Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

За ужином в мэрии, где их могли видеть многие участники, около девяти вечера к Гитлеру с Геббельсом подошел посыльный, сообщивший им то, что они и так уже знали, а именно, что фом Рат скончался от ран. После короткой экспрессивной беседы Гитлер уехал в свою квартиру раньше, чем обычно. После этого около десяти часов Геббельс обратился к региональным лидерам, объявив о смерти фом Рата. В последующем отчете Верховного суда партии история описывается дальше с этого момента: «Вечером 9 ноября 1938 года партийный товарищ, имперский министр пропаганды доктор Геббельс, сообщил партийным лидерам, собравшимся в старом здании мэрии Мюнхена на дружеский ужин, что в регионах Гессе и Магдебург-Ангальт произошли демонстрации против евреев, в ходе которых были разрушены еврейские магазины и сожжены синагоги. Прослушав этот отчет, Вождь решил, что партия не должна готовить или организовывать такие демонстрации, однако для них не должно создаваться никаких препятствий, когда они возникают спонтанно.

…Устные инструкции имперского руководителя пропаганды были восприняты присутствовавшими партийными лидерами так, что партия не должна открыто выступать в роли организатора таких демонстраций, но фактически должна делать это неявно. Эти инструкции были немедленно, то есть задолго до отправки первой телеграммы, переданы по телефону многим партийным товарищам, находившимся в отделениях в своих регионах» [1360] Nuremberg Document PS 3063 (Report of the Supreme Party Tribunal, 13 February 1939), in Trial of the Major War Criminals before the International Military Tribunal, Nuremberg, 14 November 1945-1 October 1946 (Nuremberg, 1948), XXXII. 20-29. .

В региональных штаб-квартирах партии сотрудники вызывали по телефону местных командиров штурмовиков и партийных активистов, по цепочке передавая приказы по поджогу синагог и уничтожению еврейских магазинов, домов и квартир. Когда Гитлер и Гиммлер встретились в комнате Гитлера вскоре после традиционного приведения к присяге новобранцев СС в полночь, они вкратце обсудили этот погром. В результате за пять минут до полуночи был издан еще один центральный приказ, в этот раз более официально, по телетайпу. Он исходил от Генриха Мюллера, подчиненного Гиммлера и главы гестапо, в нем начальникам полиции по всей стране передавался личный приказ Гитлера об аресте максимального количества немецких евреев, также отмеченный на следующий день Геббельсом в своем дневнике.

«Акции против евреев, особенно против их синагог, скоро будут проходить по всей Германии. Им нельзя мешать. Однако в сотрудничестве с полицией необходимо принять меры для пресечения мародерства и других крайностей… Необходимо также подготовить арест около 20–30 тысяч евреев в рейхе. В первую очередь следует выбирать евреев, владеющих собственностью» [1361] Muller to all Stapostellen and Stapoleitstellen, 9 November 1939, in Trial of the Major War Criminals, XXV. 376-80, 377 (ND 374-PS); Hermann Graml, Anti-Semitism in the Third Reich (Cambridge, Mass., 1992), 13; о встрече Гитлера с Гиммлером см. в Kershaw, Hitler, II. 883 n. 56. .

В следующем телексе, отправленном Гейдрихом в двадцать минут второго ночи, полиции и службе безопасности СС приказывалось не мешать уничтожению еврейской собственности и не пресекать акты насилия, совершаемые против немецких евреев. В нем также предписывалось не допускать мародерства и не трогать иностранных граждан, даже если они были евреями, а также обеспечить сохранность немецких зданий рядом с еврейскими магазинами и синагогами. Необходимо было арестовать столько евреев, сколько было места в лагерях. В 2.56 утра третий телекс, отправленный по приказу Гитлера из кабинета его помощника Рудольфа Гесса, подчеркивал последний пункт, в нем говорилось, что «на самом высоком уровне» было приказано не жечь еврейские магазины во избежание повреждения соседних немецких зданий [1362] Цитируется и обсуждается с другими документами в Richard J. Evans, Lying About Hitler. History, Holocaust and the David Irving Trial (New York, 2001), 52-61; см. также Longerich, Politik, 198-202; Graml, Reichskristallnacht, 20-22; и Kropat, «Reichskristallnacht», 89-108. .

К этому времени сам погром был в полном разгаре. Начальные приказы, переданные по телефону из Мюнхена в управления региональных лидеров, быстро распространились дальше по цепочке. Типичный пример представлял собой лидер СА из Северной марки, Иоахим Майер-Кваде, который присутствовал в Мюнхене, слышал речь Геббельса и позвонил своему начальнику аппарата в Киле в 11.30 вечера. Он сказал ему: «Еврей стрелял из пистолета. Погиб немецкий дипломат. Во Фридрихштадте, Киле, Любеке и других местах есть совершенно ненужные молельни. И у этих людей до сих пор есть магазины. Они тоже не нужны. Никакого мародерства. Никаких убийств… Не трогать иностранных евреев. Акции проводить в гражданской одежде и закончить до 5 утра» [1363] Цитируется в Longerich, Politik, 199-200. .

Майер-Кваде понял мысль Геббельса. Его подчиненные не испытали трудностей с пониманием того, что имел в виду он сам. Как и другие, получившие схожие приказы в других регионах. По всей Германии штурмовики и партийные активисты праздновали годовщину путча 1923 года в своих штаб-квартирах, когда пришли приказы. Многие из них были пьяны и не расположены принимать предупреждения о недопустимости мародерства и насилия особо серьезно. Банды коричневых рубашек вывалились на улицы, в основном в гражданской одежде, вооруженные канистрами бензина, и направились к ближайшим синагогам. Вскоре практически все остававшиеся еврейские храмы в стране полыхали в огне. Предупрежденные штурмовиками местные полицейские и пожарные не предпринимали ничего, а только защищали соседние строения. Агенты социал-демократов позже подсчитали, что в этой оргии насилия было уничтожено 520 синагог, но их сведения скорее всего неполны, а истинная цифра переваливала за тысячу. После 10 ноября 1938 года оставшиеся в Германии евреи фактически больше не могли отправлять свои религиозные обряды [1364] Saskia Lorenz, «Die Zerstörung der Synagogen unter dem Nationalsozialismus», in Arno Herzig (ed.), Verdrängung, 153-72; Behnken (ed.), Deutschland- Berichte, V (1938), 21, 187. .

Вместе с синагогами штурмовики и эсэсовцы также атаковали еврейские магазины и здания. Они били витрины, оставляя тротуары покрытыми толстым слоем разбитого стекла. Отличавшиеся особенно горьким, ироничным юмором, берлинцы вскоре стали называть ночь 9-10 ноября «Хрустальной ночью», или ночью разбитых витрин. Однако штурмовики громили не только окна магазинов, повсюду они вламывались в принадлежавшие евреям помещения, устраивая погромы внутри и унося все, что попадалось под руку [1365] Хорошее свидетельство полноценного участия СС см. в Michael Zimmermann, «Die «Reichskristallnacht» 1938 in Essen», in Alte Synagoge (ed.), Entrechtung und Selbsthilfe, 66-97. . После этого они с тем же намерением направились в дома и квартиры еврейских семей. Рассказывали, как в Дюссельдорфе рано утром люди из гестапо будили обычных евреев стуком в дверь. «Пока гестаповцы обыскивали дом, люди из СА снаружи занимались тем, что били окна и двери. Потом приехали эсэсовцы и зашли внутрь, чтобы выполнить свою работу. Практически везде всю мебель разбивали на куски. Книги и ценности раскидывали по полу, проживавших там евреев оскорбляли и избивали. Повсюду разыгрывались сцены животного ужаса. Лишь иногда попадался порядочный эсэсовец, который ясно давал понять, что он только выполняет свой долг, потому что получил приказ вломиться в квартиру или дом. Так, нам рассказали, что два студента в форме СС разбили по вазе и сообщили своему начальнику: “Приказ выполнен!”» [1366] Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, V (1938), 1 188. .