи дорогою, росплоша (т. е. врасплох} приказново у нас служивого человека Семена Мотору сильно к себе взял и держал он у себя 9 [ден]. А пришел он, Семен, к нам на дороге в 10-ой день. А сказал он, Семен, [садил] де меня Михайло Стадухин в колоду, а вымучил де у меня в колоде [он, Ми]хайло, таково письмо, чтоб мне, Семену, с товарищы на Анандыре [государеве] службы особь не служить, кроме ево, Михайла, а быть под началом у него, Михайла. Да апреля в 23 день на Анандыре реке дошли Семен Мотора с товарищы до ясашного зимовья… Семейки Дежнева с товарищы с промышлеными людьми 12 человек. Семейка Дежнев, с товарищы с ним, Семеном Моторою, с товарищы стали государеву службу служить с того числа вместе и аманатов кормить собща [412].